Солнце полуночи - Майер Стефани Морган - Страница 34

Испробую свой убедительный тон. На обычных людей он действует.

Я ободряюще улыбнулся:

– Может, поделишься?

Она покачала головой:

– Нет, не решусь.

У-у. Нет ничего хуже, чем не знать. Почему она стесняется своих предположений?

– А вот это уже и в самом деле обидно.

Мой упрек чем-то задел ее. Глаза вспыхнули, слова полились свободнее, чем обычно.

– Неужели? Разве это обидно – когда человек отказывается тебе что-то рассказать? А некоторые еще делают при этом загадочные намеки, так что потом не спишь по ночам, пытаясь разобраться, что имелось в виду.

Я нахмурился, с огорчением понимая, что она права. Нечестно с моей стороны. Она понятия не имела, какие обязательства и ограничения связывали мне язык, но это ничего не меняло – она остро чувствовала несправедливость.

А она продолжала:

– Или еще, например: допустим, некий человек спасает тебе жизнь, а на следующий день будто и знать тебя не желает. И все это без объяснений. Так что какие же могут быть обиды?

Такой длинной речи от нее я еще ни разу не слышал, и мой список пополнился новым свойством.

– Быстро же ты заводишься.

– Просто не люблю двойные стандарты.

И конечно, у нее есть полное право возмущаться.

Я смотрел на Беллу, гадая, способен ли хоть что-нибудь сделать как полагается, когда речь идет о ней, как вдруг безмолвный мысленный вопль Майка Ньютона отвлек меня. Он так бесился, так по-детски негодовал, что я снова усмехнулся.

– Ты что? – спросила она.

– Твой приятель, похоже, решил, что я тебя обижаю, и раздумывает, пора нас уже разнимать или нет.

Я был бы не прочь посмотреть на его попытку. У меня опять вырвался смешок.

– Не знаю, о ком ты говоришь, – ледяным тоном отозвалась она. – Но в любом случае ты ошибаешься, можешь мне поверить.

Меня страшно обрадовало, как одной равнодушной фразой она отреклась от него.

– Я прав. Я же тебе говорил: большинство людей читаются на раз.

– А я – нет.

– А ты – нет.

Из скольких еще правил она – исключение?

– И мне хотелось бы знать почему.

Я всмотрелся в ее глаза, предпринимая еще попытку.

Она отвернулась, открыла свой лимонад и быстро отпила глоток, продолжая смотреть в стол.

– Не хочешь есть? – спросил я.

– Не хочу. – Теперь она смотрела на пустое место на столе между нами. – А ты?

– Я не голоден, – сказал я. Определенно нет.

Ее взгляд по-прежнему был потуплен, губы поджаты. Я ждал.

– У меня есть просьба. – Она вдруг посмотрела мне в глаза.

Чего она захочет от меня? Попросит сказать правду, которую мне никак нельзя ей сообщать, вдобавок я сам хочу, чтобы она не узнала эту правду никогда?

– Какая?

– Ничего сложного, – пообещала она.

Я ждал, и, как обычно, любопытство разгоралось и мучительно жгло.

– Я вот подумала… – медленно начала она, устремив взгляд на бутылку лимонада и обводя горлышко мизинцем, – в следующий раз, когда ты снова решишь не замечать меня ради моего же блага, не мог бы ты предупредить об этом заранее? Просто чтобы я успела подготовиться.

Она хотела предупреждений? Значит, игнор с моей стороны не был для нее благом. Я улыбнулся.

– Звучит логично, – признал я.

– Спасибо. – Она подняла глаза. На лице ее отразилось такое облегчение, что и мне стало настолько легко, что захотелось рассмеяться.

– Тогда можно взамен одну просьбу? – с надеждой сказал я.

– Одну, – разрешила она.

– Поделись гипотезой. Хотя бы одной.

Она вспыхнула.

– Только не это.

– Ты не ставила условий, просто согласилась выполнить просьбу, – напомнил я.

– Как будто ты никогда не нарушал обещаний! – возразила она.

На этом она меня поймала.

– Всего одну гипотезу. Я не буду смеяться.

– Еще как будешь. – Казалось, она в этом уверена, хотя я не представлял себе, что тут может быть смешного.

Я решил еще раз испытать дар убеждения. Всмотрелся в самую глубину ее глаз – с такими глубокими глазами это было нетрудно – и прошептал:

– Ну пожалуйста!

Она заморгала, лицо стало непроницаемым.

Мда, на такую реакцию я не рассчитывал.

– Эмм… что? – секунду спустя спохватилась она. Вид у нее был растерянный. С ней что-то не так?

Еще одна попытка.

– Пожалуйста, скажи мне свою гипотезу, – взмолился я ласковым, совсем не страшным голосом, не отводя взгляда.

К моему удивлению и удовольствию, на этот раз все получилось.

– Эмм… тебя укусил радиоактивный паук?

Из комиксов? Неудивительно, что она опасалась моих насмешек.

– С фантазией у тебя не ахти, – упрекнул я, тщательно пряча новый прилив облегчения.

– Ну уж извини, больше ничего не придумала, – обиделась она.

От этого мне снова полегчало. Я все еще умудрялся дразнить ее.

– Ничего похожего и в помине нет.

– Не было пауков?

– Ни единого.

– И радиоактивности тоже?

– Вообще.

– Не повезло, – вздохнула она.

– И криптонит на меня не действует, – поспешил добавить я, пока она не спросила про укусы, а потом хмыкнул: она принимала меня за супергероя.

– А говорил, что не будешь смеяться. Уже забыл?

Я крепко сжал губы.

– Рано или поздно я все равно узнаю, – пообещала она.

И тогда она сбежит.

– Даже не пытайся, – на этот раз я не шутил.

– Это еще почему?

Я должен был ответить честно. Но все равно я попытался скрасить свои слова улыбкой, смягчить затаенную в них угрозу.

– А вдруг я не супергерой? Вдруг я злодей?

Ее глаза и рот открылись чуть шире.

– Аа, – отозвалась она, помолчала немного и добавила: – Поняла.

Наконец-то она меня услышала.

– Правда? – спросил я, стараясь не выдать свои мучения.

– Тебя надо бояться? – догадалась она. Ее дыхание участилось, сердце припустило галопом.

Я не мог ответить. Неужели эта минута с ней рядом станет последней? И сейчас она убежит? Можно ли мне перед расставанием сказать, что я люблю ее? Или от этого она напугается еще больше?

– Но ты не злодей, – прошептала она, качая головой, и ни тени страха не отразилось в ее ясных глазах. – Нет, я не верю, что ты настолько плох.

– Напрасно, – выдохнул я.

Конечно, я злодей. Ведь я же обрадовался, узнав, что она обо мне лучшего мнения, чем я заслуживаю. Будь я хорошим, давно уже держался бы от нее подальше.

Я протянул руку через стол, к крышке от ее бутылки лимонада, чтобы чем-нибудь отвлечься. От этого движения она не вздрогнула. Значит, и правда не боялась меня. Пока еще нет.

Я раскрутил крышку, как волчок, лишь бы не смотреть на нее. У меня путались мысли.

«Беги, Белла, беги». Но заставить себя произнести это вслух я не мог.

Она вскочила. И не успел я встревожиться, что она как-то услышала мое мысленное предостережение, она пояснила:

– Опоздаем!

– Сегодня я не пойду на урок.

– Почему?

«Потому что не хочу тебя убить».

– Изредка прогуливать уроки полезно для здоровья.

Точнее, для здоровья людей полезно, если вампиры прогуливают уроки в те дни, когда проливается человеческая кровь. Сегодня мистер Баннер наметил в качестве темы определение группы крови. Элис свой утренний урок уже прогуляла.

– А я пойду, – сказала она. Это меня не удивило. Она ответственный человек и всегда поступает правильно.

Прямая противоположность мне.

– Ладно, до встречи, – я снова сменил тон на небрежный, глядя на вращающуюся крышку. «Прошу, спасайся. Прошу, не оставляй меня».

Она помедлила, и на миг во мне вспыхнула надежда, что она все-таки останется со мной. Но грянул звонок, и она поспешила в класс.

Я дождался, когда она скроется из вида, затем сунул в карман крышку от бутылки – напоминание о самом важном из разговоров – и зашагал под дождем к своей машине.

Среди дисков я выбрал самый любимый, успокаивающий – тот, который слушал в первый день, – но вслушивался в мелодии Дебюсси недолго. Другие ноты теснились у меня в голове – этот обрывок мелодии интриговал и радовал меня. Я выключил стерео и вместо этого прислушался к музыке, которая звучала у меня внутри, воспроизводил один и тот же фрагмент, пока не добился гармоничного звучания. Мои пальцы машинально бегали в воздухе по воображаемым клавишам.