Мяч круглый, поле скользкое (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 8

— Вот, ребята, пополнение вам прибыло!

— Это ещё что за Ермак Тимофеевич? — фыркнул кто-то из уголка, занятого молодёжью. — Сибирь покорять нас поведёт?

— Пасть прихлопни-ка, пехота — галка залетит в ворота, — не задумываясь ответил привычной частушкой Вадим Степанов. Он слыл великим мастером сочинять подобные экспромты по поводу и без, и порой до слёз веселил товарищей складными остротами. Ну, сейчас не очень гладко получилось — так ведь сколько практики не было?

— Атаман… — выдохнул рыжий здоровяк с носом-картошкой на круглом нерусском лице. Витька Абгольц.

— Витька. Стой… — Вадим хлопнул себя по ногам и притопнул:

— Раз играли мы в футбол,

А Витёк, зараза,

Стрельнул мячиком мне в глаз,

Целых, гад, три раза.

— Стёпа!!! — заорал жгучий красавец брюнет, похожий на киноактёра. Серёга Квочкин.

— Ну что, казачки? — ощерился капитан железными передними зубами. — Поиграем в футбол, чертяки?

Глава 6

Событие второе

Стоят школьник и пенсионер на остановке. Пенсионер чихнул. Школьник:

— Будьте здоровы.

— Спасибо.

— Да не за что.

— Да не стоит.

— Не умничай.

— Да пошёл ты!

Шло совещание по подготовке к весеннему севу. Пётр слушал цифры по селектору о готовности областей и думал: какого хрена время теряет, что может изменить? Порычать на карагандинцев, дать команду пару тракторов лишних сделать в Павлодаре, чтобы им помочь? У него 14 миллионов населения — и вот из-за двух тракторов терять почти целый день. И не бросишь слушать. В этом же кабинете сидят все руководители республики и строчат ярко-красными шариковыми ручками в блокнотах — надо пример показывать. Когда, наконец, партия и вообще все кому не лень прекратят руководить колхозами и совхозами? Когда студентов, школьников и целые рабочие коллективы перестанут на месяц гнать на битву за урожай? А ещё ведь и армия.

И тут открывается дверь, на пороге в полный рост вырастает Филипповна и призывно машет рукой. Какая-то хрень… Он секретарю как-то недавно разрешил отрывать себя от таких бесполезно-полезных оперативок только в случае, если кто из Политбюро или министров союзных домогается. Дисциплину ведь надо с себя начинать. А тут граблями загребает, да истово так! Народ из оцепенения вышел, стал поглядывать.

— Масымхан Бейсебаевич, — обратился к предсовмина Бейсебаеву, — Проводите пока без меня, что-то случилось, видимо. Если надолго, то потом по Караганде подготовьте предложения.

Вышел Пётр в приёмную. Трубка снята не на правительственном телефоне, а на красном. Всё чудесатей и чудесатей. Он этот номер давал далеко не всем — и, точно, как-то ещё зимой Тамаре Филипповне сказал, мол, если по красному звонят, то это важно.

— Тишков слушает, — прикрыл трубку, — Тамара Филипповна! Стакан чаю горячего, и, как совещание закончится, слесарей в кабинет. Там холодно.

— Пётр Миронович, это вас я беспокою — Хитрый Михей, — мелко захихикала красная трубка.

— Неожиданно.

— Не отвлёк от важного совещания? Ваша секретарша больно уж неохотно решилась вас позвать.

— Теперь уж чего… Слушаю вас, Михаил Иосифович.

— Сосед у меня по лестничной клетке есть. Вот встретил сегодня, и о вас вспомнил. Как у вас с Лобановским дела продвигаются?

— Прилетит завтра.

— Решили всё-таки брать молодого? — ещё страньше. Сам предложил, а тут чуть не отговаривает.

— Молодым везде у нас дорога. Старикам — отставка и почёт!

— Вот про стариков и хотел с вами переговорить.

— Слушаю внимательно.

— Соседа моего зовут Борис Аркадьев.

— Хороший сосед! Сколько же ему? Он ведь ещё при царе играл?

— Семьдесят на днях. У него тут с «Пахтакором» разногласия вышли — расстались. Пригласили его в ярославский «Шинник», да думает пока, браться, или нет. Может, к себе заберёте старичка, подлечите в своём волшебном санатории? Климат в Средней Азии ему нравится. А вдвоём с Лобановским они больше дров наколют, — а голос-то чуть дрогнул.

Что Пётр знал об Аркадьеве? Ничего. Практически. Был такой тренер — вроде, сначала в «Динамо», а потом в ЦСКА, или тогда по-другому команда называлась? ЦДКА? Неважно. Учитель Якушина, и вечный соперник. В Англии после войны нашумел. И всегда почти у него в СССР команда была чемпионом — но вот как-то попалось мнение, с поздним Тихоновым его сравнивали. То есть, собирал сливки со всего СССР — за счёт этого и лидировал. Ещё слыхал, будто улучшил он систему «дубль-вэ». Всё. А, нет — ещё написал пару книг, и эти книги стали настольными у лучших тренеров Европы. Чего же, мать её, мы всем проигрываем, если они у нас учатся?

— Михаил Иосифович, а они с Лобановским не подерутся? Два тилихента всегда найдут причину проредить волосы на голове собеседника.

— Могут. Но ведь вы-то рядом!

— Хорошо. Пусть едет. Устроим в санаторий для начала. И просьба, раз позвонили, у меня будет. Не нравится мне начальник команды наш — рохля. Боевого парня надо, футболиста. Чтобы пробивной был весёлый, девкам нравился. Грузин, например.

— А вы откуда знаете?

Пётр ничего не знал. Кроме того, что на подобный вопрос обязательно нужно ответить так, чтобы у контрагента и мысли не возникло, что он не в курсе. Вторую жизнь живёт, научился.

— Сорока на хвосте…

— Я этой сороке! А, ладно. Хорошо.

— Почём?

— От сердца…

— Дорого.

— Жордания Андрей Дмитриевич, — всхлипнула красная трубка.

— И…

— Забирайте.

— Как?

— Пришлю.

— Факсом?

— И фасом, и профилем, — блин, осторожней надо.

— Товарищ Якушин, ещё мелкая просьба. Нужна легенда лет пятидесяти. Воспитателем. Они ведь, ну, футболисты, по моим наполеоновским планам будут почти весь сезон на базе жить. Вот нужен человек, которого все знают и уважают.

— Подумать надо… Много таких. Стоп, есть именно то, что вам нужно. И мне обидно за ветерана, бросили — а ведь настоящая легенда. Слышали фамилию Карцев? Василий Карцев?

Пётр не слышал. Ну, не фанат, и даже не болельщик.

— Это который…

— Точно! Тот самый, что первый мяч англичанам забил в 45-м. У него здоровьишко-то слабое, к туберкулёзу предрасположен. Сейчас в Рязани на радиозаводе работает монтажником. Подлечите?!

— Пусть летит срочно! И вы не пропадайте. А что там с жеребьёвками мутят? Слухи дошли.

— В еврокубках? Ну, некоторые футбольные ассоциации из-за Праги не хотят играть с румынами и ГДР.

— А СССР?

— Сначала рыпнулись, но сейчас о нас нет разговора.

— И чем закончится?

— Да вроде румыны вообще снялись. А немцы ругаются. Нам без разницы.

— Хреново. Своих, даже если они засранцы, бросать нельзя. Я звякну Густаву Видеркеру, попробую уговорить. До свидания, Михаил Иосифович.

А потом спрашивают, почему все союзники в девяностых от СССР отвернулись. Это не они отвернулись, а мы их бросили. Надо иметь своего человека на большой должности в ФИФА и УЕФА. Были же там Колосков вроде, и Гранаткин?

Событие третье

К врачу приходит пациент с обгоревшими ушами.

— Что случилось? — спрашивает доктор.

— Смотрел по телевизору футбол, а жена гладила белье. Рядом с телефоном стоял утюг, и когда раздался звонок, я схватил его вместо трубки.

— А другое ухо?

— Этот болван через две минуты опять позвонил!

— А, товарищ Лобановский! Заходите, разувайтесь, — вошедший оглядел чуть заляпанные по весенней поре ботинки, даже стал нагибаться, — Да шучу, Валерий Михайлович, заходите.

— Кхм, Васильевич…

— Да пофиг. Шучу. Заходите, Валерий Викторович, присаживайтесь.

— Кхм. Кхм… Васильевич я.

— Да без разницы. Вон на стульчик падайте.

— Я…

— Да не обращайте на меня внимание. Шучу плоско. Хотите стишок про шутников расскажу?

Маленький мальчик решил пошутить —

Папочке в супчик мышьяк подложить.

Оба скончались от приступа вмиг:

Папа был тоже великий шутник!!!

— Я…