Мяч круглый, поле скользкое (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 29

— Да вы у меня сейчас, ссуки! Все!..

Масик до футбола был боксёром. Удар получился классный. Нет, не кулаком — от этой гири партиец мог и не встать. Пальцем в солнечное сплетение — и приобнял первого секретаря. А ведь и не видел никто. Уполз, согнувшись, чего-то шипя, а Лобановский за ним дверь в раздевалку на ключ запер. Ломились. Стучали, грозили, даже пытались выбить. Милицейский полковник какой-то разорялся — ну, это он себя полковником называл. Кто его знает? Может и полковник, конечно — а может, и подполковник всего лишь. Как через закрытую дверь проверишь? Только Степанов угрожающе прогундосил в заткнутый комьями ваты нос:

— Ты, полковник, не ори:

Не пойдём мы до игры.

А ещё у нас под лавкой

Припасёны топоры.

За дверью изумлённо захлебнулись, а потом загалдели вдвое громче и противнее. Колошматить в неё, правда, больше никто не пытался. И то хлеб.

Вышли из раздевалки ночью. Двое ментов стояли в стороне, но не рыпнулись. Пошли пешком в гостиницу, благо не так далеко. Там тоже менты, и тоже не лезут.

Утром узнали: судью арестовали, а командам назначили переигровку в Москве. Четвёртого мая. А ещё, говорят, из Киева прилетел сам Первый секретарь ЦК КПУ Семичастный разбираться.

Ну, пусть разбираются. Хреново то, что Трофим точно на месяц выбыл. Как, блин, без него играть теперь? Не уберёг. Надо было после первого раза ещё Губичу челюсть ломать — остальным бы урок был. Ну, отсидел бы пару матчей штрафа… А так — нет Трофимки. Беда.

Интермеццо двенадцатое

Девушка возвращается с тренировки по карате. В тёмном переулке ей навстречу — угрюмого вида мужик с растопыренными руками. Пытается зайти то справа, то слева. Недолго думая, с криком «кия!» девушка с разворота бьёт в мужика ногой. Громкий звон. Мужик:

— Твою мать! Долбаные каратисты! Третье стекло до дому донести не могу!..

Один мужик устал уже намёки подавать одной девушке. Не выдержал и пишет ей СМС:

«давай хоть за деньги переспим».

Она ему: «у меня нет денег».

Он ей: «я плачу!»

Она ему: «не плачь, всё у тебя будет хорошо».

Сиомара Анисия Орама Леаль, известная также в Мексике как Ракель Ольмедо, была на десять лет старше Трофимки. Он ещё на горшке сидел — хотя вряд ли в перуанской деревушке сидят на горшках… значит, бегал и играл в горах с пацанами в индейцев — хотя вряд ли индейцы играют в индейцев… тогда крутил хвосты тощим перуанским коровёнкам, обгладывающим редкие побеги чахлой травки на горных склонах, когда Сиомара уже дебютировала в качестве оперной певицы в музыкальном театре Кубы. В 1963 году двадцатипятилетняя артистка решила переехать в Мексику и связать свою жизнь с кинематографом — в 1967 году она дебютировала в фильме «Дон-Жуан 67». Её заметили и пригласили на одну из главных ролей в сериале «Дом друзей».

На счастье — ну, как сказать, «на счастье»? В жизни-то случилось как раз несчастье: в городке Каибариене, где она родилась, и где продолжала жить её семья, сломал ногу отец, и нужно было привезти ему антибиотики — началось воспаление. Вот приехала уже довольно известная певица и актриса на Кубу и узнала от подруг по Музыкальному театру Гаваны, что в СССР набирают певиц в ансамбль. В съёмках в Мехико как раз наступило затишье, и Сиомара решила попытать счастье в Москве. Чем чёрт не шутит? Так и попала в «Крылья Родины», или «Алас де ла Патриа». И ни разу об этом не пожалела.

Этот негритёнок со своим признанием в любви выбил Сиомару из колеи. Всё ведь в жизни наладилось! Гастроли, записи клипов и концертов, съёмки в кино, поездки по всему миру, популярность, о которой никто даже и мечтать не мог. Ну, может, люди чуть больше обожествляли Керту Дирир — так Сиомара сильно и не завидовала. Керту, она вообще не от мира сего. Эдакий конкистадор с мечом в руке — нет преград. Подошёл, взмахнул рукой, и преграда развалилась, разрубленная пополам. Ещё и влюбилась в их мэтра Тишкова. Нет, мужчина высокий и весёлый, лидер, но не во вкусе кубинки. Ей нравились чернявые мачо с тонкими усиками и жгучими чёрными глазами.

Теофило не был чернявым — он был чёрным. Эдакий пухлощёкий, наивный мальчонка — ну вот разве цветом глаз на её идеал походил. Невысокий, даже чуть ниже Сиомары — ну, ладно, вровень. Но она-то всегда на высоченных каблуках, чтобы быть одного роста с Керту и Джанеттой, дылдами этими. При первой встрече, да ещё и при папе Пете, она сболтнула первое, что пришло в голову, чтобы избавиться от придурочного негритёнка — типа, она такая вся великая-превеликая, аж круче новогодней ёлки, и ей под стать только чемпион мира по футболу.

Думала — кирдык, как Тишков выражается. Нет! Завертелось. Мальчишка решил стать чемпионом мира. Сиомара спросила страстного болельщика Богатикова, может ли стать чемпионом сборная Перу.

— Где это? Ладно, шуткую. Ни, не станет. Даже призёром николи не будет.

Успокоилась певица — а Теофило финт выкинул. Принял гражданство СССР и заявил, что с его помощью советские футболисты станут чемпионами мира.

Опять пошла к Юре.

— СССР с Теофило в составе? А кто такой Теофило?

Плюнула на знатоков. Купила всякие спортивные газеты за рубежом, и с тревогой обнаружила, что СССР — это не Перу: недавно стали четвёртыми на Мире, потом на Европе то же самое, и взяли золото олимпиады. Вот ведь чертёнок! Так и правда может чемпионом заделаться.

Тот матч она смотрела на большом французском цветном телевизоре — картинка была, правда, чёрно-белой. И вот когда этот горбоносый урод врезал по ногам её «жениху», что-то ворохнулось в душе кубинки. Красиво ведь мальчик играл! Сиомара в детстве смотрела футбольные матчи у них на городском стадионе, с отцом и братьями ходила. Так, как Трофимка, там не умели. А какие он роскошные мячи забил в Алма-Ате!

И тут какая-то сволочь ломает ногу этому простодушному мальчику. Даже слёзы выступили у певицы. Она подошла к телефону и набрала номер Маши.

— Можешь позвать папу Петю? — сходу выпалила.

— Что-то случилось? — Маша — она, как и все Тишковы, с придурью, вечно во всё влезть надо.

— Надо!

— Хорошо.

— Пьётр Мирьоныч! Вы сейчас футбол смотрьите? — даже не поздоровавшись, набросилась на папу Петю.

— Нет, песню с Машей вам пишем. А что?

— Там Теофило ногу сломальи. Накажьите этого гада!

— Твою ж… Хорошо, невеста, сейчас поразбираюсь.

— Я не невесья… — гудки.

Надо Керту звонить, и ехать в этот Донецк.

Глава 16

Интермеццо тринадцатое

Матч ЦСКА — «Динамо». Полный стадион. Юный фанат, размахивая шарфом, орет:

— ЦСКА, сделай «Динаму»! ЦСКА, сделай «Динаму»!

Сидящий рядом интеллигент не выдерживает и говорит ему:

— Молодой человек, «Динамо» — не склоняется.

— Перед ЦСКой все склоняются.

Если бы кто-то нарочно постарался выбрать самую неудачную дату и время для футбольного матча в СССР, то и тогда не сумел бы справиться лучше, чем составители календаря чемпионата-1969. Наверное, они вписали эту игру в календарь из самых лучших побуждений — но они были квалифицированными инженерами-плановиками, специально привлечёнными для этой задачи из совсем не связанных со спортом учреждений. Страшно далеки оказались от народа эти мудрецы. Тридцатое апреля, полвосьмого вечера. Как отказаться от соблазна пораньше начать праздновать Первомай в кругу семьи или друзей? Ещё и концерт «Крыльев» на это время поставили в телепрограмму — контрольный выстрел. В итоге на трибунах центрального стадиона «Локомотив», вмещавших тридцать тысяч человек, собралось от силы три. Зато уж эти точно были самыми преданными — не смущало их ни то, что «железнодорожники» уже давно плетутся пятым колесом в телеге московского футбола и порой даже вываливаются из Высшей лиги, ни то, что игроков калибра Бубукина, Соколова или Маслаченко в команде сто лет как не видели. Кто-то прискакал на стадион прямо со смены в депо или на дистанции, ещё благоухая машинным маслом и креозотом, кто-то прервал законный отсыпной после поездки. Отборная бригада, образцовые болельщики.