Рогоносец (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 9

Трое чёрных сделали шаг вперёд и вдруг совершили манёвр, совсем уж лишающий последних надежд Гро и Бина, разделились и обошли их с флангов. Куда хуже? Рыцарь, чувствуя, как слабеет, призвал в помощники Паладайна. Ну, трое бы против троих, имея такого союзника, наверняка, справились. Только Бог Света не возник. Старенький – скорость не та.

Меча у Бина в руках не было. Был арбалет. Не думая почти, голова в это время с жизнью прощалась, юноша навскидку выстрелил в великана. Стрела вылетела, Бин меркнущим сознанием попытался дать телу команду уклониться от удара мечом справа. Стрела попала в разинутый в крике рот чёрного богатыря, неракская броня встретила удар меча, тоже неракского и, выдержала, рыцарь просто отлетел угол, гремя как старое ведро. Мёртвый здоровяк не менее звонко упал и по биновой крови прокатился под ноги того неракца, что на Гро напал. Чёрный, как раз в это время, выпад делал, намереваясь пригвоздить старичка к стене. И этот упал, а будущий наставник будущих графских сыновей шею его оголившуюся перерубил. Вот так, нежданно воспрянувший духом старый вояка, оказался один на один с последним оккупантом, и между ними два трупа чернели, и огромные лужи крови краснели.

Противник Гро опустил меч и эту картину разглядывал. Бин у стены лежал и признаков жизни не подавал.

- Кто убил Вендора? – на чистом общем произнёс неракец.

- Тот же, кто тебя прикончит, - совсем не зло ответил ему хромой.

- Зачем убили, он хотел купить старую, ни кому не нужную, шахту.

- Какое дело всей Нераке до нашей шахты?

- Слушай, дед, Биновер мёртв, значит, шахта сейчас снова жене принадлежит, а она согласна её продать, - чёрный ткнул рукой себе за спину.

Там была привязана к столу жена Бина, или может даже бывшая жена. А что ещё вероятней так и в самом деле вдова, Бин лежал у стеночки и признаков жизни не подавал. Гро только на секунду отвлёкся, пока с бывшей жены на бывшего мужа взгляд переводил, и выпад неракца пропустил. Меч прямо вырвался из рук старика и отлетел в сторону Бина, что-то железное по дороге задев, звякал долго и упорно.

Гро отпрянул, прижался спиной к стене, отступать некуда. Противник был искушённый боец, он решил покончить с безоружным старичком самым верным способом, не фехтовать, а рубанул с плеча сверху вниз. Тут бы и конец пришёл ветерану, и неракская броня бы не спасла. Кровь спасла. Скользко. Удар получился вскользь, снёс с ног лёгкого дедушку.

Вот тут бог света и подоспел.

Образ при этом выбрал очень необычный. Гро не умер и даже сознание не потерял, лежал, чуть пришибленный и безоружный. И видел … Эльфийка появилась неожиданно, прикрыть свою наготу она успела лишь наполовину, на ней был нагрудник, всё остальное, в том числе и аппетитная (на взгляд эльфов) попка было обнажено. Стоп. Ещё лоб перевязан и живот. В руке у неё был арбалет, наверное, тот, что Гро оставил в телеге.

Неракский воин увидел свою смерть в столь экзотическом виде и стоял раскрыв рот, сознавая, наверное, что поздно дёргаться, эльфы стреляют быстрее, чем ты бежишь.

- Может, мы обсудим …, - начал чёрный и не договорил, эльфийка его всё-таки проткнула. Точно в глаз. Как всегда эльфы и поступают.

Это была победа. Только Гро не ликовал, смотрел на Бина, лежащего в луже крови, и умирал вместе с ним. Плохо ему было. А тут ещё эльфийка номер выкинула. Шагнула к убитому ею чёрному и вдруг стала оседать. Упала, не дойдя пары шагов.

У Гро голова гудела и кружилась. Больше всего хотелось умереть на самом деле, а тут вставай, снимай доспехи с себя (получилось), с Бина (кровь из разрубленного плеча продолжала бить фонтанчиком). Гро как мог, перетянул руку, сунул меч в горящий камин и, накалив, прижёг рану. Молодой рыцарь дёрнулся и застонал. Жив был. Старик кое-как дотащил его до стены и прислонил к ней. Оставалось двое пострадавших. Эльфийка была ближе. Вот только что с ней делать? Стаскивать нагрудник, тогда кроме двух бинтов на ней из одежды одна причёска останется. Гро всё-таки расстегнул латы и оттащил девушку к стене, посадил рядом с Бином, правда, догадался с кресла новый чехол снять и прикрыть бесстыжую. Противно на них, эльфиек, голых смотреть, пупка, где положено, не было. Тьфу! Вся голая! Вот ведь везёт ему сегодня. На столе лежала тоже безо всякой одежды, если не считать верёвки, леди Биновер, жена Бина. Количество синяков и кровоподтёков на ней превышало все возможные пределы. Два синяка и аж четыре кровоподтёка и царапина ещё на пузе.

Старик кое-как справился с верёвками, но оставил хозяйку замка на столе, прикрыв, как и эльфийку чехлом от кресла. В пору самому помирать, а тут работай за лекаря. Вот что нужно срочно сделать – послать за доктором в деревню! Хромая больше чем обычно, Гро добрался до первого этажа и окликнул по очереди всех домочадцев. Тишина. Не на шутку разволновавшись, инвалид заковылял к пристройке, где обитала кухарка. Ещё издали услышал шум из-за двери. Все были там. Умело связанные, с кляпами во рту, рядком лежали на застланном соломой полу и извивались, пытаясь освободиться. Помещеньице было крохотным, поэтому катались друг по другу. Гро, как истинный рыцарь, начал с дам. Развязал руки кухарке, вынул у неё изо рта её же фартук. Столько отборной ругани на общем не бывает, поэтому даме пришлось использовать идиомы из языка хобгоблинов и троллей. Когда и эти кончились, она ещё порычала, чтобы вся желчь выплеснулась.

- Интересно, - вслух попытался поразмышлять старинушка, - почему они не убили слуг?

Кухарка нашла ещё несколько изысканных вы… выкриков, теперь уже в адрес Гро и Бина.

- Мальчик тяжело ранен, лекаря надо, - между двумя «выражениями» успел сказать, теряющий сознание, старик.

- Бам! – это кухарка захлопнула рот.

- Бум! – это она поставила на ноги и дала лёгкую затрещину «для скорости» конюху.

- Бери коня и скачи в деревню за доктором!

- Тугудым, тугудым, тугудым, - это лошадь ускакала.

Эти звуки были последними, что услышал старый Гро, контуженный, побитый, уставший, он потерял сознание и сполз на тот самый пол, с которого только что соратники его бывшие встали. Не чувствовал, как раздели его, обмыли тёплой водой, забинтовали рану небольшую, намазали бараньим салом и укутали в овчины.

Бин почувствовал боль и заорал. Потом почувствовал удар по затылку деревянным молотком (анестезия местная), и замолчал. Затем почувствовал, что тонет, и снова заорал. На этот раз обошлось без анестезии, удара не последовало. Зато его пошлёпали по щекам. Рыцарь оценил это как оскорбление и открыл глаза.

Жрец из деревушки недалече от замка, пытался влить в его пересохший рот бокал воды. Воевать было не с кем, и Бин расслабился, позволил влить в себя пару глотков и даже осмотрелся. Открывшийся вид справа ему понравился, а слева не очень. Справа сидела обнажённая эльфийка, слева голая жена. Увидев, что Бин ожил, жрец Мишекаль занялся гостьей. Прыснул ей в лицо воды и помассировал виски. Девушка вздохнула и открыла глаза зелёные, злые глаза, беспощадные глаза. Вид жреца в коричневой мантии потушил в них огонь и оставил только страдание.

- Её надо перенести в кровать и накрыть одеялом, - неизвестно только кому это жрец сказал, Бину с женой, что ли, или его старичкам хромоногим и хроморуким, толпящимся у двери. Не поднимут ведь. Уронят ещё.

Бин попытался подняться, резанула боль в руке, и круги покатили радужные по голове. Нет, помочь перенести эльфийку, куда-нибудь, дальше шага, рыцарь был не в силах, а точнее – это ему надо было помочь этот шаг сделать.

Эльфийка меж тем пришла в себя, и сразу из себя вышла, что-то на своём птичьем зло защебетав. От карканья этого очнулась и Эльвира Биновер, попыталась встать, поскользнулась в луже крови, стукнулась плечом о стену и ударилась … в слёзы и стенания о несчастиях на неё свалившихся, хотя свалился на неё только лекарь, в той же самой лужице и поскользнувшийся. Бин эльфийский знал слабо, а если быть честным с самим собой, то знал только два слова «Сальванести» и «Квалинести». Ага, ещё он знал слово «человек», что звучало примерно как «сысти». Вступать в диспут с разбушевавшейся воительницей с сим скудным словарным запасом было неразумно. А кто сказал, что всё подчиняется разуму, победитель целого неракского войска в подсказках разума не нуждался. Напрягшись, он вспомнил ещё одно слово, которое, говорят, перекочевало в общий из языка лесных жителей.