Рогоносец (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 31

Купцов убивать не стали. Одного только, того, что Берга в ногу зацепил. Странные оказались купцы. Денег почти нет. Так, на еду и ночлег до Палантаса, может быть, и хватило бы, но не больше. Товара, не считая несколько десятков, плохо выделанных воловьих шкур и десятка плохоньких мечей, тоже не обнаружилось. Пришлось в качестве трофеев забрать кибитку и две телеги. Ну, ещё оружие коричневых и самих «купцов», да два десятка лошадей, целый табун получился. Больше всего старший купец не хотел расставаться со своим шёлковым отороченным мехом халатом, но с ним церемониться не стали, вытряхнули из одежды и дали, чтоб не сразу умер с голоду палантасский золотой. Если хороший купец - расторгуется, домой вернётся богатым человеком. Если плохой, то и нечего из себя купца изображать.

Бин лежал на подушках, вдыхал кисловатый запах плохо выделанных шкур и мучился вопросом, правильно ли это, оставлять за собой целые горы трупов. С тех пор, как к его забытому богами полуразрушенному временем и безденежьем замку, подъехала пятёрка неракцев, жизнь его круто изменилась. Сплошные сражения и трупы, трупы. Ладно, хоть Нерака извечный враг Соламнии, а вот полтора десятка палантасцев и даже свои соламнийские стражники. До эльфов ещё ехать и ехать и если всю дорогу оставлять за собой столько трупов и ввязываться во все стычки, то его пребывание в этих землях запомнят надолго. А вот его отряда надолго не хватит. Уже четверо раненых из десяти. Пора менять тактику продвижения к Беседующему с Солнцем. Пора.

Глава 8

Часа через четыре остановились, чтобы подкрепиться. Поле кругом, ни кустика, ни деревца, костёр не разведёшь. Холодно есть холодный хлеб с холодным мясом. Эльвира заканючила, было, о том, чтобы перебраться в кибитку под тёплые шкуры, но Бин эту крамольную мысль отмёл одним содержательным взглядом. Ему думать о стратегии нужно, а она чего доброго будет приставать со всякими глупостями.

- Мы не заблудились? – обратился рыцарь к принцессе, и понял, что попал не по адресу.

- Я здесь ни когда не была, солнца нет. Как сориентироваться?

- Я здесь бывал, - гном жевал не хлеб и не мясо, какие-то сушеные фрукты, по этому дикция была не очень внятной.

- Что? Что? – переспросил Бин.

- Нужно ехать на юго-запад. По дороге очень мало поселений. Придётся ночевать в открытом поле. Можно было бы ночью взглянуть на звёзды, но в такую пургу вряд ли до ночи прояснится небо. Давайте мы поедим вперед, у меня есть штуковина одна, досталась от гнома механика, вечная жизнь ему в кузницах Реоркса, она позволяет не потерять направление. По крайней мере, не собьёмся на движение по кругу. Это самое страшное в степи, - Золотой Меч достал бережно завёрнутый в тряпицу кусок железа на чёрной пропитанной жиром верёвке, - Вот этот конец всегда указывает на Утреннюю звезду.

- Хорошо, выдвигайся вперёд, будем ехать до самой темноты, - Биновер задрал голову, пытаясь определить, где солнце.

Солнце, может, и было, но умело спряталось в тучах. Лёгкий снежок и позёмка уже замели их след, будто и сами они плавно спланировали с небес вместе со снегом. Тут и в самом деле заплутать и замёрзнуть можно. Может, и не зря Ксан вступился за гномов. Ну, пара ран. А так бы все замёрзли в этих снегах. Как там, в поговорке у минотавров, «Делай добро и кидай его в землю, и оно к тебе вернётся». Только вот, на кой шут его в землю кидать?

Гном на своих санях выехал вперёд, и путешествие продолжилось. Темнота не замедлила опуститься на Ансалонский континент. Луны, как и солнце, предпочли нежиться в тучах, чем работать, освещая заснеженную промёрзшую землю. Холодно, темно и паршиво. Рана ноет, хоть и не сильно. Сидеть бы сейчас дома у камина и шевелить кочергой весело потрескивающие полешки. Вот жизнь! А ещё кубок вина в руке. Худекель его дёрнул в эту поездку. На смотр не попал. Графом не стал. Стражников в Соламне перебил, рану заработал. Ради чего всё это? За пять минут сомнительного удовольствия обладания эльфийкой. Нет. Бин тряхнул головой, выбрасывая вредные мысли. Как там Гро любил приговаривать в трудных ситуациях, «Зато будет, что в старости вспоминать».

Сон сморил несмотря на холод, или благодаря ему, у костра, запаленного между тремя перевёрнутыми на ночь телегами (гном предложил), продолжался разговор и булькала гномья водка. Ветер пел колыбельную на своём одному Паладайну ведомом языке. Если бы Золотой Меч не посоветовал взять запас дров ещё на постоялом дворе, не очень приятная ночь ожидала бы небольшой отряд. Кони сбились в плотный табун и грели друг друга боками. Бин сквозь пение ветра и сквозь непрочные узы сна слышал, как постепенно затихают голоса у костра. Вскоре один лишь ветер сам себе жаловался на зиму и холод. Вот сквозь эту полудрёму рыцарю и почудился подозрительный шумок. Кто-то бренчал уздечкой у телег, а потом звук переместился в сторону сбившихся в кучу лошадей. Их рассерженное пофыркивание и привело Бина в чувство. Кому, что надо от коней среди ночи? Он выглянул из-под шкур и увидел в полутьме ночи, как чья-то фигура на самом деле трётся возле табуна. Биноверу это не понравилось. Спать надо ночью, а не лошадей седлать. Стараясь не потревожить руку, Бин перевалился через сиденье возка и оказался на земле. Не удачно, всё же, оказался. Нога не нашла опоры и провалилась в наметённый сугроб. Рыцарь провалился вслед за ногой. Упал он мимо того сугроба на лишь чуть припорошённую снежком землю и на острый камень к тому же. От боли в бедре, куда врезался проклятый камень, он вскрикнул, и неудачно попытавшись повернуться, потревожил рану. Тут уж он закричал. В глазах потемнело, в ушах зазвенело, в голове затуманилось. Когда его подняли и поставили на ноги, все его мысли были направлены только на то, чтобы найти тот проклятый камень и от души пнуть по нему. Но камня не было. У коней тоже ни кого не было. Худекель что ли над ним пошутил.

- Клянусь Реорксом, я не пойму, что тут происходит? – гном подоспел последним, зато был вооружён до зубов. В смысле в зубах он держал тонкий кинжал для рукопашных схваток.

- Я упал и ударился о камень, - Бин потер ушибленную ногу и резко отдёрнул руку.

Камень был не на земле, а в кармане халата, снятого с купца подозрительного, и присвоенного Бином, понятно, как самым нуждающимся.

- Ого! – это присвистнула на своём птичьем эльфийка, когда Бин вытащил злодейский камень из кармана на свет божий.

Нет. Света как раз и не было. Была тьма, почти кромешная. И только эльфийское ночное зрение заставило принцессу засвистеть. Бин же лишь почувствовал, что края у каменюки острые, а сам он гладкий, словно полированный нагрудник. Когда гном достал и чиркнул кресалом, пытаясь осветить бинову находку, это самое «ого» на трёх языках Крина прозвучало снова.

Камень и не камнем совсем был. Камень был кристаллом. В свете редких вспышек, высекаемых гномом, он казался непроглядно чёрным, но после того как зажгли принесённую из догоревшего костерка щепочку, оказалось, что камешек-то зелёный. Он был огранён в шестиугольную пирамиду, о её острый конец Бин и укололся. В драгоценностях Биновер разбирался слабо. Он и знал-то о них только две вещи, то, что они дорогие и то, что у него их нет. Вот теперь есть! Понятно стало, почему купцы с такой охраной и без денег и без товара.

Щепка догорела. Мир опять рухнул во тьму. Кристалл стал чернее этой тьмы и потерял всю свою красоту. Бин ещё долго держал его на раскрытой ладони и всматривался в тёмные грани. Ему показалось, что время от времени в глубине находки изредка вспыхивают зелёные искорки, но, скорее всего глаза желаемое выдавали за действительное. Рыцарь даже забыл, что послужило началом всей этой ночной кутерьмы. Только позже уже в полудреме среди теплых шкур и теплого же бока жены, он последним уголком угасаемого сознания вспомнил, что кто-то пытался оседлать коня. Зачем бы это? И кто бы это?

Утром почти не болела рука. Гномья мазь подействовала, или это просто утро? Жена, согревшись и согрев его, посвистывала в две дырочки. Бин слышал, что воинство его уже проснулось. Деловито покрикивал в полголоса на остальных Струдель, призывая быстрее соорудить костёр и согреть воды для торбардинского чая. Ржали озябшие кони. О чем-то на своём языке говорили гномы. И громко каркнула пролетающая над лагерем ворона. Крик птицы окончательно разбудил рыцаря. Гро всегда говорил, что вороны далеко от человека не живут. Получалось, что где-то недалеко жильё, а они мучались, ночуя в промерзшей, продуваемой ветром степи.