Колхозное строительство 72 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 51

Пока Алексей Николаевич так размышлял, новый Председатель КПК ничего важного и нового не сказал. Если его почти десятиминутную речь перевести не на русский, а на деловой язык, то получится примерно так: «Ребята, давайте жить дружно».

– Товарищ Линь, а что делать с тем фактом, что восемнадцать ваших самолётов с атомными бомбами летели бомбить Алма-Ату? Ну и давайте вспомним о Монголии.

– Вы же понимаете, что это всё делалось по личному указанию Мао! – перешёл на мандаринский маршал.

– Конечно. А вы были министром обороны и исполняли приказы. И ведь есть ещё Даманский, Жаланашколь, тысячи менее кровавых инцидентов. Там участвовали наши автоматы АК, там летали наши МиГи и Ту, там грохотали гусеницами наши танки. Мы вооружили вас, дали самые передовые военные разработки, даже помогли создать ядерное оружие и ракеты. И всё это обернулось против нас!

– Мы согласны, что такое больше не должно повториться. Каковы же будут ваши условия? – согласно покивал новенький глава Китая.

– Это бесполезная трата времени. Сейчас мы заключим договор о дружбе и взаимопомощи, опять будем поставлять вам технику и технологии, снова станем обучать ваших людей – а иначе какая это дружба и взаимопомощь? И тут у вас опять сменится власть, придёт очередной Мао и опять найдёт причину напасть на СССР. Дескать, опять русский царь с каким-то вашим императором неправильный договор заключили, а потом предатель Линь, он же Бяо, заключил ещё более унизительный для Поднебесной договор. Надо предателя расстрелять и, как говорят наши немецкие друзья: «Und sofort in die Schlacht». То есть, «и сразу в бой». Полетят опять Ту с нашими бомбами на наши города.

Китайцы выслушали перевод и не ринулись доказывать, что такое невозможно. Тоже ведь не дураки собрались.

– А сито вы пледлагаете, péngyou (товарищ) племьел-министл?

Косыгин тоже помолчал. Сам до конца не знал.

– Китай присоединится к протоколу о нераспространении ядерного оружия. Всё оборудование, оставшееся у вас неповреждённым, вы передадите нам. В основном нас интересуют объекты в городе Баотоу. Ничего личного, но поймите: мы должны быть уверены, что очередной сумасшедший не решит вдруг сбросить на наши города атомные бомбы.

– А если на нас, как сейчас, нападёт Америка? – хором все трое.

– И что – сильно помогло? Все ваши крупные города в руинах, флота нет. Да и авиации нет. А вот если у вас не будет ядерного оружия – то ей, этой проклятой Америке, и нападать-то не зачем. Кроме того, мы ведь подпишем договор о взаимопомощи, в том числе – и по совместной защите от интервенции со стороны любых третьих государств. Так сказать, заключим оборонительный союз. Это очень выгодно для КНР, ведь не придётся вкладывать миллиарды юаней в мёртвые железки, не приносящие ничего кроме затрат.

Товарищи приуныли. А на что, собственно, надеялись – что лопоухие русские обрадуются новому старому другу, завалят его деньгами и военной техникой? Помогут восстановить ядерные объекты?

– Холосо. Есё какие-то тлебования есть? – наконец закивал Линь Бяо.

– Конечно. Вот карта. Вот эта территория вашей провинции Внутренняя Монголия отойдёт Монгольской Народной Республике, – Косыгин ткнул пальцем в треугольник, острым концом упирающийся в Баотоу. Там залежи редкоземельных элементов, и СССР их будет добывать. – Это район Баян-Обо.

– Мы говорили об этом. Очень плохой сюрприз для Китая, но Китай ничего не может сделать. Хорошо, эта территория отойдёт Монголии. Навсегда?

Косыгин не думал об этом. А ведь и правда: после того, как рудник полностью будет выработан, никому этот загаженный кусок пустыни не будет нужен.

– Пусть будет 99 лет. На самом деле, зачем нам пустыня.

– Холосо. Есё есть плетензии?

– Илийская народная республика получит независимость, и Китай не будет впредь требовать её. Неправильный царский договор будем считать аннулированным.

– Холосо. Сто с уйгулами и Тибетом?

– Они получат независимость. Зачем вам эти малодоступные горы? Займитесь освоением уже имеющихся земель. На столетия вперёд работы хватит. Ну а там – кто знает, что будет через сто лет? – Алексей Николаевич, махнул рукой, куда-то в пространство и время.

– Плохо, но нам некуда деваться, и потому это тоже принимается. Что-то ещё? – снова перешёл на мандаринский Линь Бяо.

– Всё. Вот только СССР не намерен больше дарить ни технику, ни технологии. За всё придётся платить.

– Мао правильно называл вас ревизионистами. Мы тоже будем идти по этому пути. За всё нужно платить. А что вас интересует? – Линь Бяо захихикал, хлопнул себя по коленям.

– Люди на строительство некоторых сооружений.

– О, люди у Китая есть.

Китайцы пошушукались, остановив переводчика движением руки.

– Сто с бомбалдиловками Китая амеликанцами? – через минуту спросил Су Юй – новый министр обороны Китая.

– Мы приложим все усилия, чтобы они не происходили впредь, – собрался расслабившийся было Косыгин, подумавший, что переговоры закончились.

– А они вас послусаются?

– Мы приложим все усилия. Все. Это значит – все!

– Холосо.

Интерлюдия двадцать первая

Parkview Kitchen & Spirits, небольшой уютный ресторанчик при отеле в самом центре Купертино, был пуст с самого утра. Русские сняли его на весь день, хоть назначили встречу некоторым жителям городка только на семь часов после полудня.

Сами дипломаты остановились в этом же отеле и попросили хозяина мистера Грегори не афишировать их присутствие. Потом, когда будут съезжать, они обязательно пофотографируются и с самим мистером Грегори, с его женой, конечно же. Керту перед камерой чмокнет в щёчку этого двенадцатилетнего веснушчатого рыжего оболтуса, что по недоразумению родился у двух совершенно брюнетистых представителей армянской диаспоры в США. Подержать на руках дочурку? Да без проблем. А как же подпись под фотографией, ведь их не успеют напечатать? Ну, давайте с дочуркой и оболтусом Керту сфотографируется сейчас. А эти красивые мисс не из «Крыльев Родины»? Ах, как жаль! Можно было бы написать на входе, что здесь останавливалась группа «Крылья». Ах, как жаль! Нет, конечно же, мисс Дирир – это тоже замечательно… да это даже лучше, чем замечательно. Это просто фантастика! Так и напишем: здесь останавливались те самые каратистки, что избили наших ковбоев Пола Ньюмена и Роба Редфорда. Не избивали?! Конечно, конечно. Они сами себе челюсти и руки с ногами переломали. Да, да, он сам упал на нож и так двенадцать раз подряд. О, эти нахалы заслужили, наверное… Они приставали к этой красивенькой мисс? Ка-а-а-ак?!! Этой самой ногой она и сломала челюсть Пола Ньюмена? Ай-я-яй! А можно, сыночек и с юной мисс сфотографируется? Энди, где ты носишься?! А ну беги сюда, сейчас будем делать фото на память! Тебя поцелуют две самые страшные мисс в мире. Ой, извините, я не то имел в виду – не страшные, в смысле страшные – ой, простите, не страшные, в смысле, не красивые, а страшные, в смысле… опасные. Как аллигаторы. Ох, опять простите, мисс Дирир, конечно, вы красивее крокодила. Зубы? А что зубы? Ах, у крокодила кривые зубы? Нет, у вас – вполне себе. Ох, виноват, у вас прекрасные зубы. Прямо американская улыбка. Да где же ты, Энди? Беги быстрее сюда, сейчас тебя будет целовать мисс Дирир с самыми красивыми зубами в мире.

Вечером в городе стало чуть прохладнее, и последнюю пару часов перед встречей русские провели во внутреннем дворике отеля, наслаждаясь превосходным мороженым. Всё попробовали – и клубничное, и из манго, и из неизвестной в СССР маракуйи. Все вкусные. Умеют, гады. Чего русские цари все на север да на восток, где тоже холодно, лезли? Могли бы столько же усилий потратить на присоединение Персии и Ирака, Сирии, Турции, наконец – и тоже бы было в магазинах СССР манговое и маракуйевое мороженое.