Колхозное строительство 72 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 29

– Да, слушаю, Пётр Миронович. Синтетику? Да кто её покупать будет? …точно будут?! …Верблюжью, конечно, берём. Даже договорились, чтобы они её не красили. Да, из натуральных цветов. Конечно, дороже. За границу. А наши люди? В обмен на шерсть? Швейцария… Испания… Посмотрю я в библиотеке, хорошо, хорошо! Дам задание специалисту-историку съездить в Ленинку и найти портреты известных швейцарских и испанских деятелей. Выйти на Галину Дали? В Испании? Понял, не Галина, а Гала. Русская. Вот занесло женщину… Делать ковры по его картинам… думаете, будет спрос? Ажиотажный? Не верится. Видел я как-то в Москве его мазню – привозили в Третьяковку, выставка была. Ужас! …Ну, вам виднее. Что? Ангорских коз пригнали? Беженцы?! Из Кульджи?!! Я сейчас же вагоны закажу! Забираю с беженцами вместе!!! Кто хотел? Лонг?! Шайс драуф! Я ему морду набью!!! Пусть с земляными орехами своими возится, хрен ему с маслом арахисовым, а не товарное стадо коз! Он со своим колхозом «Атланта» ещё генерала Шермана у меня припомнит! Понаехали ухари, подмётки на ходу рвут… уфф. Хфууу… – Худенко, давясь хохотом, с удовольствием наблюдал, как Геринг, красный, как пожарная машина, размахивает огромным волосатым кулаком и страшно вращает глазами. – Я его… Что, простите? Выйти на немцев в Австралии и Аргентине, у них овечек разводят? Вот вы наговорили. Кто же всем этим заниматься будет? Жириновский?! А он при чём? Думаете, получится у него? Да, Вольф Эйдельштейн вчера уехал в Израиль. Нет, вернётся. Он ведь женился снова на матери Володиной. Хочет там продать всё и купить техники, и брата с племянником ещё уговорить вернуться. Он там небольшую автомастерскую содержит. Извините, отвлёкся. Языки – знает! Да, язык подвешен. Хорошо, он тут в приёмной как раз сидит. Совещание у нас, так он с Худенко приехал. Хочет в сельхозакадемию перевестись из своего института. Пусть к вам в Москву едет, вы ему всё подробно расскажете? Хорошо, понял, Пётр Миронович. Спасибо за помощь. Нет, конечно – да народные предприятия по производству бехатона уже в трёх колхозах-миллионерах организовали. Строительство началось. Ещё раз спасибо! Завтра же Владимира отправлю. До свидания, – Яков Германович положил трубку и выбулькал себе остатки минералки. Жадно выпил.

– Почти всё слышал. Я так понимаю, вы специально для меня всё вслух повторяли? – Худенко расстегнул пуговицу очередную на рубашке. – Жарко.

– Будешь голландцев теперь сам кормить. Первое: концерн Бика поставит нам синтетическую нить любой расцветки по нашим заказам. Пётр Миронович говорит – на Западе люди бедно живут, дешёвые ковры из искусственной нити с удовольствием купят. Ну, про Жириновского слышал. Отправить его срочно в Москву – пусть ездит по миру и бартер осуществляет: нить в обмен на дорогие эксклюзивные ковры. Да, насчёт Лонга я погорячился – нехорошо, он всё ж первый узнал. Но куда ему всё стадо-то?! У него и колхоз пока с кулачок, хоть и работают ребята крепко. Надо послать к нему кого-нибудь, пусть полюбовно сговорятся – ведь нам для дела козы, не для баловства! Десяток-другой пускай берёт, развлекается, а на большее у него и рук там нет! Хорошо б ещё своим козлотуром покрыл маток для нас – видел ведь я его, не козёл, а чудовище какое-то, ростом с телёнка, с четырьмя рогами, борода как у Маркса… Обменяемся семфондом, пекан у них возьмём, персики, пива им пошлём на праздник урожая. Сообразим, в общем. Я вот только про Сальвадора Дали не понял – почему не с ним договариваться, а с женой?

Интермеццо четырнадцатое

Керту Дирир вполне себе осознавала, что она одна из самых знаменитых певиц в мире. Ну, Маша, ну, может, Джанетта и Сенчина с Толкуновой. Всё! Все остальные – рангом ниже. Дайана Росс, Дженис Джоплин, Барбра Стрейзанд, Элла Фицджеральд имеют голоса и неплохо поют, но у них и рядом нет того репертуара. У каждой по паре хитов – и всё. Остальное – ерунда на постном масле, как любит говорить Маша. И у них нет, да и не может быть миллионных тиражей синглов и гигантов. А клипы? Кто-то там пытался, Джоплин вроде – и сразу видно, что это лишь жалкое подражание. Не зря половина из этих известных в своих странах певиц и певцов забрасывает Машу просьбами взять их в её студию. Пример Мирей Матье у всех перед глазами: приехала в Алма-Ату, поработала вместе с «Крыльями Родины», выпустила один совместный альбом – и сейчас точно на втором месте в мире. Понятно, что голосом её природа не обделила. Приятный и необычный, особенно когда поёт на русском или немецком. Но вот голос, а к нему крылья за спиной. «Крылья Родины». И совсем другой эффект.

А вот такой встречи в аэропорту Лос-Анжелеса Керту не ожидала. Популярность популярностью – но всему же есть предел? А вот нет, оказывается.

Международный аэропорт Лос-Анджелеса окружала плотная стена фанатов.

– Откуда только узнали? – по-русски прошептала про себя Керту, сразу сообразив, кто эти тысячи людей.

– Я сливаить информацию в газьеты и тиви, – услышал её Эндрю.

– Ты дурак, что ли?! Они тут нас растерзают, – вспыхнула Керту, но её тут же взял под локоток советский посланник.

– Я не дурьянок. Я менеджер, я знайить, что делать. Мне деньги заработать нада. Вчера вышель клип на песнью «Девойчка по именьи любовь». Би-Би-Си в восторге, они заработать больше мильон за один вечьер. Вас тут тойлька на рукьях носьить будет. Сейчас мы пойедьем на Уок оф Фэйм – Альею Славы. Будьет фотосессия. Потом будут закладывайть твою звезду и мою – я буду тридцать второй номьер, а ты тридцать третьий. Потом надо ещьё Машья и Леонсия.

– А Джанетта?

– Сложно. Она с Кьюба и дочь команданте, и она очьень чьёрный. Сейчас нельзья.

– Так я тоже не снежок, – зарычала на англичанина Керту.

– Спокёйно. Потом, всё ульяжется – и Джанетту включим в список. Гадьи – они тепьер с менья взяли пять тысьяч долларов, за две звезды.

– То есть ещё и платить надо? Да зачем мне это?! – фыркнула певица.

– Этьё реклама. Тут звезда – этьё попульярность, паблисити. Да, найсчёт попульярности. Завтра будем снимать клип на песнью «Я на тебье, как на войне». Будет с тобой снимьятся сам Пол Ньюман. Он нейсколько раз номьинировался на «Оскар».

– Кто это?

– Красьявчик. Актёр. Очьен известьен в США.

– Эндрю, меня Тишков послал привезти в СССР четырёх пацанов, а не в клипах сниматься! – опять разозлилась Керту.

– Всё утрьяс, – сияет радостно, – я звоньил Петье, он согласен.

– А пацаны?

– Один день подрастать. Больше весьить. Живой вес набрать, – заржал.

– А девчонки, а посольство?

– Я сньял нам целый отьель, на побережье. Рядьём дом недьявно умьершего Уолтера Элайаса Диснея.

– Ух ты… а в Диснейленд сходим?

– Коньечно, но всьё по порьядку. Звьезда, клип, Диснейленд, парни, потом домой.

Глава 16

Интермеццо пятнадцатое

Бывший старший лейтенант Махамбет Нурпеисов сошёл с трамвая в так называемом «Соцгороде» и двинулся пешком – там немного и пройти-то надо, в соседний район, который все в Алма-Ате называли ДОСААФ. В трамвае у Махамбета созрел план – не до конца, пусть намётки. Главное, что хоть такой появился, а то первые пять минут тупо потел и паниковал. Заметил, что вокруг него в переполненном трамвае даже пустое место организовалось. Страх – он пахнет. Люди его, видимо, интуитивно улавливают, и этот запах и волны чужого страха заставляют их отодвигаться от источника. Доехали до места, что местные называют Штаты. Там лейтенант вылез и пересел на трамвай, что ехал в обратном направлении. Нет, его не тянуло, как пишут в детективах, на место преступления, и не пришло ему в голову гениальное решение, что лучше всего прятаться под фонарём. Появился план действий. В том самом ДОСААФе жил как раз знакомый отца – как раз работник ДОСААФ, бывший подполковник Игнатьев. У дяди Миши был там гараж, и он держал в нём УАЗ – вернее, два УАЗа. Один личный и один служебный. Различий дядя Миша между ними не делал. Махамбет как-то был с отцом в том гараже, и тогда заметил, куда Игнатьев убрал ключ. Полочка там есть такая незаметная под водостоком. Вот и подумал Нурпеисов – люди привычек не меняют. Ну да, прошло немало лет – но не так давно был в Алма-Ате по «коммерческим» делам и случайно увидел, как возле гастронома остановился УАЗик, а из него вышел чуть располневший дядя Миша. Отца вот нет давно, а друг его жив. Тогда забылось, да и подходить не стал – чего душу теребить? Убили отца, когда пьяную драку разнимал, не вернуть ничего. Сочувствовать старый друг будет – нужно ему это сочувствие?