Грани безумия. Том 1 - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 11

– Это та самая дама? – заинтересовался Аластор, и разумник с легким вздохом кивнул, а потом добавил с непроницаемым лицом:

– Лорд Фарелл был весьма любезен, позволив мне удалиться, не оскорбив… почтенную леди.

Аластор хмыкнул, понимая, что мать Айлин едва ли старше самого Дункана, если не моложе и звать ее «почтенной» больше похоже на оскорбление, чем на любезность. Наверное, леди Ревенгар изрядно досадила магистру своими преследованиями. И куда только смотрит ее сын? Это ведь он должен хранить семейную честь. Впрочем, если молодой Ревенгар снова уехал в полк, не зная, как ведет себя его матушка, ему можно лишь посочувствовать.

Он украдкой глянул на зеленый платок, о котором шла речь. И правда в точности того же цвета, что глаза Айлин. Как свежая летняя трава…

В коридоре послышалось звяканье амуниции и негромкий голос Саграсса. Секретарь встрепенулся, вопросительно посмотрев на короля, и Аластор кивнул.

– Зовите, – распорядился он. – А вас, господа, прошу! Магистр, можете взять стул.

– Благодарю, ваше величество, – улыбнулся Дункан. – Мне будет удобнее последовать примеру лорда Фарелла.

И он встал за тронным креслом с правой стороны, потому что левую уже занял быстро скользнувший туда итлиец. В дверях показались Вильмон и Саграсс, а за ними – несколько человек в темно-сером. Аластор, который никогда не видел егерей, с интересом к ним присмотрелся, пока пятерка строилась у входа в кабинет.

Вот этот, самый потрепанный и небритый, наверняка Гартинг. Ну, трудно его осудить, в тюрьме не очень-то удобно следить за собой. На выцветшем и потертом грязно-сером сукне капитанской формы темнеют пятна сорванных нашивок, лицо хмурое, с упрямым, заросшим щетиной подбородком и льдисто-голубыми глазами. Коротко подстриженные черные волосы с проседью не скрывают, что правое ухо капитана срезано наискосок, а шею над воротником пересекли несколько жутких поперечных шрамов. Гартинг напомнил Аластору матерого пса, побывавшего во множестве драк, и остальные четверо неуловимым сходством подтвердили это ощущение. Шрамов и отметин хватало у всех, а главное – взгляды.

Молча пройдя половину пути до тронного кресла и остановившись посреди кабинета, капитаны смотрели исподлобья, без всякой лихости, которую Аластор невольно представлял по рассказам Саграсса. В отличие от Гартинга, они успели переодеться, потому что были в такой же серой форме, однако новой, не успевшей обтрепаться, и капитанские нашивки цвета крови ярко выделялись на ней, видные издалека. Блестящие ремни портупей, начищенные сапоги – вполне приличный вид, хотя с гвардейцами не сравнить, конечно.

Аластор про себя хмыкнул и подумал, что в такой невзрачной одежде егерям, пожалуй, удобно прятаться в лесу. Им бы еще зеленых пятен на нее добавить – и в листве вообще не разглядеть. Что там Саграсс говорил про бывших браконьеров? Пожалуй, сторожевого пса напоминает как раз боевик, а эти пятеро скорее похожи на матерых волков, которые стаей и медведя взять не побоятся.

– Капитан Гартинг? – отрывисто спросил он, вернувшись взглядом к первому егерю, за которым бдительно следил вставший у стены Саграсс.

– Так точно, ваше величество! – отозвался провинившийся егерь, отдав честь.

– Я ознакомился с вашим делом, – сообщил Аластор. – Командор Райнгартен уверяет, что в нем очень много непонятного, и я склонен с ним согласиться. Скажите, вы ведь знали, что за дуэль с командиром пойдете под суд, а затем, возможно, на плаху?

– Так точно, ваше величество!

Поймать взгляд капитана никак не получалось, Гартинг упорно смотрел поверх головы Аластора куда-то на спинку кресла, и это неимоверно раздражало.

– А зачем тогда его вызвали? – хмуро поинтересовался он, чувствуя, как портится настроение. – Что, хотя бы до возвращения в столицу потерпеть не могли?

– Никак нет, ваше величество! – пролаял капитан.

Аластору вспомнились резные солдатики, которыми он любил играть в детстве. Форма у них, правда, была поярче, обычная рейтарская форма, зато лица такие же… деревянные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Что было причиной дуэли? – еще мрачнее поинтересовался он, обводя взглядом всех пятерых.

Ну точно болванчики – даже не смотрят на него! И что там интересного за его креслом? Не Лучано же с магистром они разглядывают.

– Не могу сказать, ваше величество, – отбарабанил капитан, и Аластор холодно уточнил:

– Даже по моему приказу? И если речь идет о вашей дальнейшей судьбе? Кстати, капитан, вы знаете, что ваши товарищи всемерно рвутся разделить вашу участь? Неужели вам хочется утащить их за собой даже не на плаху, а на виселицу?

Все-таки он пробил броню Гартинга! Взгляд егеря дрогнул и на миг метнулся к стоящей по другую сторону ковровой дорожки четверке, а потом капитан еще сильнее выпрямился и с отчетливой тоскливой ноткой, но по-прежнему браво отрапортовал:

– Болваны, ваше величество! Не извольте их слушать, сами не знают, что несут!

– Ах, во-от как… – протянул Аластор и злорадно покосился на четверых. – Не знают? Вот так просто взяли и решили попросить о помиловании государственному преступнику? А если не выйдет – прогуляться вместе с ним в петлю? Потому что знаете, капитан, если я не услышу от вас достойную и внятную причину дуэли, мне придется согласиться, что лорд Райнгартен прав и это все-таки было убийством. Вы бы хоть придумали что-нибудь, Гартинг! Например, что речь идет о чести дамы…

На него волной накатывало мрачное веселье, природу которого Аластор сам не очень-то понимал. Он бы никогда не позволил себе издеваться над чьей-то жизнью и смертью, но эти пятеро… Что-то с ними не так!

– Никак не могу, ваше величество! – выдохнул капитан и пояснил, опустив глаза почти застенчиво: – Врать королю? Увольте, лучше на плаху. Если будет на то ваша милость. А если нет, можно и на виселицу. Только эти болваны ни при чем, я вам честью клянусь…

Голос Гартинга дрогнул, и Аластор вздохнул, понимая, что комедия затянулась. Признаваться по-хорошему егерь не собирается, магистр молчит, а значит, нет ни одной причины отказывать Райнгартену в продолжении следствия. И допрос с пристрастием кажется вполне логичным. Мало ли что душа не лежит… Может, капитан только выглядит простодушным честным воякой, а на деле и вправду убил злосчастного полковника из-за какой-нибудь… трактирщицы! Что, кстати, одно другому не противоречит!

И тут его осенило.

– Ну что ж, – зловеще протянул он, немного подаваясь вперед. – Не желаете говорить своему королю правду – как угодно. Тогда и я не вижу никаких причин для помилования. Вам, капитан Гартинг, отрубят голову. После допроса с пристрастием, как требует командор Райнгартен. А этим господам, – глянул он на угрюмо молчащую четверку, – дорога обратно в полк. Ни у меня, ни у командора к ним претензий нет…

– Ваше величество! – не выдержал, как и рассчитывал Аластор, один из четверых, здоровенный вояка со шрамом через все лицо. – Дозвольте сказать…

– Заткнись, Руди! – рявкнул обернувшийся к нему Гартинг.

– Сам заткнись! – огрызнулся тот. – Тебе хорошо, казнят – и все! А нам потом жить с этим?!

«Вот это у них понимание “хорошего”! – молча восхитился Аластор. – И как тут не согласиться с Лу насчет “идиотти”?»

А капитаны продолжали рычать друг на друга, в пылу перепалки напрочь забыв о короле.

– Договорились же! – яростно выплюнул Гартинг. – Какого вы теперь за мной на плаху лезете? Ур-роды тупые!

– На себя посмотри! – не остался в долгу Руди, которого Аластору не представили полным именем. – Отрубили бы тебе башку – и Баргот с тобой! А про дыбу и кнут ни разговора, ни уговора не было! И вообще, не тебе за нас решать, барготово дерьмо тебе в глотку!

– Руди дело говорит, – поддержал его коренастый и совершенно седой усач-егерь. – Уговор был про другое! Ты свою часть выполнил, а остальное – наша забота!.. Не лезь поперек всего капитанства, Сэмми!

Лицо Гартинга побагровело, а глаза, напротив, выцвели, став почти белыми. Он сжал кулаки… Между капитаном и тронным креслом вдруг возникла почти прозрачная дымка – Саграсс бросил магический щит. Не обращая на это внимания, Гартинг шагнул к набычившемуся Руди…