Разбитые сердца (ЛП) - Гувер Колин - Страница 40

Для меня утонченность означает изящество, мягкость, хрупкость. Так что будет ей противоположно? Сила? Выносливость? Может, даже что-то грозное?

Подумав об этом, я тотчас понимаю, какую ему надо сделать татуировку. Достаю телефон и ищу изображения ураганов. Листаю картинки, пока не нахожу ту, которая, как мне кажется, ему понравится.

— Я нашла, какую тебе сделать татуировку.

Самсон устремляет на меня взгляд.

— Думаешь, мне понравится?

— Да, — киваю я.

— Тогда именно ее я и хочу набить, — он так уверенно говорит об этом, будто нет никаких сомнений в том, что татуировка связана со мной больше, чем с чем-либо еще. Не сдержавшись, я целую его.

***

Сегодня вечером в салоне работают два мастера, и хотя мы оба решили сделать татуировки, я до сих пор не нашла, что хочу. Самсон сидит в кресле, по его руке ходит машинка. Он отвернулся, чтобы не видеть рисунок, пока мастер не закончит.

Парень листает картинки в телефоне, пытаясь помочь в поисках.

— Может, рассвет? — предлагает он.

Идея неплоха, и я просматриваю несколько вариантов, но решительно отказываюсь от нее.

— Похоже, на такой рисунок уйдет много краски, и он будет лучше смотреться в большем размере. А я хочу начать с маленькой тату.

Я просмотрела все имеющиеся в студии каталоги. Начинает казаться, что отец был прав. Возможно, мне стоит хорошенько об этом подумать.

— Есть одна мысль, — говорит Самсон. — Нужно выбрать смысл и посмотреть, какие символы с ним связаны.

— Ладно.

— Что ты хочешь, чтобы она выражала? — спрашивает он.

— Наверное, что-то, что означает удачу. Мне она не помешает в жизни.

Самсон начинает искать варианты в телефоне, а я смотрю, как продвигается работа над его татуировкой. Я выбрала для него ураган, но не в обычном черном цвете. Я выбрала изображение, которое показывает, как бы ураган выглядел на экране радара в красном, желтом, синем и зеленом цветах. Татуировка не задумывалась как мазки акварели, но смешение цветов с блеклыми черными контурами придает ей такой вид.

Получается даже лучше, чем я рассчитывала.

— Нашел тебе татуировку, — говорит Самсон и протягивает мне телефон, чтобы показать картинку, но я не беру.

— Я тебе доверяю, — возражаю я. Так будет честно.

— Не стоит.

Выражение его лица после этих слов отзывается во мне тревогой. Он прав. Не стоит доверять тому, о ком я почти ничего не знаю. Я лишь позволила ему сделать то, что сделала для него сама — вслепую выбрать татуировку. Но у меня возникает чувство, что из нас двоих я больше заслуживаю доверия. Беру его телефон, чтобы посмотреть.

— Что это?

— Вертушка.

Я смотрю на картинку. Она утонченная. Красочная. А он даже не знает, что я выбрала для него ураган, и у нас обоих будут татуировки, отражающие процесс вращения.

— Пишут, что вертушки прогоняют невезение.

— Идеально, — тихо говорю я.

***

Сара с Маркосом ждали нас снаружи с того момента, как мы подписали все документы, а это было два с половиной часа назад, но они не заходили выразить недовольство из-за долгого ожидания. Уверена, они нашли, чем себя занять.

Моя татуировка готова. Она идеальна. Внешнюю границу рисунка вывели тонкой черной линией, а внутри его заполнили цветными чернилами, но они выходят за контур, словно потекшая краска. Я сделала ее на левом запястье. Показала татуировку Самсону, и он сфотографировал ее, а потом мастер закрыл ее повязкой.

Мастер вытирает татуировку Самсона в последний раз. Тот ни разу не подсмотрел за работой.

— Готово, — объявляет парень.

Самсон выпрямляется в кресле, но не смотрит на татуировку. Затем встает и идет в туалет, кивком головы веля идти за ним.

Он хочет увидеть ее без посторонних. Я его не виню. Может, ему не понравится, отчего не по себе будет не только мне, но и мастеру.

Я захожу с ним в туалет и закрываю за собой дверь. Помещение маленькое, и мы оказываемся очень близко друг к другу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нервничаешь?

— Не нервничал, — отвечает он. — Но теперь, когда она готова, нервничаю.

Я улыбаюсь и начинаю взволнованно подпрыгивать на цыпочках.

— Посмотри на нее, я с ума схожу.

Самсон впервые смотрит на свою татуировку. Она размером с кулак и разместилась под сгибом локтя правой руки. Я наблюдаю за его лицом в ожидании реакции.

Но ее нет.

Он просто смотрит на рисунок.

— Это ураган Айк, — поясняю я, проведя по татуировке пальцем. — Я выбрала снимок с радара, сделанный, когда ураган был прямо над полуостровом Боливар, а мастер превратил его в татуировку.

Единственным ответом мне служит его вздох. Я даже не могу понять, довольный ли это вздох.

Теперь я нервничаю. Я была настолько уверена, что ему понравится, что даже не подумала, что будет в противном случае.

Самсон медленно поднимает взгляд. По выражению его лица невозможно понять, о чем он думает.

Но тут он хватает мое лицо и так неожиданно и сильно целует, что я ударяюсь спиной о стенку туалета. Думаю, это значит, что ему понравилось. Опустив руки мне на бедра, он приподнимает меня и запрокидывает мои ноги себе на талию, будто пытается связать нас в вечный узел.

Он целует меня с новым чувством, с каким не целовал никогда прежде. После его реакции на татуировку, я сомневаюсь, что любой другой ответ оказался бы уместным.

Он двигается, прижавшись ко мне, и у меня вырывается стон. Но Самсон в тот же миг отрывается от моих губ, будто этот стон стал стоп-сигналом. Прижимается лбом к моему лбу и произносит полным эмоций голосом:

— Я бы взял тебя прямо здесь, да только ты заслуживаешь лучшего.

И я бы ему позволила.

Глава 22

— Нет, — категорично возражает отец.

— Ну пожалуйста.

— Нет.

— Мне девятнадцать.

— Она принимает противозачаточные, — говорит Алана.

Я откладываю вилку и прижимаю ладонь ко лбу. Сама не знаю, зачем спросила у него разрешения переночевать у Самсона. Надо было просто улизнуть из дома и вернуться утром, пока он не проснулся. Но я стараюсь не нарушать установленные им правила.

Сара закончила есть еще до того, как завязался этот разговор, но, похоже, ей нравится. Она сидит за столом, подтянув колено к груди, и наблюдает за разговором, будто мы разыгрываем его по телевизору. Ей не хватает только ведра с попкорном.

— Мать разрешает тебе ночевать у парней? — спрашивает отец.

Я отвечаю ему вялым смешком.

— Маме было плевать, где я ночую. Я хочу, чтобы тебе было не все равно. Но еще я была бы признательна, если бы ты доверял мне.

Отец проводит ладонью по лицу, будто не знает, что делать. Обращается к Алане в поисках верного ответа.

— А ты бы разрешила Саре ночевать у Маркоса?

— Сара с Маркосом постоянно ночуют вместе, — отвечает Алана.

Я бросаю взгляд на Сару, и она оживляется.

— Не ночуем.

— Я в курсе, Сара.

Судя по выражению лица, для нее это стало полной неожиданностью.

— Ой. Я думала, не в курсе.

Я смеюсь, но никто меня не поддерживает.

Похоже, после таких новостей отец оказался в еще большем смятении.

— Слушай, пап, — обращаюсь я как можно более мягко. — На самом деле я не просила твоего разрешения. Я сообщила тебе, что сегодня буду ночевать у Самсона, в знак вежливости, потому что это твой дом, и я стараюсь проявлять уважение. Но будет гораздо проще, если ты просто не станешь возражать.

Отец со стоном откидывается на спинку стула.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я так рад, что вмазал этому парню, когда у меня была возможность, — бормочет он, а потом машет рукой на входную дверь. — Ладно. Как хочешь. Просто… не делай из этого привычку. И вернись домой, пока я не проснулся, чтобы я мог сделать вид, будто ничего этого не было.