Я – неандер (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 60

Лишь Зоя меня ничем не «порадовала», чем собственно и порадовала, хе-хе. Ибо если бы и она что-то подобное учудила, то это для меня было бы уже слишком. Но она еще малявка… так что кто знает, может еще все впереди?

59

За лето довел численность своей дружины до ста человек и понял, что это практически предел. При желании могу увеличить до двух сотен в течении нескольких лет и вот это точно предел. Брать больше — вызвать откровенное неудовольствие со стороны родов, что останутся без молодых членов… можно сказать в прямом смысле этого слова. Неандертальцев с денисовцами оказалось несколько меньше того, что я ожидал, не больше десяти тысяч человек. Изначально во всей Западной Сибири скорее всего было именно столько, сколько я предсказал, порядка двадцати тысяч, но катастрофа, голод, внутренние разборки, плюс вторжение кроманьонцев сократило численность вдвое.

Как встал лед продолжил фильтрацию прущих на восток кроманьонцев. За месяц с помощью союзников выявили и выгнали всех, кто успел просочиться на буферную территорию и при этом не пожелал признать мое верховенство, а дальше осталось только кататься по реке туда-сюда, группами по тридцать человек, и отлавливать все новые группы беженцев.

То, что они продолжили переходить обозначенную границу родами, меня несколько удивило, ведь информация о том, что тут орудуют неандеры заставляя всех признать свое верховенство должна была распространиться среди кроманьонцев как степной пожар, но они все равно лезут.

Допрос показал, что это действительно так, информация от изгнанников действительно широко разошлась, просто новые вторженцы этому не то, чтобы не поверили, скорее не смогли осознать всю тяжесть ситуации. Новички думали, что беглецы испугались обычных дикарей и считали, что смогут справиться с «неправильными людьми».

Часть принимала над собой мою власть, но большинство уходило восвояси. Политика изъятия заложников продолжилась.

Следующей зимой напор через реку (Ишим) сильно снизился, хотя некоторые рода продолжали пытать счастье и обосноваться в буферной зоне Южнее Иртыша положив на меня болт, но большая часть решили мигрировать севернее, так что и там пришлось срочно проводить границы до Оби и формировать буферную территорию по границам притоков. Севернее Оби зимой пройти было уже практически невозможно. Слишком много снега, да и с добычей не все ладно.

Как известно, всякое действие рождает противодействие. Так случилось и в данном случае. Невозможность пробиться дальше на восток, понимание, что им противостоят не разрозненные кучки «ненастоящих людей», а некая единая система, заставила кроманьонцев консолидироваться. Пусть не всех, а только тех, кто вынужден был под давлением более сильных племен покидать западные территории, но и этого было более чем достаточно — порядка двадцати тысяч человек, что могли выставить до пяти тысяч мужчин.

Я же к тому моменту принял под свою руку почти семь тысяч и мог из числа союзников мобилизовать от полутора до двух тысяч человек.

Чтобы не прохлопать возможное вторжение, регулярно засылал в стан противника разведчиков из подконтрольных и хорошо прикормленных мне кроманьонцев из числа семей вождей, обеспеченных керамикой, тканью и стальным инструментом.

— У вас все это отберут если другие ваши сородичи придут на эту землю, ну и про детей думаю напоминать лишне? — говорил я семейке Тихого Ветра, используя тактику «кнута и пряника».

В общем в достоверности поставляемой информации я был практически уверен, ведь использовалось сразу несколько таких разведчиков, никак между собой не связанных.

И вот на четвертый год противостояния кроманьонцы доросли до формирования армии и двинулись на юг по Иртышу.

О том, что поход состоится я узнал от разведчиков загодя, так что провел мобилизацию союзников. Понимая, что численность сторон несопоставима, то мои союзники помимо деревянных щитов из пиленых досок которыми я их обеспечил, кожаных доспехов из шкур мамонтов и шерстистых носорогов, что они сшили сами, имели и стальное оружие, (естественно мои поставки).

Армия противника углубилась в буферную зону на двести километров, где я их и выстрелил на удобном для меня поле.

Противник тоже озаботился оснащением себя доспехами и щитами, вот только чтобы численность отыграла свой потенциал, требовалась еще какая-никакая тактика и дисциплина. А с этим у кроманьонцев было никак. Просто толпа кучкующаяся по родам и племенам.

Я дал им время собраться в кучу. Так они представляли более удобную мишень.

Своих-то кроманьонцев я худо-бедно обучил простейшему приему, то есть двое прикрывают щитами, а один стреляет. Осталось теперь заставить их стрелять в сородичей.

Пришлось их попугать.

— Если вы сейчас не отобьете вторжение, — начала вещать Гибкая Ива в рупор, — смалодушничаете, а то и перейдете на их сторону, пожертвовав своими детьми, а они будут убиты если вы предадите своего вождя вождей которому клялись в верности, то не надейтесь на то, что они отнесутся к вам хорошо. Они заберут ваших женщин и дочерей, ваши стада, а вас самих убьют.

Мои легионеры стоявшие позади строя союзных кроманьонцев всем видом показывали, что любого не исполнившего приказ тут же убьют. Этакий заградительный отряд.

— Приготовиться! Бей!

В толпу противника полетела туча стрел, за первой — вторая, третья, пятая, десятая…

Всего в колчанах пяти сотен лучников находилось по двадцать стрел со стальными наконечниками.

Стрелы изготавливались поточным методом на простейшем токарном станке с ручным приводом в котором зажатая в тисках рейка из высушенного дерева быстро превращалась в цилиндрическую палочку.

Противник прикрылся щитами, но раненых и погибших там хватало.

Я даже испугался, что эта вся масса сейчас дрогнет и задаст стрекача, но нет, избранный на совете племен военный вождь громогласно заорал и все-таки кинулись в атаку, кто-то даже попытался стрелять на бегу в ответ, но бестолку. Другие готовились метнуть дротики и многие поплатились за это здоровьем, а то и жизнью, так как позабыли о щитах, а обстрел из луков продолжался.

Но все-таки дротики в нас полетели и даже долетели вот только в цель попали лишь единицы, еще небольшая часть была приняты на щиты. А потом прилетели дротики в ответ от моих легионеров. В общей сложности они запустили тысячу дротиков через головы союзников и их удар был страшен. Едва ли не половина угодила в цель, при этом кожаные щиты на плетеной основе и доспехи не спасали, их пробивало насквозь.

Кроме того опустошающий эффект произвели лучники, что выпустили последние стрелы практически в упор, свалив на землю передние ряды. И все же кроманьонцы добрались в своем яростном порыве до наших позиций.

Кроманьонцы приняли удар на себя, но их задачей было только удержать натиск, ну и по возможности не дать себя убить, а если еще и врага кто-то прикончит, то совсем хорошо. Главной ударной силой в рукопашке были неандертальцы.

— В бой!

Протиснувшись через ряд союзных кроманьонцев, легионеры врубились в толпу противника словно акульи зубы в кусок мяса.

В данном случае они не держали монолитный строй, а бились тройками. Так эффективнее, учитывая их превосходную защиту, стальные топоры, а главное что они стали именно воинами и учились все это время биться против людей в то время как у их противников такого специального навыка не имелось. В общем варвары они и есть варвары и в конечном итоге были разбиты как варвары.

Враг в какой-то момент коллективным разумом осознав, что их тупо вырезают, побежал.

На поле, из более чем пяти тысяч вторгшихся кроманьонцев осталось почти три тысячи убитыми и ранеными.

Потери союзных кроманьонцев составили чуть меньше ста человек убитыми и полтысячи ранеными (в основном переломы), а из неандертальцев я потерял четверых и два десятка получили ранения.

Что делать с ранеными пленниками для меня вопрос не стоял. Я их подлечу и буду возвращать в рода в обмен на верность. Деваться им по большому счету некуда, с востока — мы, с запада не пострадавшие в противостоянии со мной племена.