Не рискуй (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 40

Но, что бы это ни было, это согрело мне душу.

- Грей? - обратилась я к нему, пока он продолжал молчать.

- Ты все еще влюбляешься в меня?

Я смотрела на него, не отводя взгляда, на моих щеках появился румянец, и я открыла рот, чтобы утвердительно ответить, но он продолжил.

- Потому что ты должна знать, детка, я люблю тебя.

Мой рот оставался открытым, но теперь уже от изумления.

Затем я резко закрыла его и спросила,

- Ты меня любишь?

- Да, - ответил Грей.

- Ты любишь меня, - произнесла я, но это все еще был вопрос.

Грей улыбнулся, на его щеке показалась ямочка, и он повторил,

- Да.

Мои глаза наполнились слезами, и я снова прошептала,

- Ты любишь меня.

Улыбка Грея померкла, он перекатил меня на спину, а сам практически навис надо мной. Он наклонился ко мне ближе и прошептал в ответ,

- Да.

Я смотрела в его голубые глаза, обрамленные ресницами с рыжеватыми кончиками, и тихо сказала,

- Я влюбилась в тебя после того, как ты впервые поцеловал меня.

И в ответ я услышала,

- Я выиграл, так как я влюбился в тебя в тот вечер, когда ты дула на мою рану у меня на кухне.

О боже.

Когда я дула на его рану.

Боже мой!

Он стал расплываться, так как слезы застилали мои глаза.

- Скажи, что ты любишь меня, Айви, - потребовал он.

- Я тебя люблю, Грей, - подчинилась я его просьбе.

- Это хорошо, детка, потому что я тоже тебя люблю, - прошептал он.

А затем он, наконец-то, поцеловал меня.

И занялся со мной любовью, медленно и нежно. Это было прекрасно, и, если бы я и задавалась вопросом, правильно ли я поступала (чего я на сам деле не делала), то после этого все сомнения отпали.

Я объехала всю страну туда и обратно, возможно, раз восемь.

Но, наконец-то, я двигалась в правильном направлении.

Глава 17

Резкий вираж

Шесть недель и один день спустя...

— Черт, мне надо было все спланировать, — пробормотал Грей, прижимаясь губами к моей шее, и я поняла, о чем он говорил.

Мы лежали голыми в моей постели. Мы только что кончили. Было потрясающе. Так потрясающе, что обычно нам хотелось повторения.

Но ему необходимо было возвращаться домой к бабушке Мириам.

Его ладони скользнули вверх по моим бокам, одна переместилась, накрывая грудь, но я обхватила его талию.

— Грей, слезь с меня, ты должен идти домой к бабушке, — прошептала я, хотя на самом деле не хотела этого, и раздавшийся возле моего уха рык, говорил, что я не одинока в своем желании.

Я вздрогнула.

Грей поднял голову, оторвав ладонь от моей груди, чтобы обхватить ею мое лицо.

— Дорогая, я люблю ее, ты знаешь. Когда мама ушла, она была рядом со мной. Когда она потеряла ноги, я поклялся, что отплачу ей, и она всегда сможет положиться на меня, независимо от того, как долго это продлится. Но сейчас мне бы хотелось, чтобы дяди не вели себя как придурки, а большинство моих двоюродных братьев и сестер не свалило из Мустанга, убегая от своих идиотов-папаш, потому что это дерьмовая ситуация меня убивает.

И на этот раз я тоже поняла, о чем он говорил.

Оди заменял Грея раз в неделю, и после происшествия с Кейси в «Рамблере», Оди отправился домой к Грею, чтобы тот смог остаться у меня. Но Оди ясно дал понять, что это все, что получил Грей. А бабушка Мириам отказывалась позволять кому-либо, кроме Оди, Грея или меня, заботиться о ней.

Но сегодняшний вечер был особенным.

Для сегодняшнего вечера я купила новый наряд, включая туфли на высоких каблуках и чулки, и сегодня вечером Грей пригласил меня на изысканный ужин в «Дженкинс». Мы пили вино и ели стейки, очень вкусные, но не такие, как в Центре ветеранов. Тем не менее, они подавались с необычным, потрясающим на вкус соусом, и еще «Дженкинс» славился умопомрачительными, просто феноменальными десертами.

Даже Грей принарядился.

Мы здорово повеселились. Лучше, чем во время походов в кино, куда Грей возил меня и которые я обожала. Почти лучше, чем все остальное.

Кроме дня рождения Грея, который мы отметили у него дома, куда пришли Шим, Честити, Роан и Оди. Бабушка Мириам испекла торт, я помогла приготовить ужин, и мы отлично провели время.

Оди остался на ночевку, а мы с Греем вернулись ко мне.

И ему понравился мой подарок, но сначала не очень сильно.

Потому что на дворе стоял март, а я подарила ему шарф, и когда он открыл упаковку, то ухмыльнулся и поддразнил:

— Куколка, сейчас март. Еще пару дней и мне не понадобится шарф на целых восемь месяцев.

На что я ответила:

— Когда я увидела, как ты идешь ко мне по детской площадке в ту первую ночь, я подумала, что шарф говорит о том, что у тебя есть женщина, которой ты дорог. Поверь мне, шарф на мужчине говорит именно об этом. Так вот, сейчас у тебя две женщины, которым ты дорог, следовательно, — два шарфа.

После этих слов он меня поцеловал, затем занялся со мной любовью, и только потом сказал, что ему нравится подарок.

Так что, этот день был самым лучшим.

Но сейчас его разочарование было вызвано не только тем, что эта ночь была особенной.

Мы наслаждались счастьем два с половиной месяца, и Грей хотел, чтобы я засыпала и просыпалась рядом с ним, так же сильно, как этого хотела я.

Он сам сказал мне об этом.

Кстати, от этого я тоже расплакалась, как и в тот момент, когда он признался мне в любви.

— Я поговорю с ней, — решил Грей, и мои глаза распахнулись.

— О чем?

— О том, что ты переезжаешь ко мне, — ответил Грей.

Я быстро заморгала, а затем сказала то, что он уже и так знал:

— Ты не можешь этого сделать.

— Чертовски уверен, что могу.

— Грей! — воскликнула я. — Она сойдет с ума.

— Лучше она, чем мы. Я должен в очередной раз вытаскивать свою голую задницу из твоей постели, одеваться, ехать домой и в одиночестве ложиться спать, когда это последнее, чего мне хочется, куколка. Это сводит меня с ума. И ты хочешь, чтобы я бегал туда-сюда так же сильно, как и я.

— На самом деле, больше, — сообщила я. — Тебя, по крайней мере, на завтрак ждет клубничное варенье миссис Коди. Мэйси закончила обучать меня готовке гамбургеров, и мы перешли к жаркому и запеканкам, но десерты лишь маячат на горизонте. Я не успеваю готовить себе завтрак и, определенно, не умею варить варенье, поэтому с утра меня ждут лишь хлопья из коробки или тосты, так что в этом плане ты опережаешь меня на очко.

Грей секунду смотрел мне в глаза, потом расхохотался, рухнул на меня, а затем перекатился так, что я оказалась сверху.

Я вскинула голову, и он поднял руки, заправляя мне волосы за уши, и, удерживая их там, не переставал посмеиваться.

— К твоему сведению, куколка, варенье не компенсирует парню то, что он ложится в кровать один, когда может засыпать, глядя на твое лицо, волосы и тело, и просыпаться с твоей улыбкой, хриплым «привет» и твоим талантом рассмешить.

Я позволила комплименту осесть глубоко внутри, пробормотав:

— Приятно знать.

— Но так как я очень тебя люблю, то стяну банку бабулиного варенья и принесу тебе. Она ведет учет каждой баночке, чтобы предъявить Мэйси, если что-то пропадет, и надрать ей зад, но я приму этот удар на себя.

Я улыбнулась и прошептала:

— Спасибо, Грей. И, к твоему сведению, если бы у меня была бабушка, у которой я могла бы украсть варенье и получить за это нагоняй, то тоже сделала бы это ради тебя, потому что люблю тебя.

Он покачал головой, ухмыльнулся, отчего на его щеках появились ямочки, затем, все еще улыбаясь, прикоснулся к моим губам.

Перевернув меня на спину, сделал это снова.

После чего поднял голову, посмотрел мне в глаза и пробормотал:

— Я должен сказать, иначе не выдержу.

Я поняла его. Уходить было нелегко, и с каждым разом становилось все труднее.

Я ненавидела это почти так же сильно, как и он.

Потому что отпускать его было нелегко, и с каждым разом становилось все труднее.