Маленькая слабость Дракона Андреевича (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 82

– Ну и пусть! – разъяряется он. – Пусть тебе тоже будет больно! Пусть нам обоим будет!

– Пусть будет… – обречённо киваю. – Всё, как попросишь.

Музыка замирает, волшебство рассеивается. Только сейчас я замечаю, что почти все танцующие пары вышли вслед за нами и присоединились, танцуя за границами нашего светлого маленького мирка.

Слепящий свет от фонаря не позволяет разглядеть лица.

Пара секунд неподвижности и тишины…

К нам в круг заходит Немец.

А вот и наше «больно»... – доходит до меня мгновенно. Должок…

– Должок… – зло и ревниво усмехается он, разглядывая, как Сашкины руки сжимают мою талию.

Нет, Немец, ты неправильно понял увиденное, но это тебя не оправдывает.

– И тебе привет, раб мой! – невесело усмехаюсь ему в ответ.

"Хотите жести, мальчики? Боли, мести? Всегда, блять, пожалуйста!" – разрывается внутри меня что-то тёмное и мощное, похожее на ожог.

Оторвав от себя Сашкины руки, я подхожу к Немцу и без предисловий сминаю его губы своими, агрессивно врываясь языком ему в рот под ошеломлённый вздох толпы.

Несколько секунд тишины, и дальше я чувствую себя словно на сломанной карусели. Всё ускоряется. Я отлетаю в чьи-то руки. Девчонки кричат.

Мою грудь рвет от эмоций, летающих в воздухе – азарта, агрессии и ещё чего-то чуждого и сжигающего… ревности! И всё это густо намешано с любопытством и ужасом толпы.

Глубоко вдохнув, узнаю парфюм моего Грустного Ангела и, развернувшись в крепко сжимающих меня руках, пытаюсь отыскать глазами выпавших за границы света парней.

Сфокусировав взгляд на тёмных силуэтах, я вижу, как словно в замедленной съёмке, летят их кулаки, разбивая в кровь лица друг друга.

Они дерутся молча, жёстко и быстро, целясь исключительно в лицо и даже не пытаясь уходить от ударов.

– Да хватит! – не выдержав, кричит кто-то из толпы, и, словно по команде, Ревников и ещё пара ребят срываются разнимать их, заваливая на снег в разные стороны.

Меня колотит.

– Зачем?! – заглядывает мне в глаза Русь, разворачивая к себе.

– Так было надо. Им обоим. Веришь?

– Дурочка.

– Уведи, блять, её! – кричит ему Ревников, но уже поздно.

К нам пожаловали господа воспитатели и педагоги. Сашка с Немцем, вытирая кровь, льющуюся из рассечённых губ, бровей и разбитых носов, сидят прямо на снегу. Их лица с трудом узнаваемы. Между ними столпились старшекурсники.

– Кто зачинщик? – спрашивает кто-то из взрослых.

– Туманова! – синхронно звучит несколько женских голосов.

– Сучки… – стягивая с себя толстовку, мой Грустный Ангел оборачивает меня в свою теплоту и заботу.

Да… Девочки, за исключением моей соседки, которая знает меня ближе, на дух меня не переносят. Я не виню их за это. Я понимаю, за что. Лучшие мальчики курса – все в моей свите, и как церберы опекают меня, спасая из любых ситуаций. Зависть – такая вещь… Ну и, конечно, при необходимости – я та ещё сука!

Успокаивающе обнимаю в ответ моего Грустного.

Толпа старшекурсников отступает в сторону, с сожалением открывая ребят – дежурный воспитатель обращается к ним.

– Все зачинщики будут отчислены с нашего факультета. Спрошу ещё раз: кто зачинщики?

– Я и Туманова…

– Сука! – срывается на него Немец, и они снова сцепляются, вываливая друг друга в крови и снегу.

Пока ребята разнимают дерущихся, часть девчонок подлетает к воспитателю, убеждая его, что провокатор – я, а мальчишек нужно оставить. Они просто сэмоционировали и…

Логично! – усмехаюсь я. – Всё так и есть.

– Надо разобраться в ситуации! – психует Ревников, врываясь в толпу девчонок.

– Да что тут разбираться? Тут документы надо забирать, да, Туманова?

– В общем, так! – присев на край своего стола, Александр Владимирович нервно постукивает по нему пальцами. – Ты мне объясняешь, какого… – проглатывает он пару матов, – …случилось, а я пытаюсь что-нибудь сделать для тебя.

– Так было надо, – пожимаю я плечами. – Воспитательный процесс.

– Конкретнее, Туманова, конкретнее! – злится он, переходя на рычание. – Я должен знать, за что борюсь!

На секунду в его взгляде прорывается огонь, который он вполне успешно прячет и контролирует. Окидывает меня жадным взглядом.

Объясняться я не собираюсь. Это просто выше моих сил! Но за что он борется, объяснить ему могу без проблем. Я сегодня тёмная как безлунная ночь!

– Ну если по-честному, то лично Вы, Александр Владимирович, боретесь за удовольствие наблюдать за моим забавным интеллектуальным и асоциальным неадекватом, – присаживаюсь нему на стол, втыкая один каблук в столешницу и немного разводя бёдра. – Не без сексуального контента, конечно.

– Туманова! – рявкает он, покрываясь пятнами. – Слезь, блять, с моего стола!

– А не надо кричать, – улыбаюсь я. – Мы с Вами оба умные, взрослые люди. И всё понимаем. Я кормлю – Вы кушаете. Нам обоим в кайф! – подтягиваю повыше итак короткую юбку и с выражением рассматриваю его эрекцию, отлично выделяющуюся сквозь брюки. – Не надо тут из себя ангела бескорыстного строить. Я Вас и плохим мальчиком ценю. Мы будем продолжать на той же дистанции...

Подскочив, он открывает рот для гневной тирады, но, безнадёжно махнув руками, вылетает из кабинета. Его нет уже минут двадцать, но я знаю, что он вернётся сейчас. И знаю, что он сделает всё возможное и невозможное, чтобы я осталась.

Возвращается вымотанным и выжатым. Падает на своё кресло.

Встаю напротив него у стены.

"Ну?" – закусываю я губу.

– Первое: с сегодняшнего дня моим приказом ты выселена из общежития и больше не имеешь право оставаться там после отбоя. Второе: моим приказом ты переведена на заочную форму обучения, но имеешь право посещать занятия и сдавать все экзамены вместе со своим потоком. К весне я попробую тебя восстановить.

Выдерживает паузу.

До меня доходит, что это…

– Это, фактически, незаконно, и нарушает регламент обучения, так как на факультете нет заочки. Цени, Туманова, и молись, чтобы НИКТО не стукнул наверх! – заканчивает он, вставая на ноги.

– Мля… – стекаю по стене, понимая, что только выиграла от этой практически матовой ситуации, и тут же подскочив на ноги, бросаюсь ему на шею и целую в щёку. – Вы самый, самый, самый!!!

В шоке от моего жеста он застывает, позволяя вытворять с ним всё, что мне хочется, а мне ХОЧЕТСЯ! И я, хихикая, на пару секунд прижимаюсь к его губам, проходясь по ним языком. И пока он никак не успел среагировать, вылетаю из кабинета.

ДА-А-А-А!

– И сдай срочно долги!! – разозлённо рявкает вслед.

Быстренько добежав до крыльца физлаборатории, я натыкаюсь на недвузначную сцену: Сашка и Немец в толпе парней.

Страх за Сашку, словно змея, придушивает меня, и я замираю, сканируя обстановку. Все стоят лицом к нему, за спиной Немца, явно поддерживая последнего.

Пытаются нагнуть его за то, что подставил меня!

Сашку нельзя нагнуть. Он упрям, как баран, и никогда не считается с обстоятельствами. Такие умирают с гордо поднятой головой.

Ему пиздец…

ни ни за что не оставят его в покое за этот ход и моё отчисление.

Нет, своих лучше убивать самой. Им я не могу этого позволить. Одно дело – драка один на один, другое – бесконечная дрочка и бойкот всем коллективом.

– Что за дела?! – врываюсь я, вставая рядом с Сашкой.

Парни переглядываются.

– Всё нормально, Жень, – с совершенно разными интонациями, но абсолютно синхронно отвечают мне центральные персонажи событий.

– Саш! – разворачиваюсь я. – Пойдём, поговорим.

– Позже поговорим.

– Туманова, ты приболела? – недоумевая, закатывает глаза один из моих одногруппников. – Он же, блять, подставил тебя! Из тупого эгоизма, из ревности!