Маленькая слабость Дракона Андреевича (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra" - Страница 65

– Без проблем, – пожимаю плечами.

Кладу книги на компьютерный стол, ощущая, как он наблюдает за этим.

Некомфортно тебе?..

И от его дискомфорта мне самой становиться неуютно. Зачем я взяла эти чёртовы книги?!

Ухожу к окну. Отодвигаю штору. Жалюзи. Открываю их.

– Что ты делаешь?

– Смотрю в окно.

Напряжение в комнате возрастает. И моя грудная клетка наполняется воздухом, выдохнуть невозможно. Кровь бросается в лицо. Не понимаю, что происходит. Прислушиваюсь к себе, к нему…

Крайне неприятное ощущение возрастающего накала.

Я неуместна сейчас здесь?

Разворачиваюсь.

– Мне пора, – сглатываю ком в горле.

Подхватываю свою сумочку. Вызову такси на улице.

– Жень! – опережает меня, вставая в арке на выходе в коридор. – Подожди…

На его лице растерянность.

– Мне, правда, пора, – нервно. – Я позвоню. Дай пройти, пожалуйста.

– Нет.

И вижу, и чувствую, как срывается его дыхание, и кровь тоже бросается в лицо.

– Я хочу уйти!

– Что я сделал?

– Ничего. Я хочу отсюда выйти.

– Почему?

– Да выпусти меня!! – срываюсь на крик, почему-то теряя тормоза. – Не смей меня удерживать.

Ошарашенно делает шаг в сторону, спускаясь на корточки вниз по арке. Его синие глаза не моргают.

В моей груди начинает методично и болезненно жечь от его взгляда, и живот сводит болезненной судорогой.

Прямо на босые ноги надеваю торопливо сапоги, одёргивая длинное платье. В голове звенит. Я не понимаю, что это, и не хочу разбираться! Мне кажется, если не вылечу отсюда быстро, я, блять, начну просто рыдать. Без всякой логики и...

Одеваюсь.

– Женя, постой.

Поднимается.

Замираю. И через секунду я уже вжата в стену. Его губы скользят по моей скуле.

– Что ты делаешь?

Что я делаю?..

Чувствую себя оглушённой и дезориентированной.

– Моя девочка… Что ты делаешь? Я люблю тебя.

Дыхание перехватывает. Это болезненно, как удар в живот.

– Я люблю тебя, – заглядывает мне в глаза.

Не вижу, только чувствую, в моих глазах темно.

– Отпусти… – вырываюсь. – Не хочу... Не говори мне этого!

Сжимает сильнее.

– Я понял тебя, – гаснущим шепотом.

Боже, как больно, боже!!

И я сползаю по стене вниз вместе с ним.

– Прости… Не уходи… Не сейчас.

– Не трогай меня. Не насилуй меня этим!! Пожалуйста!!!

Его руки исчезают. А мои болевые выворачивающие спазмы – нет. И мы сидим напротив друг друга. Оглушённые и агонизирующие.

Вдыхаю глубже.

– Я не смогу так, Олег,  – выдыхаю с усилием.

– Я... не буду говорить... этого. Останься.

Закрываю глаза, растворяясь в этой взаимной агонии.

Прихожув себя  в кресле, в моих руках чай. Он на коленях у моих ног. Мы о чём-то говорим. Уже достаточно долго.

Не могу сосредоточиться и понять, о чём.

– Хорошо?

– М?

– Женечка… Послушай меня. Всё нормально. Я взрослый мужчина. Переживу. Мне достаточно того, что есть. Я не буду сходить с ума от этого. Обещаю. Мне не нужно твоей отдачи. Наоборот. Я очень тебя прошу не пытаться имитировать то, чего нет. Вот этого я не переживу точно. Помнишь, я рассказывал тебе про ту женщину? Ты понимаешь меня? Я знаю, что понимаешь. Так вот… Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя изнасилованной таким образом. Ты должна научиться игнорировать… мои чувства, понимаешь? Я не буду говорить об этом. Наши отношения будут выстроены на другом.

Чувствую себя ущербным чудовищем. Ни с кем не чувствовала, а с ним - чувствую.

– На чём – другом? – пересыхает у меня во рту, делаю глоток. – А если я не смогу?

– Ты должна! – подрывается он на ноги. – Я очень тебя прошу. Очень! Попробуй! Если не получится… я уеду.

Уедет... Нет. Я не хочу!

– Ладно… – закрываю глаза, пытаясь дышать ровно. - Хорошо. Да.

Несу я что-то...

– Спасибо, - сдержанно. - Теперь поехали.

– Куда?

– Ребята ждут. Праздник продолжается...

Аронов в завале. Приезжаю – он уже на работе, уезжаю – он ещё… А уезжаю я ближе к ночи. Нет, у меня, конечно же, не меньший. Финишная прямая перед сессией. За неделю так ни разу и не поговорили. Мы на вынужденной паузе?

Я не знаю…

Меня беспокоит наше молчание? Прислушиваюсь к себе. Нет. Мне даже немного легче.

Я рада этому катастрофическому завалу и тому, что тебе некогда рефлексировать. Прости меня, мой Зверь, за эту слабость!

Рассыпав на столе пачку дисков, Крис разглядывает каждый, читая список треков. С раздражением откидывает очередной в сторону.

Завтрашний показ не готов.

Она злится.

Все на нервах!

Мы с Чеширским молча сидим в креслах, не желая провоцировать её ещё сильнее. Музыки для завтрашнего центрального выхода нет. Досмотрев пачку дисков до конца, Крис показательно и агрессивно отодвигает их на край стола, роняя несколько штук, и тянется за новой стопкой.

– Спокойнее, Кристина Сергеевна… – стебёт её Ожников, пытаясь разрядить обстановку. – Не надо нервов!

Камикадзе!

Прячу улыбку. Пусть получает по усам. Неделю уже бухает по ночам. Работоспособность – ноль!

И Крис срывается, дождавшись от него посыла для наезда.

– СПОКОЙНЕЕ? – шипит на него она. – Кто у нас тут режиссёр?! Почему я твою работу делаю!? – с каждым словом её тон набирает всё большую силу и претензию.

Это сексуально…

Но Ожникова, кажется, не очень возбуждает. И он прячется за свежий номер глянцевого журнала.

– Я предложил три.

– Коллекция этническая! – швыряет она ему на колени предложенные диски. – Это, по-твоему, ложится на этнические мотивы?!

– Я переслушаю этой ночью всё, что найду, не заводись, – убирает в сторону журнал, который всё равно держит вверх тормашками. – К утру всё будет.

– А завтра девчонки пойдут под то, что слышат впервые?– ухмыляется Крис зло. – Сань, тридцать минут дефиле! Ты за ночь найдёшь, чем заполнить фон? Смиксуешь? Или как в школьной самодеятельности будет?!

Дверь неожиданно отлетает, в кабинет заходит Олег с коробкой в руках. Игнорируя разъярённый видок Крис, он с показательным стуком втыкает эту коробку между её ладоней, упирающихся в стол.

Достав три образца ткани, натянутой на деревянные рамки, он сухо отчитывается, по очереди показывая их ей и швыряя обратно в коробку:

– Этим драпируют подиум, этим – задний фон, это – ламбрекены...

Вдох-выдох…

Ставит свои руки на стол напротив её. Сцепляются взглядами.

– Найми завхоза, Кристина. Я – фотограф, редактор, хер с ним, периодически – дизайнер! Но я не…

– Аронов! – рявкает она, прерывая его.

Его бровь опасно ползет вверх в дерзком безмолвном вопросе, и он с вызовом выжидающе смотрит.

– Ты уволил завхоза!

– Я его не нанял. Но тебе это сделать не препятствовал.

Растерянно моргая, она расстроенно падает в кресло, отворачиваясь от Олега. Его пальцы раздражённо стучат по столу, и он, словно закрывая тему, хлопает по нему ладонью.

– Ну где я возьму тебе сейчас человека? – разворачивается Крис, жалобно глядя на него.

– Предусмотрительней надо быть. Ты же начальница! Я умываю руки. У меня запланированная ТОБОЙ фотосессия.

Под этот показ Крис подписалась, не обсудив ничего с ним. Как и заказ с этой фотосессией. И он вне себя! Потому что, если облажается Лисица, то это ударит и по его репутации. Видимо, именно поэтому он таки очень быстро заткнул все экстренные дыры по оформлению зала для показа.

Крис с ним не согласовала, да. Он делает так практически всегда, кстати – решает без согласования с ней. Но если так делает она...

– Уйди, предатель! – фыркает на него Крис.