Горное селение (СИ) - Логинов Святослав Владимирович - Страница 27

План созрел мгновенно. Потом Арчен подумает, что приём был излишне жесток, но это будет потом, а сейчас убийц надо убивать, как бы жестоко это ни было.

На бегу Арчен подхватил здоровенный камень, которых всюду валялось в достатке. Вот впереди показалась старая ель, густо поросшая лишайником. Пряди лишайника спускались не только со ствола, но и с каждой достаточно крупной ветви. А намётанный глаз беглеца видел, что среди лишайников густо сидят тысячи и тысячи чёрных живых точек.

Обежав ель, Арчен круто свернул налево. Ландскнехты, почти догнавшие его, свернули, стремясь срезать угол. И в этот момент Арчен швырнул камень, не в преследователей и не в еловый ствол, а в самую толстую ветку.

Умение лучшего игрока в палку не может никуда деться. Камень попал точно в цель, и на головы солдатам обрушилась лавина кусачей мелочи.

Десяток воплей слились в единый рёв. Всякая мысль о погоне была оставлена. Солдаты катались по земле, стараясь избавиться от жрущего облака. Тем, кто оказался чуть в стороне, это удавалось, хотя вовсе не искусанным не остался никто. А несколько солдат так и не смогли спастись от напасти. Крики сменились хрипом, насекомые забили рты, отчаянные движения сменились судорогами. Тела, покрытые слоем блох, дёргались всё слабей и бестолковей, хотя ещё очень долго что-то вздрагивало под слоем изголодавшейся мелочи.

Те, кто выжил, бежали уже не за Арченом, а к лавке, где на последние шлёндеры покупали водку и, подвывая от боли, растирали ею искусанные места и смывали блох.

Колдуны не зря запрещали ходить в зачарованный лес. Чащобный жаб и брюхоед далеко не самая страшная опасность, поджидающая ослушника.

Над головой сомкнулись вершины леса, погоня осталась возле блохастой ёлки, а потом и вовсе затихла. Арчен перешёл на шаг.

Теперь появилось время обдумать произошедшее. Такого Арчен не ожидал даже от Никола. Даром ему такая выходка не пройдёт. Вот только что с ним сделать? Руки у Никола и без того отсохли, ноги тоже не ходят. Остаётся выдрать болтливый язык.

Арчен вдруг рассмеялся, представив, как он будет кузнечными клещами вытягивать Николу поганый его язык.

А курицу он сегодня всё равно принесёт.

Арчен вышел из леса не к селению, а к спуску. Не особо даже скрываясь, прошёл мимо ржавого пятна на месте бывшей Трофейной свалки и направился в долину. К ночи он был возле усадебных ворот. Как обычно по ночам они были заперты. Арчен обратил внимание, что засов на воротах сменили, вернув на прежнее место старый запор, к которому Арчен не имел отношения. Подобная предосторожность не помешала Арчену открыть ворота.

Странное явление представляет собой приграничная усадьба. Это, вроде бы и крепость, не столько, против соседей, которые на памяти живущих ни разу не нападали, сколько против возмущения собственных рабов, проливающих пот на полях. И, в то же время, при усадьбе возделываются поля и огороды, пасутся стада и отары; всё то, чего нет в бесплодном горном селении. А курятник так и вовсе располагается внутри стен, словно терем владельца. И петух расхаживает по двору, куда там Мегату.

Именно туда, во владения царственного петуха и решил пробраться Арчен.

Курятник оказался заперт на деревянную задвижку. Это так удивило Арчена, что он не сразу понял, что задвижку надо всего-лишь отодвинуть рукой.

В курятнике было темно, душно, пахло помётом. Арчен прочистил глаза, вгляделся. Куры сидели рядком на жёрдочке и спали. Арчен выбрал самую толстую и резко ухватил её за шею, так что добыча не сумела издать ни звука. Зато крыльями она захлопала, что есть мочи, чем вызвала настоящий переполох. Куры хлопали крыльями и каждая голосила на свой лад.

Арчен выскочил из курятника, вернул на место задвижку, свернул за угол и прижался к стене.

— Что там такое? — раздался женский голос. — Хорь, что ли влез?

В соседней каморке вздули огонь, хлопнула дверь. Арчен стоял, замерев, надеясь, что серая куртка позволит остаться невидимым.

— Ах-ти, батюшки! — воскликнула женщина. — Квоча пропала. Это не хорь, ему Квочу не утащить. Это куница. Вона дыра под застрехой, через неё и пролезла. Вот, горе какое, лучшую несушку уволокла!

Вторая женщина, а их там явно было две, не произнесла ни слова, лишь сочувственно сопела.

Арчен бесшумно перебежал к воротам, скользнул наружу, задвинул покорный засов. Руки дрожали. Как говорила мать: словно кур воровал. А он, что делал? Хотя война на то и война, первыми на войне всегда страдают куры.

К утру Арчен с придушенной Квочей в мешке, был в лесном шалаше. Мурава, взглянув на неощипанную курицу, покачала головой и спросила:

— Где ты её добыл? Только не надо говорить, что купил у Порша.

В голову Арчену не приходило говорить неправду. И не потому, что Мурава насквозь видит чужие слова, а просто потому, что это мама.

Арчен рассказывал, как ему пришлось сегодня бегать. Жители шалаша слушали, каждый по своему. Кудря поглаживал перевязанную ногу, и не нужно читать мысли, чтобы понять, он высчитывает, когда наступит день, и ему позволят нормально ходить и бегать. Когда Арчен рассказывал о Николовой подлости, Лура слушала, сощурив глаза, и если бы Никол увидел этот взгляд, он бы понял, что новая подстава в его судьбе ждать себя не заставит. Пася, бедняжка Пася — столько новостей и некому рассказать. Крин слушала, замерев, и было видно, что она боится за Арчена, хотя все опасности уже позади. Особенно страшно было, когда Арчен отправился в усадьбу, откуда совсем недавно они сумели бежать. И только по лицу Муравы было невозможно прочесть её мысли.

— Конечно, я малость рисковал, — закончил рассказ Арчен, — зато сегодня вечером мы будем кушать курочку.

— Прежде всего, — усмехнулась Мурава, — курочку сегодня никто есть не будет, только девочки и Кудря бульончику попьют. А курочку, может быть, завтра сумеем разжевать. Ты в курятнике схватил не пулярку, а несушку, к тому же, немолодую. Бульончик из такой курицы получается наваристый, а тушку надо часа четыре варить, а то не разгрызёшь.

— Зубы есть, — в тон матери ответил Арчен. — Постараемся разжевать.

— Это всё смехи, — сказала Мурава, — а дело-то серьёзное. Солдаты были уверены, что волшебников в селении не осталось, а теперь они знают о тебе и могут устроить засаду возле источника.

— Это не страшно. Я их обнаружу раньше, чем они меня. И потом, сколько их осталось после встречи с блохами?

— Они в любом случае вызовут подмогу, следопытов, а уж те нас найдут, мы от селения к шалашу заметную тропу протоптали.

— Что б они понимали, как по лесу надо ходить!..

— Разберутся. Внизу тоже лес есть, хотя и не такой дремучий, как наш.

— И что делать?

— Не знаю. Ты мужчина, тебе решать.

Арчен некоторое время молчал, потом нехотя произнёс:

— Надо уходить. Я думал, с блохами хорошо вышло, но не помогает. Долго мы тут не высидим.

— Куда уходить? — спросила Крин, считавшая, что они уже и без того добрались до конца света. — Вниз нельзя. Сейчас по всей стране чужаков ловят. Даже не станут выяснять, колдуны мы или нет. Прикончат спокойствия ради — и всё.

— Значит, пойдём вверх.

— Куда? Ещё глубже в лес?

— Лес тоже не бесконечен. Он даже не слишком велик. Пройти его насквозь можно дня за три-четыре. Вспомни, если смотреть от усадьбы, горы вздымаются поверх леса. Сколько места занимает лес, сказать трудно, но не так много.

— И что встретит нас в этих горах? — это уже спросила Мурава.

— Точно этого никто не знает. Обычные люди не могут пройти через лес, а колдуны… им было хорошо и в селении, зачем идти ещё куда-то? Они были ленивы, за что и поплатились. А мы должны сбросить лень, пойти и узнать, что там есть. Во всяком случае, там нет чащи с её исчадьями, и есть вода. Ледники видны из самой долины.

— Значит, там холодно.

— Если сумеем вшестером наколдовать тент для палатки, то не пропадём. У нас две печуши, большая и маленькая. Отогреемся.

— А заговорённые колья для защитной загородки?