Музей магических артефактов (СИ) - Кальк Салма - Страница 1

Салма Кальк

Музей магических артефактов

Пролог. Средоточие путей, узел интересов (с)

Господин граф

- Что же, ваша милость, вы и впрямь желаете приобрести имущество в нашем департаменте?

- Всё верно, желаю. Для моих целей подойдёт любой заброшенный старый дом, я ищу тихого и уединённого места. И если вы подберёте мне что-то подобное – то ваша комиссия составит пятнадцать процентов от сделки.

- Очень рад это слышать, но – понимаете, будет непросто. Вы уверены? Здесь до сих пор ещё сохранились непроходимые леса, и в здешних горах тоже есть такие тропы, в которых ориентируются только местные уроженцы.

- Это же замечательно, дорогой господин Руа! Вот и подберите мне такой домик, можно – старый замок, если у вас здесь есть, который расположен в глуши, и найти который смогут только местные уроженцы.

- Но… - господин Руа, невысокий, плотный, плешивый мужчина в клетчатом сюртуке, внимательно оглядел собеседника, - не желаете ли вы сказать, что у вас проблемы с законом? Мы здесь живём тихо и уединённо, и нам, понимаете, не нужно пристальное внимание властей к нашим повседневным делам.

Собеседник был мужчина хоть куда – покрой его сюртука выдавал знакомство с последней столичной модой, тонкая шерстяная ткань определённо стоила немалых денег, и шил сюртук с панталонами отличный портной. Жилетка из узорчатой ткани, цепочка от часов – чистого золота, не иначе, а шелковый галстук заколот булавкой с изумрудом. Панталоны заправлены в сапоги из мягчайшей кожи, цилиндр шёлковый, а дорожный плащ – из мягкого сукна. Здесь, в лесистых предгорьях, так не одевались даже заправские щёголи. И сам тоже приметный – высок, плечист, черные волосы с проседью, руки нежные, как у девицы, но сильные – господин Руа видел, как пришелец управлялся с норовистым конём.

Приезжий гость внушал подозрения, и немалые.

С другой стороны, если он придёт с тем же предложением к кому другому, например – к дядюшке Марсо, владельцу единственной в городке гостиницы, тот не откажется, и обещанная сумма достанется ему, а вовсе не Жермону Руа. А у дядюшки Марсо только тётушка, и больше никого, потому что два сына разъехались далеко, а дочка замужем аж в Массилии. А у него, Жермона Руа – два сына и три дочки, все ещё при родителях. И сыновей нужно учить, а дочерям давать приданое, а в Верлене в целом не развернёшься – очень уж небольшой городок. Так что – никак нельзя упускать такого выгодного посетителя.

- Понимаете, господин…

- Джилио, граф Джилио, любезный господин Руа.

- Так вот, господин граф, во всей нашей округе есть только один… одно место, которое вам может подойти. Но приобрести его будет непросто.

Точнее, невозможно, но откуда об этом знать приезжему?

- И в чём же… непростота?

- Понимаете, это заколдованный дом с давней и запутанной историей. Найти действительного владельца – нелёгкая задача.

- Но мне рекомендовали вас, как человека ловкого и знающего, - усмехнулся граф Джилио.

- И это так, но… я не маг, понимаете. Вот, скажем, вы – маг?

- Что вы, кто ж признается-то, что он – маг? – снова усмехнулся граф.

- Некоторые осмеливаются. Идут на государственную службу и благоденствуют.

- Я не интересуюсь государственной службой, - улыбнулся приезжий. – Но готов хорошо заплатить за решение моих частных вопросов. Или вы считаете, что пятнадцати процентов – недостаточно?

- В нашем случае – определённо недостаточно, - господин Руа вздохнул и уставился в пол.

- Двадцать пять вас устроит? И без лишних вопросов.

- Договорились, господин граф. Двадцать пять, и без лишних вопросов.

Филипп

Филипп брёл по лесной тропе из последних сил. Тропа спускалась с горы в долину достаточно круто, а он очень, очень устал, и поэтому то и дело падал, когда ему под ногу попадался камушек или ветка, и катился вниз. Но он знал, что ему нужно спуститься вниз, и там, внизу, его ждёт надёжное убежище. Такое, где его не найдут и не смогут преследовать, и где он сможет отлежаться, или отсидеться, прежде чем двигаться дальше.

Филипп уродился магом, и только потому, что маги в целом сильнее и здоровее обычных людей, он до сих пор был жив, не слишком истощён и вообще мог двигаться. Обычный человек уже бы лежал где-нибудь под кустом или в горной расщелине. А его вела надежда на то, что впереди – крыша над головой, и там есть что-нибудь съестное, и не только съестное, а ещё и магическое – чтобы восстановить силы.

А силы ему были очень и очень нужны… Даже если и не удастся добиться справедливости, то хотя бы – вернуть часть своего.

Он в стотысячный раз запнулся о корень, не удержался на ногах и покатился вниз, задевая низкие ветки деревьев и колючие кусты. Врезался в толстый ствол, затих. Сознание на некоторое время ушло, и в бреду ему мерещились голоса.

- Ты перейдёшь через горы и найдешь Последний Приют.

- Там никто не будет тебя ждать, и вообще там, скорее всего, никого нет – о Посвящённых не слышали уже почти столетие.

- Но это место существует, и в нём – источник силы, и это значит – там ты обретёшь то, чего тебе недостаёт.

- И сможешь двинуться дальше, и исполнить то, к чему ты предназначен свыше с рождения.

В бреду все эти слова даже не казались такими глупыми и высокопарными, как бы вышло, услышь Филипп их в здравом уме и твёрдой памяти. Но в бреду можно не запоминать ничего, и вообще делать вид, что тебя всё это никак не касается.

Ветер зашумел кронами деревьев, и Филипп пришёл в себя. Опираясь о дерево, поднялся, и снова пошёл вниз. Его заплечная сума, сшитая из хорошей толстой кожи, уже совершенно опустела, еды там не осталось ещё со вчера. Хорошо хоть время от времени встречались ручейки – из них можно было напиться и набрать воды во флягу.

Такой ручеёк встретился ещё шагов через сто, и можно было растянуться во мхе на берегу, пить воду, набрать с собой и просто немного полежать и посмотреть на небо.

Небо понемногу розовело – где-то далеко солнце садилось за верхушки деревьев. Эх, неужели ещё одну ночь ему придётся провести под деревьями в лесу?

Нет, нужно подниматься и идти вперёд – пока хватит сил, и пока ещё хоть что-то видно.

Да, было видно – крутой спуск завершился, тропа становилась ровнее. Она по-прежнему понижалась, но уже не так сильно, и травы становилось больше, и какие-то вечерние цветы раскрывались и даже пахли. Одуряюще пахли.

Что? Цветы? Ещё, наверное, лиловые? А как ему сказала старая Магда – дойдёшь до долины лиловых цветов, и там, значит, оно?

Филипп шёл, и ему казалось – быстро и бодро, но на самом деле – еле-еле. И уже когда сумерки почти что скрыли всё вокруг, он увидел его. Дом. Большой старый дом.

Глаза выхватывали отдельные его части – вот каменное основание, и подвальные окошки, и первый этаж тоже из камня. А дальше – дерево, большие окна, балкончики, башенки на крыше. Флюгер на башне – в виде кота.

Никакого забора, или другой ограды – не было. Можно заходить.

Филипп обошёл дом, держась руками за стену, но не обнаружил двери. Только окна. Что ж, значит, через окно. Если что, можно разбить стекло камнем.

Но ничего разбивать не понадобилось. Первая же рама отворилась внутрь. Пришлось предпринять некие усилия, чтоб забросить едва живое тело на подоконник, но ему это удалось.

Филипп перевалился через подоконник внутрь и куда-то упал. И вновь лишился сознания.

Жорж

- Как записать вас, господин? – спросила толстуха, раскрывая большую и засаленную книгу постояльцев.

- Я сам запишусь, - Жорж подтащил к себе книгу, взял перо, обмакнул в чернильницу и вывел самым красивым почерком, на какой был сейчас способен, своё имя. Со всеми завитушками.

- Жорж Морель? – прочитала толстуха.

- Он самый! Жорж Морель, специальный корреспондент «Репортажа», к вашим услугам, госпожа?

- Марсо. Эмильенна Марсо, - тут же расплылась в улыбке толстуха. – Мой муженёк командует трактиром, а я приглядываю за постояльцами – чтобы, значит, постель чистая, и пол тоже, и одежду вашу могу взять почистить-постирать-погладить. И если чего желаете на завтрак – то извольте сказать, сделаем. Вы к нам надолго?