Высматривая путь. Том II (СИ) - "JohnLemon" - Страница 88

— Хорошо спалось, — радостно ответила травница и, чуть ли не пританцовывая, двинулась к корчмарскому столу.

— Тряпьем подсобить не надобно? — Ивонна наклонилась, подхватила деревянное ведро и направилась в камору, словно знала за чем Дера пожаловала.

— Разве что немного. А еще воды и покушать бы чего-нибудь, — она подскочила к столу и вцепилась в край пальцами.

Зачем-то приподнялась на носочки, наклонилась и стала выглядывать, куда там ушла корчмарка, а рядом, тем временем, очутилась Ленка. Вытерла предплечьем взмокшее от работы лицо и неловко прокашлялась, привлекая внимание беззаботной травницы.

— Милсдарыня, — тихо позвала она.

Дера обернулась к ней и расплылась в широкой улыбке.

— Ох, Лена. Здравствуй! Смотрю, работа уже кипит?

— Кипит-кипит, — закивала та, поправляя подол, заправленный за пояс. — Я хотела спросить, как вы? Мастер вчера уж шибко злющий вернулся. Не приложился хоть к вам? Ну… с дуру.

— Не переживай. Он меня и пальцем никогда бы не тронул, — беззаботно отмахнулась Фредерика. — Устал просто и был ранен, отсюда и злость.

— Ранен? — ахнула рыжая, а Ивонна громыхнула ведром, выставляя его на стол и малость расплескивая воду.

— Вода твоя, барыня, — хохотнула та, беспардонно прерывая разговор. — Из еды будут яйца, колбаса и сыр козий с хлебом.

— Прекрасно, — хлопнула в ладоши Дера. — Деньги я…

— Не, денег мне не суй! Мы вчера обо всем с ведьмаком договорились, — мотнула головой Ивонна и схватила тряпку. — Подсобил он мне хорошо. Вот и благодарность моя. Кстати, — она засунула руку в передник и вытащила оттуда монеты, замотанные в тряпицу, — передай ему вот.

— Х-хорошо, — немного опешив, Фредерика послушно забрала деньги.

— Ленка, подсоби госпоже с водой, а я пока завтрак на двоих сварганю.

— Спасибо, — кивнула травница и поторопилась за помощницей, что ловко схватила ведро и, как ни в чем не бывало, двинулась к лестнице.

Судя по ее крепким жилистым рукам, она привыкла к подобной работе. К тому же ей странным образом удавалось подниматься по ступеням и не расплескивать воду. Дера задумчиво жевала нижнюю губу и шла следом, дивясь выносливости и расторопности Ленки. А как оказались у нужной двери, то девка торопливо поставила на пол ведро и резво повернулась к травнице, схватила липкими, дурно пахнущими от грязной воды руками ладони Деры и так проникновенно взглянула в ее глаза, что та вмиг остолбенела.

— Заберите меня с собой, милсдарыня, — в лоб выдала рыжая и облизнула сухие, подрагивающие от волнения губы.

— Что? — непонимающе вскинув брови, спросила Фредерика.

А как до ее носа добрался прелый запах, исходящий от рук помощницы, то и вовсе скривилась.

— Заберите меня с собой, прошу вас, — затараторила Ленка. — Я все умею! И деньги могу вам заработать, и кормить вас буду, тряпки ваши стирать, а если надобно, то даже колдовать обучусь. Хотите, я буду вашей личной слугой? Я даже могу ублажать вас не хуже мужика. Честно! Вон, есть те, кто подтвердит. Только заберите меня отсюда…

Травница открыла и закрыла рот, но ничего так и не ответила. Слабенько дернула рукой, но хватка у девки была что надо. Тогда та вздохнула, прикрыла на мгновение глаза и усмехнулась. Кажется, она уже была в подобной ситуации. Вот только на ее месте, вроде бы, находился Эскель. К тому же Дере не нужна была ни слуга, ни помощница, ни уж тем более любовница, а лишнее женское лицо в их тесной с ведьмаком компании будет ее только нервировать. Но все же жалость к этой рыжей у нее проснулась. Весьма не к месту, стоит сказать.

— Слушай, Лена, — начала Дера, замечая краем глаза, как в щель между дверью и полом пытается просочиться Киф. Затем глянула на Ленку, понимая, что та либо не замечает, либо просто не видит того, и продолжила уже на порядок тише: — Я не уверена, что могу…

— Конечно, можете! — перебила ее та. — Еще как можете! А мастер, — она небрежно кивнула в сторону двери, — вообще ничего не скажет. Вы тут барыня. А там, вдруг, ну… вдруг пристроите меня у себя.

— Где это — у себя?

— Ну как? — удивленно вскинула брови рыжая. — В поместье своем! Вы ведь наверняка туда направляетесь!

Вот тогда травница и в самом деле забеспокоилась. Испуганно взглянула в решительные глаза и нервно сглотнула в одночасье ставшую вязкой слюну. Может, у помощницы Ивонны помутился рассудок после вчерашних ужасов?

— Да какая я тебе барыня? — фыркнула она и резко дернула рукой, но выпутаться из пальцев Ленки не получилось. — И какое еще, к черту, поместье?

Дух тем временем уже совладал с собой и вылез полностью. Потихоньку приблизился к Дере, устроился между ее разведенных ног и поднял башку вверх, любуясь открывшимся видом.

— Умоляю вас, заклинаю! Заберите меня. Не могу тут больше жить, — громко всхлипнула рыжая, а Фредерика на нее шикнула и бросила взгляд на дверь.

Не хватало еще, чтобы ведьмака разбудила. Ему-то, как никому другому, сейчас нужен хороший сон, чтобы организм восстановить. А еще лучше ему пока не знать об этой беседе ничего. Так, на всякий случай.

— Не вопи, тише, — Дера нахмурилась, понимая, что начинает лишаться всех остатков терпения, и ловко оттолкнула ногой Кифа. Взглянула на Ленку еще раз, не понимая, почему она не видит этого негодника, и прошептала: — Эскель еще спит.

Дух заворчал что-то в ответ, но под рубаху больше лезть не стал.

— И что он мне?! Мутант он наемный, и только. Сам вчера сказал. Вы же тут всем заправляете! — сдавленно зашептала Ленка и отбросила ладони Деры.

— Да что ты неугомонная такая? — шикнула травница и еле сдерживалась, чтобы не замахнуться для оплеухи. — Слушай, — она бросила еще один взгляд на дверь, прислушалась, а когда поняла, что за ней тишина, взглянула на рыжую. — Я дам тебе деньги и накидку свою. Купи себе клячу и поезжай во Флотзам. Но с собой я тебя взять не могу. Слишком это опасно. А как… — она призадумалась, что бы такого соврать да поубедительнее. — А как доберусь до своего поместья, то сразу пошлю за тобой. Обещаю!

— Но скотоели же…

— Ушли они оттуда, ушли, — Фредерика всучила Ленке сверток с монетами и повернулась к двери, прижав к деревянной поверхности ладонь. — Погоди, я быстро.

Тихонько приоткрывая дверь, девушка прошмыгнула в комнату и тут же метнулась к сумкам, на которых валялись их с ведьмаком вещи. Искоса взглянула на кровать, убеждаясь, что позы за время ее отсутствия Эскель так и не сменил. А значит спал. А значит, дело осталось за малым — взять вещи и выскочить обратно, а там как вернется, то можно и будить его помаленьку. Пальцы коснулись приятной на ощупь темной ткани и вытащили из вороха тряпья ту самую накидку, в которой она сбегала из окрестностей Оксенфурта.

Такую памятную вещь отдавать было жалко. Ведь это было единственное, что у нее осталось от Отто. Боги, да она даже пахла его хижиной и травами: омелой, чертополохом, ласточкиной травой. Или то воспоминания так коварно взыграли на чувствах, заставляя ощутить то, чего нет и быть не может? Как бы то ни было, а это было самое малое, что она могла сделать для этой непутевой. Знавала Фредерика, каково это, когда жить в том месте, где родился, больше невмоготу. Когда ищешь любую возможность, чтобы покинуть это змеиное кубло, что некогда было отчим домом.

Берзе де Бейль извела своего мужа, извела своих сыновей, но до младшей дочери не добралась. Руки были коротки, или то Дера просто слишком прыткой и вертлявой, как уж, оказалась, ловко избегая потуг матушки. Делала все, лишь бы не вернуться. И даже перед лицом опасности ее ноги понесли в чащу леса, но не в сторону родного поместья. А теперь она нашла свой «угол», потому и возвращаться не было нужды. И не нужно ей все это приданое, титул, огроменные дома с кучей садов и прочие блага. Она готова всю жизнь провести в скитаниях, спать по сеновалам и срать по кустам, лишь бы рядом был Эскель. С ним ведь и помереть не страшно, что уж говорить о каких-то неудобствах.

Тихонько выдохнув, Фредерика схватила свою обожаемую накидку и крадучись направилась к двери. Видела она глазища Ленки этой. Видела и взгляд ее умоляющий. Видела, как губы дрожали. Эта несчастная даже принялась тело свое предлагать, а значит, была в крайней степени отчаяния. Или просто хотела во что бы то ни стало ухватиться за шанс, который сама же себе и напридумывала. Вот только взять ее с собой травница не могла и не хотела, по правде говоря. Рационализм и ревность взыграли тогда в ней. И чего было больше, сразу вот так и не сказать. Но совесть бы заела, если бы она не предприняла хоть что-то. Деньги и накидка — этого было, по ее мнению, достаточно. Примерно с таким же набором она покинула хижину Отто. А если она — изнеженная аристократка — смогла, то чем работящая кметка хуже? Тем более за той никто не гонится и листовки с ее лицом не развешивает по округе.