Навеки твой. Прощай (СИ) - Резник Юлия - Страница 27

- Когда-то ты мне говорил, что породу формируют обстоятельства, папа. Теперь ты считаешь иначе?

- К чему это ты клонишь?

- К тому, что в Уварове больше класса, чем во всех твоих прихлебателях, вместе взятых. Впрочем, речь сейчас не о нем.

Лера обернулся. Отец стоял с нечитаемым выражением на лице. И только яростно вздымающаяся грудь выдавала то ли злость, то ли волнение.

- Я всегда хотел тебе лучшего.

Наверное. Просто понятия «лучшего» у них с отцом сильно разнились.

- Не беспокойся. Тебе не придется выбирать между Исаевым и Уваровом. Вопрос так не стоит. И никогда не стоял. Сейчас меня интересует только один мужчина. Мой сын. Его благополучие.

- Вот и хорошо! Тогда собирайся. Поедем домой.

- Нет. Ты меня не понял. Я хочу пожить одна.

- Здесь? – сощурился отец.

- Нет. Нет, вообще-то... У меня есть квартира бабушки, помнишь? Если Исаев… возьмет себя в руки, и мы цивилизованно решим вопросы, касающиеся воспитания сына, то я хотела бы жить там.

- Ты никогда не жила одна. А деньги? Где ты собираешься брать деньги?

Какой же ничтожной, ни на что не годной он ее считает! Тем смешнее выглядят ее глупые попытки снискать его одобрение.

- Как директор фонда я получаю зарплату, папа.

- И как? Много дают? – хмыкнул он.

- На жизнь хватит. Если у тебя все – я, пожалуй, прилягу. Мне уже несколько дней нехорошо.

Было ужасно стыдно выгонять Дмитриевну из ее же спальни, но ей нужно было где-то уединиться. Чтобы обдумать все и отпустить обиду. Отец задержался дольше, чем можно было представить. Поиграл с Тёмой. Она слышала их голоса. Перекинулся с Дмитриевной очередной порцией колкостей. И уехал, когда Леру одолел сон. И в этом снежном январе снилась ей золотая осень… Снилось, как она шла через вокзальную площадь, ничего перед собой не видя, как плакала. Наверное, по наводке Артура Сергеевича, ее и нашел отцовский водитель. Молча проводил до машины. И так же молча отвез к гимназии. В которой все было, как всегда -  те же стены, те же идиотские шуточки одноклассников, и строгий взгляд физички из-под очков. Все, как обычно, да. И в этой неизменности никто не заметил даже, как изменилась она сама. Был человек – и вот человека не стало. Лишь оболочка. Голограмма за партой. Ей даже не с кем было поделиться своей бедой. Подруг у Леры не было, а мать… та свято верила, что все у них несерьезно. С трудом досидела уроки, нырнула в уже поджидающую машину… Прошелестела:

- Домой.

А есть ли у нее теперь дом?

- Обязательно. Только Нюру подхватим у рынка.

Ах да. Сегодня же пятница…

Остановились. Лера с отсутствующим видом смотрела в окно. Наблюдала, как водитель с экономкой сгружают в багажник полные пакеты снеди. И в следующую пятницу тоже будет так. И еще через неделю. Все по-прежнему, но никогда уже так, как было.

- Эй! Ну, что ты повесила нос, а? – спросила Нюра, когда забралась на сиденье. - Ты из-за Таира раскисла? Вот еще… Время быстро пролетит – не заметишь. Всего-то полтора года. А сейчас-то и звонить можно! У каждого, считай, мобильник. Ну?

Впервые Лера встрепенулась. Искорка надежды затеплилась в сердце и так же быстро погасла.

- У него нет.

- Нет? Странно. Ну, тогда пиши!

- Он даже адреса мне не оставил.

- Так у Артура Сергеича узнаешь! Тоже мне, нашла проблему. Мы из него все вытрясем. Выложит, как на духу!

И правда. Это был выход! Лера взбодрилась, распрямила плечи и даже села ровней. Вот только больше Артура Сергеевича она никогда не видела. Он исчез из их жизни, будто его и не было. Когда они с Нюрой вернулись домой, тот дрожал от криков. Нюра выпучила глаза:

- Никого ж не должно быть. Это что… твой отец вернулся?!

Вернулся. А его, что называется, «не ждали». Лера не знала подробностей – застал ли отец мать с Уваровым-старшим в процессе, или догадался по их виноватым лицам. А может, они, эти лица, и не были виноватыми… Она вообще слабо помнила, что происходило. Только как пыталась защитить мать от кулаков отца, а тот схватил ее и, встряхнув так, что зубы клацнули, проорал:

- А ты куда лезешь?! Знаешь, кого защищаешь?! А впрочем, яблоня от яблони, да, Лер-р-ра?! Потаскуха! Все вы такие, бабы. Кошки блудливые. Убью…

- Оставь ее! – кричала мать.

- А ты что здесь забыла? Вон! Вслед за этим… во-о-он! – оттолкнул. Мать упала на пол. И нет бы уйти, как Лера молила, но…

- Не пойду! Никогда…

И так ведь и не ушла. В ногах у него валялась. Все стерпела. Впрочем, ей недолго осталось… терпеть. Рак сожрал за какую-то пару месяцев. Может быть, в эти последние дни она, наконец, обрела счастье. Отец от её постели, считай, не отходил. Лера и сейчас не могла понять, что у них были за отношения?

Проснулась – душа не на месте. Нащупала телефон. Пятый час. Вот это да! Куча не отвеченных сообщений. От Исаева – «надо поговорить», и от Уварова – «как добрались?». Интересно, у него защищенный канал связи? В любом случае Лера не собиралась ему отвечать. Потому что все может быть использовано против неё. Все абсолютно. К тому же отец ясно дал ей понять, насколько нежелательны любые контакты с Таиром.  Столько лет прошло, а ничего не меняется. Ни с реакцией отца на Уварова, ни с ее собственными реакциями. Стоило увидеть сообщение, как сердце буквально зашлось. Кровь вскипела и прилила к прохладным со сна щекам.

Господи, как ей удалось себя обмануть, что случившееся той ночью ничего не будет значить? Почему она так охотно поверила этому чудовищному обману? Ведь очевидно было, что все намного сложней. Правда всегда сложнее… Не оттого ли так охотно мы верим в ложь?

- Эй, спящая красавица, ну, это уже не смешно! Проспать первое января! Я на такое не подписывалась.

Лера перевернулась на бок.

-  Я уже проснулась. Извини, если нарушила твои планы.

- Пустяки, – отмахнулась Дмитриевна. – Умывайся, и пойдем за стол доедать салаты.

- Я помог бабе накрыть! – сообщил, вбегая в комнату, Тёмка.

- Это я – его баба. Представляешь?

Лера хохотнула:

- Что ж. У моего сына хороший вкус.

Зазвонил телефон. Уваров… Лера сбросила. Дмитриевна вздернула бровь:

- Кто звонит?

- Да так. Это подождет. Ну, где твои салаты? Я жутко голодна…

Стол был накрыт в гостиной. В углу – нарядная пихта. По телевизору - дурацкий концерт.

- Нет, ну, куда? Куда он напялил эти… что это?

- Кажется, лосины… - засомневалась Лера, разглядывая в телевизоре очередную «звезду» и одновременно с этим разливая вино по бокалам. В доме Таира она была так напряжена, что только-только пригубила шампанского. И сейчас бы с радостью выпила еще, чтобы расслабиться.

- Они так обтянули его драгоценное, что, клянусь, я вижу, к какой религии это чудо принадлежит.

Шампанское пошло носом. Лера промокнула капли салфеткой, хохоча, как ненормальная. Боже, ей не хватало Дмитриевны. Ей не хватало легкости…

«Лер… Пожалуйста, не молчи».

Лера отложила телефон, так и не ответив.

- Я тут кое-что услышала из вашего разговора с отцом…

- Ну, начинается!

- Нет, интересно же! Выходит, вы с Таиром знакомы тысячу лет…

- Да. С детства. Он был…

Запнулась. Не нашла слов. Он был всем. Но это прозвучало бы слишком претенциозно и затасканно.

- Извини, Дмитриевна, я правда не хочу копаться в прошлом. Давай лучше о будущем поговорим.

- А давай! О самом, что ни есть, ближайшем. Завтра у нас утренник в онкоцентре. Помнишь?

- Господи, нет… Совсем забыла!

- А ты вообще как, собиралась идти? Или в этом году пропустишь?

- Нет… Я не стану прятаться. К черту! Нужно возвращаться к привычной жизни.

- Отличный тост! Тёмик, тебя не посыплет от мандаринов? Ты уже сколько их съел, а, дружочек?

Дмитриевна отвлеклась на Тёмку, а Лера задумалась, что для нее теперь эта «привычная жизнь» значит? Ведь по факту от её привычного существования мало что осталось. Работа. Сын. И больше ничего, пожалуй… Страшно. Аж дух захватывает. Будто она стоит над пропастью. Вроде свободна, и за спиной – крылья. А прыгнуть трусишь, потому что непонятно, что там – внизу.