Возвращение Завгара (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" - Страница 14

Толстые портьеры мгновенно разошлись в стороны и с приклеенной на лице улыбкой я поднял в приветствии руку и шагнул навстречу ведущей.

— Пётр Алексеевич, — произнесла та снова, чуть склонившись и бережно приняв в свою ладонь протянутую мною руку, — пройдемте на диван, там вам будет удобнее.

— Да, конечно, — я кивнул и ведомый Зайцевой прошел на помост. По дороге поручкался с подбежавшей и выразившей восторг от моего появления Дианой, а затем плюхнулся в кресло и посмотрел на садящуюся за стол девушку.

— Во первых, — произнесла та, стоило ей занять родное кресло, — позвольте выразить глубочайшую радость от того, что вы выздоровели и эта история с покушением на вас так благополучно разрешилась.

— Ну, относительно благополучно, — слегка улыбнулся я, кивая головой. Заранее было оговорено, что сильно всей этой темы с покушением мы не касаемся, так как следствие ещё идет, да телепередача не «Женщина и закон», где, собственно, тема преступлений является основной.

Поэтому почти без паузы Зайцева поинтересовалась, — Пётр Алексеевич, известие о том, что вы на самом деле великий князь, как на вас повлияло? Это была сенсация для нас, простых людей, но что почувствовали именно вы?

— Что почувствовал я? — хмыкнув, оглядел аудиторию, сказал задумчиво, — наверное, в первую очередь растерянность. Не забывайте, память моя была стерта и я совершенно не помнил никого и ничего.

— А что говорят врачи? Есть шанс что вы вспомните? — поинтересовалась Иванна.

— Нет, — качнул я головой в притворном огорчении, — придется мне знакомиться со всеми заново.

По аудитории пронесся жалостливый вздох, и ведущая, придав лице скорбное выражение, покачала головой.

— Ладно, не будем о грустном, — ведущая подмигнула мне, — у нас всё-таки развлекательная программа, а не «Пусть помолчат» с Ганибаллой Ягнятовой, поэтому, Пётр Алексеевич, как человек испытавший на себе, что такое быть наложником в гареме, назовём своими именами этот пережиток прошлого, и сумевший подняться до статуса фаворита, расскажите, приоткройте, так сказать, тайну внутренних отношений в боярском роду.

А вот это вопрос был уже весьма острый. И тут было главным не подставить ненароком Руслану, не смотря на то, что своё согласие, на обнародование этих сведений она дала ещё великой княгине.

— Ну, — поудобнее устроился я, закидывая ногу на ногу, — сразу скажу, мне в гареме нравилось.

По аудитории вновь пронесся легкий недоумевающий вздох, а Иванна поджала губки, демонстрируя, что мой ответ пришелся не совсем в кассу требуемой повестки. Согласно выданных рекомендаций, гаремы следовало характеризовать в негативном ключе.

— Но чем? — поднял я палец вверх, вновь акцентируя на себе внимание, — Тем, что там у меня была возможность заниматься сексом с большим количеством женщин. Да, — я развел руками перед аудиторией, — я люблю секс и этого совершенно не стыжусь.

Хм, пожалуй такого откровения, ещё и сходу, от меня не ожидали. Даже ведущая и то чуть замешкалась, пытаясь сообразить какой следующий задать вопрос, а я, меж тем, начал наращивать воздействие, подвод к той теме которую действительно хотел поднять, — Да, секс. Я понимаю, что в обществе о нем говорят, стыдливо пряча глаза. Ведь это такое, мнэ-э, мнэ-э, — я чуть задумался, подбирая нужное слово, — таинство, происходящее между мужчиной и женщиной, что как о нем сказать во всеуслышание? Но говорить надо! Потому что гаремы, это последствия вот этого стыдливого замалчивания той действительности, что нас сейчас окружает! — последние слова я почти выкрикнул, стукнув кулаком по подлокотнику.

— Почему гаремы процветают, а девушки стремятся попасть в услужение благородным родам? Думаете потому, что это престижно и почётно? — я даже слегка взъярился, выкрикивая это, — Нет, нет и ещё раз нет! Потому что они хотят трахаться! И больше ничего.

Вы бы видели ту бурю, какая в этот момент разразилась на зрительских рядах. Иванне потребовалось несколько минут бегать из конца студии в конец, прежде чем вновь наступила относительная тишина.

— Пётр Алексеевич, — переведя дух и плюхнувшись обратно в кресло, заявила она, — вы, конечно, умеете расшевелить аудиторию, — представляю, что сейчас твориться за экранами телевизоров.

— Я просто говорю правду, — улыбнулся я, — так сказать, голую. Гаремы пережиток прошлого, но именно там любая девушка находящаяся в услужении рода, может хоть раз в месяц но попробовать крепкого мужского…

— Пётр Алексеевич! — подорвалась, пулей выскакивая с кресла, Иванна, — давайте без уточнений. Уверена все и так поняли вашу мысль.

— Ну хорошо, — кивнул я, — но думаю всем понятно, что при таком соотношении мужчин и женщин как у нас в стране, просто невозможно дать каждой женщине по мужчине. И этим пользуются благородные рода. Ах да, — я покивал сам себе, — есть же ещё публичные дома, которыми могут пользоваться все, — я слегка прищурившись, посмотрел на Зайцеву, — вот только если гаремы это пережиток прошлого, то бордели это и вовсе какое-то средневековье с самым натуральным рабством.

— Вы правы, Пётр Алексеевич, — включилась тут же в беседу ведущая, — и кампания по закрытию публичных домов уже вовсю идёт, в том числе и благодаря вашему случаю.

— Вот только, — перебил её я, — борясь со следствиями, мы не решим проблему. И на месте официальных борделей вырастут подпольные, где всё будет ещё хуже. Нет, решать надо причину.

— И как? — посмотрела на меня внимательно Иванна.

— Очень просто, — ответил я, — официально разрешить мужчинам встречаться не с одной а с несколькими женщинами сразу.

Часть аудитории зашумела, но в большинстве своём её женская половина, мужская задумалась, а я начал инициативу развивать.

— Вот посмотрите на примере гарема, — есть некая социальная единица — род. Где, к примеру, на сто женщин приходится десять мужчин. И все эти сто женщин пользуются этими десятью мужчинами на регулярной основе. Женщин такое устраивает? Устраивает. Но есть нюанс. Это не устраивает мужчин. Но не потому, что там сто женщин, а потому, что ими пользуются без их согласия.

Тут кто-то из аудитории женским голосом выкрикнул, — Так они сами не захотят.

— Кто сказал?! — я поднялся с кресла, — сразу говорю, вы — женщины, ни черта не понимаете в мужиках. Чтобы мужик и не захотел? Да нормальный мужик, если ему дать свободу и чуть-чуть уверенности в себе, будет трахать всё что движется!

Присев обратно, терпеливо подождал, когда вновь уляжется шум.

— Мда, Пётр Алексеевич, — Зайцева отпила из кружки, посмотрела на меня, — такой бурной реакции зрителей мы давно не видели. Но как быть с тем, что все наши женщины жуткие собственницы? Кто же захочет делить мужчину с другой?

— Собственницы? — поднял я бровь, — а как быть с тем, что в таком случае общество окажется разделено на две неравные части, двадцать процентов собственниц с мужьями и восемьдесят процентов собственниц вынужденных заниматься самоудовлетворением? Я уже не говорю про детей или вы хотите осчастливливать эти восемьдесят процентов пипетками из банков спермы?

И вновь шум и гам среди толпы, теперь в основном женской части.

— Диана, ты как? — поинтересовалась Иванна у соведущей, что стоя за тумбой, всё это время глазела на меня.

— Я в шоке, — произнесла та, — но с тобой, — она придала голосу интимные нотки, — я бы, пожалуй, какого-нибудь незнакомого парня разделила.

— Осталось только найти незнакомого парня, — улыбнулась Зайцева.

— Я незнакомый парень! И я! И я! — раздалось сразу несколько мужских голосов с галёрки, введя ведущих сначала в ступор, а затем, в ржач, которым они прикрыли лёгкое смущение.

— Вот видите! — ткнул я пальцем в ту сторону, — есть такие, есть! И это просто остальные еще находятся в оковах устаревшей морали. Просто не надо заставлять. Если вы понравитесь парню, он легко переспит не только с вами, но и с вашей лучшей подругой. И даже не одной. Пусть не сразу, но ему вполне по силам обеспечивать качественным сексом пять-десять женщин, в том числе сожительствуя с ними на постоянной основе.