Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi" - Страница 52

Катя вертела головой по сторонам, не переставая удивляться. Она бывала в Москве, но в магический квартал так и не зашла. Побоялась. И сейчас понимала, что не зря боялась. Это был район контрастов, словно созданный каким-то безумным художником, который никогда и не слышал о плановой застройке.

– Видишь, почти везде первые и вторые этажи – одинаковые? – спросил Богдан.

Катя кивнула. Это действительно так. Чаще всего дома на нижних уровнях были обложены красноватым камнем, присутствовал совсем невысокий фундамент и окна-витрины на первом этаже.

– Это потому, что в какой-то момент местное безобразие все же попытались привести к общему, приличному виду, – продолжил Богдан. – А потом махнули рукой и смирились с этим бардаком. В любом случае, одинаковый дизайн здесь пытались привить двести лет назад. Уже тогда получалось плохо, а сейчас квартал и вовсе – будто резиновый.

Богдан усмехнулся, припоминая все рассказы про Москву. Магический квартал здесь располагался неудобно с точки зрения защиты. Стоит прямо на берегу Москва-реки, вокруг магловские постройки, и расти кварталу особо некуда. А раньше было и не нужно. Просто с чьей-то легкой руки, когда было принято решение о закрытии Китежа для посторонних, посольства решили перенести именно сюда. А потом здесь срочно потребовался аврорат, иначе преступность совсем распоясывается. И ряд министерств и департаментов, например – торговли и туризма. И в город ломанулись многочисленные иностранные представительства. И тут же начали строить отели, кафешки и прочие прелести города, где много иностранцев. И нужно больше работников. И больше жилья. Маги вообще-то не любят высотные здания – обычно их дома не бывают выше пяти этажей, и то это уже крайний случай. Но здесь имелись настоящие магические высотки, которые хоть как-то решали проблему жилья в магическом квартале, которому больше некуда расти. Плюс близость маглов и статус столицы у этого города – все это вынуждало усиливать меры безопасности, чтобы купол из многочисленных чар не рухнул, раскрыв мир магии во всей его сумасшедшей прелести в виде магического квартала в Москве.

Семья Васи, переезжая поближе к работе отца и двух братьев, даже не пыталась найти жилье в самом квартале. С самого начала Рудецкие купили традиционный домик в небольшом подмосковном поселке. И метла в их семье стала чем-то вроде велосипеда – так быстрее добираться до работы от места аппарации. Только что метлы есть не у всех. Даже самые плохонькие могут ощутимо ударить по кошельку обычного мага, что уж говорить о хороших, современных моделях. А еще на метле нужно уметь летать. И это страшнее, чем кататься на велосипеде.

До места шли в толпе, особо здесь не поговоришь. Шум, гам, у многих кафешек и парикмахерских стоят зазывалы. Иногда это маги – одетые в яркие наряды под цвет заведения, они кричат во все горло до хрипоты, потому что на улицах запрещено усиливать голос магией. Иногда это кто-то из мелкой нечисти или малых волшебных рас.

Аврорат располагался в длинном кирпичном здании, что занимало практически весь проулок. Бордовые стены, очень высокий фундамент, единственный вход – ровно по центру. Около двустворчатых дверей мирно спали каменные драконы в уменьшенном размере.

– Он на меня посмотрел, – испуганно шепнула Катя, вцепившись в рукав Богдана.

На краткое мгновение правый дракон приоткрыл каменное веко и совершенно точно посмотрел на нее зеленым живым глазом. Богдан в ответ засмеялся:

– Это артефакт, который развеивает иллюзии и слабую трансфигурацию. А “посмотрел” он потому, что у мастеров-артефакторов свои представления о том, куда вставлять мелкие простейшие артефакты.

Катя, уже заходя в дверь, оглянулась на дракона. Дракон был сделан так искусно, что казался живым. Хотелось присмотреться, проверить – не дышит ли он. Но нет, вроде лежит неподвижно, как и положено каменной статуе.

Внутри, в гулком мраморном холле, скучали два парня в аврорской униформе, что Кате всегда напоминали военные мундиры века так девятнадцатого, хотя она и не была уверена в веке. Брюки авроры носили черные, рубашки – тоже, а вот верхняя одежда, что менялась в зависимости от сезона, всегда была темно-синего, глубокого оттенка, с серебряными пуговицами. Темно-синий – что-то вроде государственного цвета. Говорили, цвет магии. А еще, это Катя знала из учебников истории, раньше такой глубокий синий цвет маглы получать не могли. А маги – легко.

Зал на две части разделяли высокие мраморные перила, а проходом между частями зала служили каменные же арки – еще одни артефакты, которыми проверяют посетителей. И за арками, устало подпирая плечом дверной косяк, их ждал Кирилл Рудецкий.

***

В аврорате не любили громких дел. Репутация здесь нарабатывалась годами, молодежь сама не стремится выпрыгивать на руководящие должности раньше срока. Когда-то дядя Богдана служил в магловской армии – по поддельным документам и всего пару месяцев, но служил. Его поразила зависимость маглов от званий. В аврорате, если умудрился получить звание, не имея авторитета и уважения коллег, нормально работать не получится. Авроры не отличаются почтительностью. Они до сих пор вваливаются в кабинет начальства без “можно?” и “извините?”, до сих пор критикуют руководителя, не стесняясь в выражениях, и до сих пор считают, что они служат народу, а не главе совета. Поэтому громкие дела в аврорате не любят. Известность в работе лишь мешает, а других плюсов в таких расследованиях все равно нет.

Но кто-то же должен был брать дело о проклятой школьнице? Сначала еще была надежда, что это просто единичный случай. Жизнедара попросили допросить школьников, потому что были уверены – кто-нибудь точно расколется. Это же дети. Как бы они не были хитры, какой бы крепкой у них не была психика, но противостоять мастеру допросов не каждый взрослый может.

А потом Жизнедар долго корил себя за это согласие. Когда появилась вторая жертва, расследование радостно списали на него. Громкое дело – это всегда много внимания. И начальство требует хоть каких-нибудь сдвигов. И, как назло, громкие дела обычно самые запутанные. Много говорить будут о тех происшествиях, где сложно найти виноватых. А где здесь искать преступника?

Детишки под напором не сдавались. Многие чуть ли не ревели, стоило посильнее надавить, но, несмотря на испуг, ничего не знали и ничего не слышали. Та же история с магистрантами, учителями и рабочим персоналом. Долгое время даже не знали, что именно происходит с девушками. Теперь есть рабочая идея – экспериментатор. Самый отвратительный тип преступников.

Ввиду прошлых событий, испытания на людях в Магическом Союзе были запрещены. Были, конечно, лазейки. Ими пользовались официальные исследовательские центры, которые получали лицензию, за работой которых тщательно следили, а стоило все это огромных денег. Какому-нибудь гению-индивидуалисту такие прелести жизни не по карману. Так появлялись экспериментаторы. Они проводили свои опыты на случайных людях, получая информацию о дальнейшей судьбе “эксперимента” через третьи руки. Тот злодей, что работает сейчас в Колдовстворце, узнает все из вполне официальных источников. Дело на слуху, жертв не спрячешь, улучшение-ухудшение их состояния быстро становится известно родным и близким. Из-за чего было принято решение перевести расследование в разряд “угроза государственному порядку” и признать секретным.

Именно это и обсуждали на совещании. Цель – остановить нападения, чтобы у следствия появилось время на исследование и выстраивание логических связей. Пока что очень давит человеческий фактор: кроме того, что три девчонки умирают от неизвестного проклятья, так еще и есть угроза появления четвертой жертвы. Но есть шанс, что преступник не станет продолжать эксперимент, если не будет получать сведения о процессе эксперимента.

Словно набатом прозвучало и другое обещание. Если появится четвертая жертва, школьницам будет предложено отправиться домой, в безопасность. Это не значит, что школу закрывают. Нет, лишь разрешают покинуть ее тем, кто особенно беспокоится о своем здоровье.