Сердце не обмануть - Шарикова Мария - Страница 24

Взяв её под руку, он направился к центральной аллее, где было больше людей, ибо только так он смог сдержать себя.

Мария тем временем склонилась к его уху и тихо прошептала:

— Знаете пословицу: «кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет, оба»? Она про вас. Вы второй раз входите в одну и ту же воду, не ожидала от вас, — как ни в чём ни бывало, промолвила Колокольцева, отстранившись и мило улыбаясь пожилой паре, проходящий мимо.

— На что вы намекаете, madame? — хмуро спросил Алексей.

— Ни на что, мой дорогой, я только говорю очевидные вещи. Вы ведь до сих пор любите меня, я знаю, — утвердительно заявила Мария, баронесса Колокольцева, глядя на Езерского своими зелёными, как у кошки, глазами.

— Vous trompez, ma chère, j'aime ma fiancee(фр. — Ошибаетесь моя милая, я люблю свою невесту) заявил Алексей, выпуская её руку. Этот разговор стал раздражать его, поэтому он решил избавиться от нежелательной спутницы.

— Невесту? Это милую малышку, которая не то что со мной, даже с вашей сестрой не может тягаться красотой? — с издевкой спросила madame Колокольцева.

Сдерживаясь из последних сил, Алексей процедил сквозь зубы:

— Мари, попридержите свой язык, а то неровен час… — хотел продолжить Езерский, но Мария жестом остановила его.

— Не то что, дорогой? Ну же, скажи! Мне ведь не понаслышке известно, какой у тебя страстный характер. Не так ли, Алёша? — томным голосом спросила Мария.

Алексей смотрел на женщину, которой позволил когда-то обвести себя вокруг пальца. Нынче он не чувствовал к ней ничего.

— Я вас предупредил, madame! — гневно произнёс Езерский, — запомните: не смейте устраивать скандал, тем более в присутствии моей невесты, надеюсь вы хорошо поняли?

— Oui, mon chér, — злорадно улыбнулась Мари, — только ничего, что могу вам дать я, она не даст, — проведя рукой по его мундиру, она развернулась прочь, давая понять, что последнее слово осталось за ней.

Вернувшись с прогулки, Таня почувствовала недомогание. Горло першило, а кости ломили, предвещая простуду.

К вечеру она слегла, так и не спустившись вниз.

Алексей посылал узнать о её самочувствие, но она лишь уклончиво отвечала, что ей нездоровиться.

Даже если бы она хотела, Таня не смогла бы найти силы встретиться с Алексеем.

Ночью у неё начался жар, а к утру и вовсе стало худо. Она спала, но сон сей был беспокойным.

Алексей места не находил, узнав об этом.

Заметив тревогу внука, Галина Николаевна сказала:

— Алексей, нет причин для беспокойства. У Татьяны простая простуда, уверена, до бала ей станет лучше.

Алексей нервно прошёлся по комнате.

Он хотел забрать свои слова обратно, сказать, что он верит ей, и к черту его проклятую ревность!

Узнав у Владимира, какие цветы любит его сестра, Алексей велел украсить комнату Татьяны алыми розами.

Галина Николаевна оказалась права. В день бала Татьяна проснулась бодрой, но мысли её были столь грустны, что ей не хотелось просыпаться.

Так она могла прятаться от Алексея, с которым ей не хотелось встречаться.

Марфа раскрыла портьеры, заставляя Тату зажмуриться.

Оглядевшись вокруг, девушка заметила множество корзин с розами. Она очень любила розы, особенно этот оттенок алой зари.

Но откуда они взялись?

— Марфа, откуда эти цветы? Ведь только Владимир Владимирович знает, как я их люблю.

— Так граф велел украсить вашу комнату, он места себе не находил, пока вы хворали, — ответила горничная, не отрываясь от своего занятия.

Татьяна моргнула.

Алексей узнал о её любимых цветах? Но зачем это ему? Неужели хочет примириться с ней?

Татьяна уже не желала этого. Как говориться, насильно мил не будешь. Алексею вовсе не обязательно налаживать с ней отношения.

Об этом она собиралась поговорить с ним нынче. Она поняла, что нельзя заставить любить или ненавидеть, за человека выбирает сердце.

Тут её взгляд упал на туалетный столик. Бархатная коробочка, лежащая там, притягивала к себе взгляд.

— Что это? — не скрыв любопытства, спросила Татьяна, вскакивая с кровати.

Подойдя к столику, она заметила записку, написанную столь знакомым, четким почерком.

«С именинами, мой ангел. Прости меня, я был не прав. В коробочке мой подарок тебе, надень его на бал, чтобы я понял, что ты простила меня.»

Подпись представляла собой инициалы, которые так хорошо были известны Тане.

Открыв коробочку, она ахнула. На обрамлённой бархатом поверхности лежал кулон на золотой цепочке, который был так похож на её кольцо.

Желание одеть украшение посетило Таню, но только на мгновение.

Вспомнилась та красавица, которую она видела в летнем саду.

Порывисто закрыв коробку, она отвернулась от зеркала.

На дворе стоял полдень, поэтому решив, что уже пора собираться на бал, Татьяна велела Марфе подать платье.

Сначала последовали многочисленные нижние юбки, затем корсет.

Наряд, который на этот раз собиралась надеть Татьяна, сильно отличался от тех, которые она носила в последнее время.

Нежно розовый оттенок очень шёл к её бледной коже, вот только декольте было слишком глубоким для дебютантки.

Надев столь смелый наряд, она надеялась выказать всю обиду и горечь, накопившуюся за эти дни.

Марфа сделала ей причёску, заплетя тройную косу, которая возвышалась на пышном пучке — «коронке» из волос на затылке.

Вертикальная форма прически поддерживалась с помощью скрытой проволоки. Спереди волосы были расчёсаны на прямой пробор, а над висками завиты в тугие золотистые локоны.

Решив не надевать кулон, Тата велела Марфе застегнуть на шее бархотку, подарок родителей на её шестнадцатилетие.

Камея, привязанная к алой ленте, была в форме розы, которой напоминала Татьяне саму себя. Нежная, как роза, она в тоже время была колючая, ибо у всякой розы есть шипы.

Своим поведением она открыто шла на конфликт, но ничего не могла с собой поделать.

Захватив агенду и кружевной веер, Татьяна всё же вернулась и взяла с собой шаль.

Небрежно накинув её на плечи, она спустилась вниз.

Гости ещё не приехали, поэтому Татьяна решила поговорить с Алексеем, теперь самое время.

Найдя его внизу лестницы, она не знала, как начать разговор. Неуверенно ступив на паркет, Таня взглянула на жениха.

Алексей встретил её огорчённым взглядом, не увидев свой подарок.

Он надеялся, что Татьяна пойдёт на примирение, но она, по видимому, решила объявить ему войну. Платье на ней нынче было настолько вызывающем, что Алексей сам едва сдерживал желания, которые давно посещали его.

Татьяна тем временем подошла ближе, и склонившись к его уху, тихонько прошептала:

— Алексей Станиславович, мы могли бы поговорить?

Мелодичный голосок сводил Езерского с ума. Он готов был увести её отсюда и целовать до тех пор, пока она не попросит его остановиться.

Но он повёл себя так, как того требовали приличия.

Взяв невесту под руку, Езерский отвёл её в сторону.

— Вы что-то хотели мне сказать, Татьяна Владимировна? — вопросительно подняв светлую бровь, поинтересовался Езерский.

— Да, хотела, — утвердительно произнесла Таня, нервно теребя веер. Она не решалась продолжить.

— И что же? — спросил Алексей, сложив руки на груди.

— Не объявляйте о помоловке сегодня, — на одном дыхании выпалила Тата.

— Вы передумали? — спросил Езерский, едва сдерживая рвавшийся наружу гнев.

Татьяна его поражала. Как тонко она вела свою игру. Она хочет отсрочки, она её получит, вот только долго ждать он не намерен.

— Хорошо, для всех гостей вы протеже моей бабушки, надеюсь, вам это ясно?

Татьяна кивнула.

Но ей стало неприятно оттого, что он даже не захотел узнать причину её просьбы.

— Если позволите, я пойду встречать гостей, — поклонившись, Алексей оставил Татьяну одну, в полном недоумении.