Карающий орден (СИ) - Маркелова Софья - Страница 104

   - Видите ли, эфенди, мой экземпляр Заветов остался где-то в горном ущелье, выпал в темноте, когда ваш отряд пленил нас, - проговорил Ашарх и заискивающе улыбнулся. - Можно ли одолжить вашу книгу? Всего на один вечер. Я же не прошу ничего запретного.

   Общинник явно замялся, он переводил взгляд с карманного экземпляра Заветов, лежавшего перед ним на столе, на робко улыбавшегося пленника, протягивавшего руку сквозь решетку.

   - Ну ладно. Ничего же дурного в этом нет, правда, - негромко проворчал себе под нос Исандир, поднимаясь на ноги и передавая книгу профессору. - В конце концов, Залмар покарает тебя, если ты меня как-то провел.

   Ашарх внутренне ликовал, но на его лице не отразилось ничего, кроме вежливой благодарности. Бородатый воин проводил пленника задумчивым изучающим взглядом, а после вернулся за стол. Он явно чувствовал какую-то фальшь в просьбе узника, однако, никак не мог понять, какую выгоду от книги мог получить этот подозрительный профессор. Как, впрочем, и Лантея. На ее вопросительный взгляд Аш лишь лукаво улыбнулся, удобнее усаживаясь на полу, так, чтобы свет от масляной лампы попадал на страницы священной книги, а после углубился в чтение. И все последующие часы мужчина так ни разу и не оторвался от Заветов. Девушка ждала до середины ночи, когда же ее спутник прервется, но этого так и не произошло. Спать Лантея легла в тревоге.

   Невозмутимый, как скала посреди бушующего океана, капитан Карлай пришел будить заключенных очень рано, едва где-то за пределами крепости начали рвать глотки петухи. Волосы смуглокожего общинника были тщательным образом прибраны и заплетены в черные косички, а лицо то ли лучилось холодным самодовольством, то ли просто свежо выглядело после крепкого сна. Без своего промокшего плаща, испачканного в грязи, и синего гамбезона Карлай в белоснежной тунике больше походил на мраморную скульптуру, чем на живого человека. Особенно сходство усиливала его привычка истинного охотника, выслеживавшего свою добычу, - умение замирать на месте без движения во время бесед или просто в ожидании чего-либо. Со стороны это выглядело странно и немного жутко. Хотя после всего, что Лантея и Аш услышали о капитане и его характере вечером, эта причуда по сравнению во всем остальным уже не казалась такой пугающей.

   Исандир и Колид бодрствовали, хотя вид у них был до крайности измотанным из-за бессонной ночи в холодной сырой темнице. Как, впрочем, и у Аша, который несколько долгих часов провел в обнимку с Заветами и совершенно не выспался, озабоченный более важными проблемами.

   - Вижу, это краткосрочное заключение уже пошло вам на пользу.

   Капитан приподнял брови, оглядывая молчаливых помятых узников.

   - Вы присмирели.

   Профессор, не рискуя вступать в пустые дебаты с таким серьезным противником, у которого на поясе было оружие, а за спиной - минимум два воина и целый фургон власти, лишь тихо хмыкнул себе под нос.

   - Надеюсь, у коменданта вы будете вести себя так же разумно и спокойно. Иначе все наше с вами дальнейшее краткое общение будет протекать в совершенно иной форме.

   Пленникам опять связали руки, на сей раз затянув узлы гораздо крепче. Капитан настороженно наблюдал за процессом, контролируя все с патологической подозрительностью. Он вместе с Исандиром и Колидом выпроводил заключенных из темницы и повел их на верхние этажи крепости, не отнимая ладони от рукояти своего палаша, висевшего в ножнах на бедре.

   В узких каменных коридорах стало гораздо светлее, и теперь можно было полноценно рассмотреть все внутреннее наполнение крепости, которое оказалось до скудности простым. Пустующие залы встречались на каждом шагу, все они были проникнуты духом заброшенности. Выхоложенные сырые стены, покрытые каплями влаги и мхом, понемногу рассыпались в пыль от времени, зияя крупными дырами и провалами. Кое-где лестницы стерлись до такого состояния, что края их ступеней стали округлыми, а камень, будто мягкая глина, промялся.

   Совсем нечасто можно было увидеть обжитую комнату, где чаще всего не было даже двери. Редкая мебель, разбросанные по полу козлиные шкуры и выцветшие растянутые гобелены - вот и вся внутренняя обстановка залов крепости. На пути у процессии пленников и конвоиров иногда встречались обитатели этого неприглядного места: хмурые воины, вытягивавшиеся в струну при виде капитана, и смирные женщины, в полном молчании хозяйничавшие в коридорах, не поднимая глаз. Но вся крепость явно была пронизана какой-то беспокойной суетливостью, словно общинники к чему-то готовились и скорее стремились доделать все дела, вымести пыль и навести порядок.

   Наконец Карлай остановился рядом с высокой стрельчатой аркой, ведущей в одно из помещений, откуда доносился чей-то рассерженный голос. Капитан бросил на пленников холодный предупреждающий взгляд, означавший, видимо, что любое неверное движение или слово с их стороны приведет к серьезным последствиям, а после уверенно зашел в комнату. Исандир сразу же ощутимо толкнул профессора в плечо, вынуждая последовать за смуглокожим командиром в помещение.

   Это оказался достаточно большой, но совершенно пустой зал, где рядом с одиноким узким окном, слабо пропускавшим свет через запыленную слюду, стоял единственный крупный предмет мебели - заваленный бумагами стол из темной древесины. На каменном полу, прямо на шкурах валялись раскрытые книги и свитки, многие из которых были изорваны и растоптаны. В дальнем углу комнаты виднелась широкая лавка, а на ней небрежно было брошено смятое шерстяное покрывало и тонкая засаленная подушка.

   За столом восседал немолодой мужчина в обыкновенной для Светоча белой тунике из грубой ткани. На его плечах лежала меховая короткая накидка, скрепленная под горлом серебряной металлической фибулой с драгоценными камнями. Помимо этой детали в его одеянии больше не чувствовалось никакой роскоши, но и без нее любому, вошедшему в залу, сразу было ясно, что за столом сидел комендант крепости. Его звучный рассерженный голос было слышно по всему этажу, он отражался от стен, и, казалось, даже слюда в окнах мелодично позвякивала. Весь гнев был направлен против толпы стыдливо ссутулившихся общинников, стоявших посреди залы.

   - Я не позволю вам испортить этот священный божий день! - брызгал слюной комендант крепости, крича на просителей, и стучал ладонью по столу. - Меня не интересуют ваши убогие оправдания!

   - Но старейшина Саркоз!..

   - До полудня стена храма должна быть восстановлена! И точка! Служба пройдет вовремя!