Зов ночной птицы - Маккаммон Роберт Рик - Страница 38

Мэтью жадно набрал воздуха в легкие и с кружащейся головой то ли побежал, то ли поковылял к открытой двери сарая. Дождь все еще лил, но уже не с такой интенсивностью. Мэтью не стал оглядываться на кузнеца, поскольку это могло замедлить его и без того неуверенное продвижение вперед. Наконец он очутился на улице. Вода хлестала его по лицу, ветер вился вокруг, одна нога зацепилась за корень дерева, и он едва не растянулся на земле, но сумел устоять и побежал сквозь буйство стихий в сторону особняка Бидвелла. Только достигнув перекрестка, он сбавил ход и оглянулся. Если кузнец и гнался за ним, то он далеко отстал.

Однако же мешкать было нельзя. Он сплюнул кровь в грязную лужу, запрокинул голову, ловя ртом струи дождя, и сплюнул еще раз. Спина и плечи были разбиты чуть не вдребезги, горло только что не раздавлено всмятку пальцами Хэзелтона. Зато теперь он имел в запасе историю для судьи и, к счастью, остался жив, чтобы ее поведать. Он продолжил путь к дому Бидвелла, перемещаясь со всей возможной скоростью.

При этом в его голове продолжали крутиться два вопроса: «Что находилось в том мешке?» и «Что за тайну может скрывать кузнец, если он готов убивать ради ее сохранения?».

Глава девятая

– Какая жуткая история! – воскликнул Бидвелл, когда Мэтью закончил свой рассказ. – Стало быть, Хэзелтон пытался тебя задушить из-за какого-то мешка?

– Не просто мешка. – Мэтью расположился в удобном кресле в гостиной особняка, под его больную спину была подложена подушка, а на столике рядом стоял серебряный бокал с ромом. – Там внутри было что-то необычное…

Распухшее горло с трудом пропускало звуки. Он уже осмотрел в ручном зеркальце синие отпечатки пальцев кузнеца на своей шее.

– …И он не хотел, чтобы я это увидел, – закончил фразу Мэтью.

– Сет Хэзелтон давно не дружит с головой, – заметила миссис Неттлз, которая только что принесла с кухни ром и теперь стояла рядом, скрестив руки и устремляя на собеседников воистину пугающий темный взор. – Он был таким еще до смерти его жены, а с той поры и вовсе чокнулся.

– Хвала Господу, он тебя не убил! – Вудворд сидел в кресле напротив своего секретаря; лицо его выражало огромное облегчение и в то же время беспокойство. – И хвала Господу, что ты не убил его. Тебе это обошлось бы чертовски дорого. Ты ведь понимаешь, что покушался на чужую собственность?

– Да, сэр.

– Я могу понять твое желание укрыться от дождя в этом сарае, но с какой стати ты начал выкапывать из сена кем-то спрятанные вещи? Для этого были какие-то особые причины?

– Нет, сэр, – уныло признал Мэтью. – Полагаю, не было.

– Я уверен, что не было! И еще, по твоим словам, ты нанес ему удар по лицу, вызвавший сильное кровотечение, так? – Вудворд прикинул тяжесть жерновов правосудия, которые могут прийти в движение по такому случаю. – Стоял ли он на ногах в последний раз, когда ты его видел?

– Да, сэр.

– Однако он не погнался за тобой, не вышел из сарая?

Мэтью отрицательно качнул головой:

– Не думаю, сэр.

Он потянулся к рому и сделал глоток, уже понимая, к чему клонит мировой судья. Прикушенный язык – распухший настолько, что заполнил почти весь рот, – вдобавок обжегся «огненной водой» и благополучно онемел.

– Значит, он мог потерять сознание уже после вашего ухода. – Это произнес Бидвелл. Вудворд поднял глаза и только сейчас заметил его рядом со своим креслом. – Возможно, он до сих пор лежит в своем сарае без чувств, тяжело раненный. Предлагаю отправиться туда незамедлительно.

– У Хэзелтона шкура пожестче будет, чем у старого стервятника, – сказала миссис Неттлз. – Какой-то порез на роже его уж точно не доконает.

– Боюсь, это был не просто порез… то есть не царапина, – сознался Мэтью. – Его щека была рассечена изрядно.

– А разве он не сам на это напросился? – Миссис Неттлз выпятила челюсть. – Как по мне, он получил то, на что давно напрашивался!

– Как бы то ни было, мы должны разобраться с этим на месте. – Вудворд поднялся из кресла. Он до сих пор неважно себя чувствовал – каждый глоток отдавался болью в горле – и очень не хотел выбираться из дома под нескончаемую морось, но столь серьезное дело к этому обязывало.

Бидвелл также признал серьезность ситуации. Но в первую очередь его озаботила возможная потеря единственного кузнеца в поселке, что усугубило бы их проблемы.

– Миссис Неттлз, – сказал он, – передайте Гуду, чтобы подогнал экипаж к крыльцу.

– Да, сэр.

Она направилась в заднюю часть дома, но успела сделать лишь несколько шагов, когда звонок колокольчика у парадной двери возвестил о посетителе. Она поспешила туда, открыла дверь – и обомлела.

Там стоял кузнец собственной персоной – с ввалившимися глазами и серым лицом, с окровавленной тряпицей на левой щеке, которую поддерживал кожаный ремень, затянутый вокруг головы. Перед крыльцом виднелись его лошадь и фургон, а в руках он держал темно-коричневый джутовый мешок.

– Кто там? – спросил Бидвелл, появляясь в прихожей, и тотчас замер как вкопанный. – Боже мой! А мы как раз собирались вас проведать!

– Ну, вот он я, – молвил Хэзелтон охрипшим от боли голосом. – Где этот парнишка?

– В гостиной, – сказал Бидвелл.

Хэзелтон, не дожидаясь приглашения, перешагнул порог и протиснулся между косяком и миссис Неттлз. Последняя поморщилась от смеси запахов немытого тела и свежей крови. Когда кузнец, топая грязными сапогами, вошел в гостиную, Мэтью чуть не подавился ромом, а Вудворд почувствовал, как остатки его волос встают дыбом подобно шерсти на загривке кота при встрече с крупной и злой собакой.

– Вот! – сказал Хэзелтон, бросая мешок к ногам Мэтью. – Вот что ты, проныра, хотел увидеть.

Мэтью встал из кресла – с осторожностью, оберегая от резких движений разбитую спину.

– Давай, загляни в него, – сказал ему Хэзелтон. – Тебе ведь этого хотелось, да?

Мэтью пришлось отвечать.

– Прошу прощения, сэр. Я не должен был вторгаться в вашу част…

– Кончай жевать сопли и загляни в мешок.

Хэзелтон наклонился, поднял мешок с зашитого конца и начал вываливать на пол его содержимое. Из прихожей подошли Бидвелл и миссис Неттлз, и все они увидели то, что ранее так неистово защищал Хэзелтон.

Из мешка вывалилась одежда, а также пара истертых и стоптанных башмаков. Одежда была женской: черное платье, синий передник, несколько пожелтевших блузок и заштопанных юбок, когда-то сидевших на весьма пышных бедрах. Кроме того, из мешка выскользнула и уткнулась в левый ботинок Мэтью простая, без орнамента, деревянная шкатулка.

– Это вещи моей Софи, – заявил кузнец. – Все, чем она владела. Возьми коробку и открой ее.

Мэтью колебался, в эту минуту чувствуя себя полнейшим ослом.

– Ну же, открывай! – приказал Хэзелтон.

Мэтью взял коробочку и поднял крышку. Внутри оказались четыре заколки для волос из слоновой кости, деревянный гребень с золотистой инкрустацией, серебряный перстень с янтарным камешком и еще одно серебряное кольцо с гравировкой в виде веревочного переплетения линий.

– Это ее украшения, – сообщил кузнец. – И обручальное кольцо. После смерти Софи я не смог выбросить ее вещи. Но и держать их в доме тоже не смог. – Он потрогал окровавленную тряпку на щеке. – Потому я сложил их в мешок и отнес на хранение в сарай.

Его глаза в темных кругах свирепо уставились на Мэтью.

– Я думал, это место, куда никто не станет совать свой нос. А тут прихожу и вижу, как ты тянешь мешок наружу. – Он перевел взгляд на Вудворда. – Вы ведь судья, так? Человек закона, который поклялся его соблюдать?

– Это верно.

– А раз так, мне нужно какое-то возмещение. Этот щенок без спросу забрался в мой сарай и рылся в вещах моей любимой жены. Я не сделал ничего плохого, а ежели спрятал в укромном месте свои вещи, это никого не касается. – Хэзелтон посмотрел на Бидвелла, ожидая поддержки. – Пожалуй, я слишком взъярился, когда чуть не придушил парнишку, но, черт возьми, я ведь подумал, что он крадет вещи моей Софи! Вы можете меня за это винить, сэр?