Зов ночной птицы - Маккаммон Роберт Рик - Страница 34

– В таком случае проясните мне вот что, – сказал Бидвелл. – Кто из вас на самом деле является мировым судьей, а кто – секретарем?

Вудворд крепко стиснул зубы, чтобы сдержать уже готовую вырваться реплику.

– Мне нужно на свежий воздух, – обратился он к Мэтью. – Не прогуляешься со мной до дома мистера Бидвелла?

– Конечно, сэр.

– И это все? – спросил Пейн. – Вы не будете продолжать допрос ведьмы?

– Не сегодня. – Вудворд взглянул на скрюченное тело женщины. – Не думаю, что она сейчас в общительном настроении, а что до меня, то я уж точно нет! Идем, Мэтью!

Он развернулся и пошел к выходу.

– Ей нужно каленое железо, чтобы язык развязался, вот что ей нужно! – прокричал им вслед Бидвелл, когда они двигались по проходу.

Ноулз фыркнул и сплюнул, когда они проходили мимо.

Еще не совсем оправившись от потрясения после встречи с Рейчел Ховарт, Мэтью понял лишь то, что ему вряд ли светит победа в местном конкурсе популярности и что в ближайшие непредсказуемые дни лучше поостеречься и не заводить новых врагов.

Глава восьмая

После тюрьмы сырой воздух улицы и приглушенный тучами свет казались благодатью для дыхания и зрения. Вудворд проигнорировал экипаж, на козлах которого сидел Гуд, строгая ножичком какую-то деревяшку, и двинулся пешком в сторону источника. Мэтью шел чуть позади.

– Этот наглец выводит меня из себя! – сказал Вудворд. – Я слуга закона, а не его лакей, да и ты тоже!

– Нет, сэр. В смысле: да, сэр. – Мэтью поравнялся с судьей. – Но, при всех его раздражающих манерах, я могу понять его озабоченность.

– Да уж, тебе не откажешь в великодушии!

– На его месте, вложив кучу денег в Фаунт-Ройал и видя, как мои вложения идут прахом, я бы, возможно, так же ратовал за скорейшую казнь.

– К черту его вложения!

– Да, сэр, – сказал Мэтью. – Я думаю, именно это страшит его в первую очередь.

Вудворд сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Рукавом вытер капли пота со лба, посмотрел на зловещее небо, потом на своего секретаря.

– Вот почему ты для меня так ценен, – произнес он, понемногу успокаиваясь. – Ты можешь одним взглядом охватить не только всю картину, но также ее раму, гвоздь и всю стену, на которой она висит.

– Я вижу только то, что есть на самом деле.

– Да, и сегодня мы увидели даже слишком многое. Я о миссис Ховарт. Она оказалась… моложе, чем я предполагал. А также намного красивее. При других обстоятельствах ее можно было бы назвать прелестной женщиной. Когда она разделась… должен сказать, мне нечасто случалось иметь дело с обвиняемыми женского пола. И я никогда не видел, чтобы женщина добровольно обнажалась перед чужими мужчинами.

– Не добровольно, – поправил его Мэтью. – Она знала, что с нее все равно сорвут одежду, если не снимет ее сама.

– Верно. И что можно сказать о ней на этом основании?

– Что она стремится хоть в чем-то сама себя контролировать. Или как минимум не желает, чтобы ее во всем контролировал Бидвелл.

– Хм…

Вудворд вновь зашагал на запад по улице Правды; Мэтью держался рядом с ним. Хотя запустение по-прежнему бросалось в глаза, кое-какая жизнь в поселке все же присутствовала. Далеко впереди две женщины перешли через улицу; одна из них несла большую корзину. Проехал мужчина на повозке, груженной тюками сена и несколькими бочками.

– Мне хотелось бы знать, – произнес судья, – что за секреты ты обсуждал с миссис Неттлз.

– Сэр?

– Ты можешь изображать невинное изумление перед кем угодно, но не передо мной. Я слишком хорошо тебя знаю. В такой день, как сегодня, ты ни за что не стал бы валяться в постели дольше обычного. Я скорее могу допустить, что ты встал пораньше, весь в нетерпении. Итак, объясни мне, почему миссис Неттлз не сказала о вашей беседе Бидвеллу?

– Я… обещал ей сохранить этот разговор в тайне.

Вудворд опять резко остановился и на сей раз направил на Мэтью более пристальный взгляд.

– Если это касается миссис Ховарт, я должен быть проинформирован. Если на то пошло, будучи моим секретарем, ты обязан предоставлять мне всю важную информацию.

– Да, сэр, мне это известно. Однако…

– Обещай ей все, что угодно, – сказал Вудворд, – но расскажи мне то, что я должен знать.

– Она просила меня не проболтаться мистеру Бидвеллу.

– Что ж, это и я могу ей гарантировать. А теперь выкладывай.

– Говоря вкратце, она попросила, чтобы мы с вами подошли к этому делу без предубеждения. Она уверена, что миссис Ховарт была обвинена ложно.

– А она сообщила, на чем основана ее уверенность?

– Нет, сэр. Она лишь высказала опасение, что наш разум будет отравлен.

Вудворд перевел взгляд на примыкавший к улице Правды лужок, где паслись несколько коров. На бобовом поле женщина в соломенной шляпе занималась прополкой, в то время как ее муж приколачивал дранку на крыше дома. Рядом, по другую сторону жердевой ограды, стоял покинутый жильцами дом, поле за которым превратилось в болото, заросшее сорняками и мелким кустарником. На крыше этого дома сидели три вороны. Небось, дожидаются бегства соседей, подумал он.

– Ты ведь понимаешь, – произнес он вполголоса, – что, если Рейчел Ховарт – на самом деле ведьма, она может подчинить своему влиянию кого угодно.

– Миссис Неттлз просила меня ничего не говорить Бидвеллу как раз потому, что он может счесть ее попавшей под такое влияние.

– Хм… – Вудворд задумался. – Отрава может быть поднесена нам в разных чашах, Мэтью. Надо с осторожностью относиться к любой, из какой бы ты ни решился отпить. Ладно, идем дальше.

Они продолжили путь.

– А как тебе история Ноулза? – чуть погодя поинтересовался судья.

– Вранье. Он просто хочет выбраться из тюрьмы.

– А дьявольские метки на теле женщины?

– Неубедительно, – сказал Мэтью. – Подобные отметины встречаются у многих людей.

Не было необходимости лишний раз упоминать о пятнах, покрывавших лысый череп Вудворда.

– Согласен. А как быть с куклами?

– Думаю, вам стоит взглянуть на них самому.

– Пожалуй. Жаль, что миссис Грюнвальд уже вне досягаемости.

– Надо бы вытребовать у Бидвелла список свидетелей, доступных на данный момент, – предложил Мэтью. – А их допросы обставить так, чтобы Бидвелл не имел возможности вмешаться.

– Да, – кивнул судья, после чего искоса взглянул на Мэтью. – Нам, конечно, придется еще раз допросить миссис Ховарт. Уже более основательно. Мне кажется, она готова отвечать на твои вопросы, при этом игнорируя всех остальных. Что бы это могло значить, как по-твоему?

– Понятия не имею.

Вудворд сделал еще несколько шагов, прежде чем возобновить беседу.

– А ты не допускаешь возможность того, что она заранее знала о твоем утреннем разговоре с миссис Неттлз?

– Я всего лишь секретарь. У меня нет…

– …Никакого влияния? – прервал его Вудворд. – Ты ведь понял, о чем я?

– Да, сэр, – был вынужден признаться Мэтью. – Я вас понял.

– Что в особенности свидетельствует против нее, так это неспособность произнести «Отче наш». Если она может это сделать, то почему тогда молчит? Есть у тебя версии на сей счет?

– Никаких, – сказал Мэтью.

– Помимо изначальной: что у нее – по словам Пейна – должен обуглиться язык при упоминании Отца Небесного. В прошлых ведьмовских процессах бывали случаи, когда обвиняемые пытались прочесть молитву, но в корчах падали на пол прямо в зале суда.

– А бывало так, что обвиняемый в колдовстве произносил молитву и его отпускали восвояси?

– На сей счет ничего сказать не могу. Я далеко не эксперт в этих вопросах. Насколько мне известно, некоторые ведьмы способны произнести имя Божье без вреда для себя, потому что их защищают особые чары их адского властелина. Об этом я читал в судебных протоколах. Но если бы миссис Ховарт прочла молитву – от начала до конца, с должным благочестием, без обмороков и криков боли, – это стало бы важным свидетельством в ее пользу.