Его кексик (ЛП) - Блум Пенелопа - Страница 35

— Погоди-ка, похоже, это пример из жизни. Ты сватала двух хомяков, когда была ребенком? Я всегда говорил, что детям нельзя заводить питомцев. Все они маленькие психопаты. Честное слово.

— Не знаю, зачем я с тобой разговариваю. Ты вечно все превращаешь в фарс.

— Неправда. Быть налогоплательщиком — нешуточное дело. Я испытал это на собственной шкуре. А еще я серьезно отношусь к своей жене. И к крему от загара тоже. Уверен, если бы ты узнала, сколько людей вообще не задумывается об этом, то была бы в шоке. А я могу бесконечно перечислять те вещи, над которыми всерьез размышляю изо дня в день. Но ты опять смотришь на меня своим красноречивым «стоп»-взглядом.

— Почему я? Ты мог свести Райана с кем угодно, но выбрал меня. Почему?

— А какое теперь это имеет значение? Ты заявила, что бросила парня. Мы с тобой больше не друзья, — Уильям встал и отряхнул руки. — Я задолжал Райану солидный куш, а ты все испортила. Если хочешь снова стать моим другом, найди способ все исправить.

— Серьезно?

Он развел руками, скептически приподняв бровь.

— Вот видишь? Я умею быть серьезным. Да. И знаешь, что… если ты уйдешь, я найду ему более сексапильную версию тебя. Такую… с такими огромными буферами. Ее сиськи будут так выпирать вперед, что она не сможет сказать, какого цвета на ней туфли. Вот с кем я познакомлю Райана. Итак, пока ты будешь рисовать пальцем падающую Пиццерийскую башню, Райан будет кататься на моторной лодке с двумя плавучими агрегатами, способными удержать на плаву тонущий «Титаник».

— Пизанская башня, болван, — скривилась я, поднимаясь, и, издав звук отвращения, направилась к выходу.

— Эй, так не пойдет. Это я должен тебя покинуть. Это... Эй, я сказал… эй! — он прибавил ходу, чтобы нагнать меня.

Я тоже ускорила шаг, но старалась не привлекать к себе излишнего внимания.

Уильям, проскользнув мимо меня к двери, выскочил наружу и закрыл ее у меня перед носом. Одарив меня через стекло пренебрежительным взглядом, он развернулся и ушел с высоко поднятым подбородком.

Я обернулась к сидевшей за стойкой Шерил, явно ошарашенной происходящим.

— Не говори об этом никому. Пожалуйста.

— Милая, я даже не знаю, как это описать. Думаю, тебе не о чем беспокоиться.

Глава 16

Райан

Облокотившись о разделочную стойку, я уставился на кексы, которые только что испек. Они выглядели ужасно. Как бы банально это ни звучало, но не следует заниматься выпечкой, когда ты чертовски зол. Мои кексы были тому явным доказательством. Все они были кособокими и чересчур сухими. А украсил я их так, словно у меня вместо пальцев были клюшки.

— Та-а-ак, — услышал я голос Стефани, которая стояла, прислонившись к посудомоечной машине, и, скрестив на груди руки, сверлила меня неодобрительным взглядом. Ее волосы, собранные на макушке в пучок, были закреплены чем-то похожим на палочки для еды. — Ты собираешься поведать мне, за что надругался над бедными кексами? Или мне, как обычно, придется играть в детектива?

— Проблемы с девушкой, — пробурчал я.

Стефани понятливо кивнула.

— Не нужно быть детективом, чтобы понять это. Меня интересуют подробности. Что случилось между тобой и Эмили?

— Все кончено, вот что случилось.

— Что? Я даже не знала, что что-то началось. И почему я до сих пор не в курсе?

— Это началось вчера вечером, а сегодня утром уже закончилось. Возможно, я побил новый мировой рекорд по самым коротким отношениям в истории человечества.

— Так что ты натворил?

Я резко развернулся к ней.

— А кто сказал, что дело во мне? Нет, я, бесспорно, совершил кое-какие глупости, но за это уже извинился. Отчасти за те, что были совершены еще в школе. Но в разрыве нынешних отношений моей вины нет.

Стефани скептически усмехнулась.

— И что же она сделала?

— Согласилась работать на другом конце света. Без раздумий.

— Это как-то связано с ее учебой в школе искусств?

— Да, — простонал я.

— Я думала, учеба начнется в январе.

Я сокрушенно вздохнул.

— Было так, потом стало по-другому. Но это уже не имеет значения. Она сделала свой выбор. И я рад за нее.

— Да уж, — фыркнула Стефани. Взяв один из моих кексов и повертев его в руках, она скривилась. — Ты выглядишь чертовски радостным.

— А что я могу поделать? — огрызнулся я. — Злиться, что ее больше заботит мечта всей жизни, чем встреченный пару недель назад парень? У меня нет права отговаривать ее от этой работы.

— А кто сказал, что ты не должен злиться? — искренне удивилась она, и на ее лице появилось мечтательное выражение с ее обычной безнадежно-романтической улыбкой. Шагнув ко мне, она больно ткнула меня в грудь пальцем. — Кто сказал, что ты должен позволить ей упорхнуть из твоей жизни? — еще тычок. — Кто сказал, что ты не можешь бороться за свою женщину? — опять тычок. — Кто сказал… — голос Стефани повысился до крика, — что ты не можешь броситься за ней вдогонку? Догнать в аэропорту? Это же твой финальный выход, Райан. Та часть фильма, где вот-вот, как все знают, начнутся титры. Причем все понимают, что в реальной жизни ты бы просто отпустил ее. Именно так, как правило, поступают обычные люди. Но те, кто смотрит этот гребаный фильм, убеждены — ты обязательно сделаешь что-нибудь экстраординарное. Что-то, что вдохновит их всех. Поэтому они всю дорогу будут болеть за тебя.

Я нетерпеливо махнул рукой и окинул пекарню оценивающим взглядом.

— У нас проблема. Здесь нет камер. В твоем личном сценарии зрители также ожидают, что девушка безоговорочно примет парня. И неважно, насколько дурацким и нелепым будет маневр, который он провернет. А что станет со мной, если я помчусь за ней через весь аэропорт, а она посмотрит на меня, как на идиота?

— Зато ты точно будешь знать, что пытался. И тебе не придется мучиться и портить кексы еще несколько месяцев, пока ты в конце концов не забудешь ее. Вот только ты никогда не сможешь полностью вычеркнуть ее из своей памяти. Если ты отпустишь Эмили, то будешь видеть ее черты в каждой женщине, с которой когда-либо заговоришь. И каждый раз будешь просыпаться в холодном поту, гадая: а что бы было, если... Ты будешь…

— Я понял. И полностью с тобой согласен. И... — бросив на нее смущенный взгляд, я глухо застонал. — Мне стремно признаваться, но у меня уже есть один безумный вариант. Что скажешь?

— Ты намерен сделать ее беременной… — прошептала она в ошеломленной задумчивости, словно это была самая гениальная идея, достойная внимания.

— Что? Нет. Кексы. Как часть моего дурацкого плана. Только не эти. Эти слишком уродливы.

У Стефани загорелись глаза.

— О. Мой. Бог. Чем я могу помочь?

* * *

Вопреки здравому смыслу, я позволил Стефани внести некоторые коррективы в мой «грандиозный» план. И в результате все неожиданно превратилось в замысловатое театральное действо, участниками которого — помимо меня и Стефани — стали Стив, Брюс, Наташа, Уильям, Хейли… и даже Грэмми.

В пять часов утра мы все собрались в огромной квартире Уильяма.

Все были одеты и выглядели готовыми к бою. Лишь непрерывно зевающий хозяин квартиры до сих пор щеголял в пушистом белом халате.

— Давайте еще раз прогоним весь план, чтобы каждый забил у себя на подкорке отведенную ему роль, — привлек я всеобщее внимание, указав на карту, которую распечатал на принтере. На ней я ярко выделил дом Эмили и кратчайший путь от него до аэропорта. Уильям пригрозил Лилит увольнением, если та не выяснит время вылета своей подруги. Так что мы были в курсе, во сколько будет ее рейс. Я постучал пальцем по отметке дома Эмили. — Брюс с Наташей дежурят в вестибюле. Замаскируйтесь, чтобы она вас не заметила. Сообщите мне, когда Эмили выйдет.

— У меня нет камуфляжа, — категорически заявил Брюс, откусывая банан, который держал в руке.