Скандерия (СИ) - Моденская Алёна - Страница 31

Ева на экране коммуникатора показала Мозгову фото муляжа головы Агнессы.

— Ева, если бы вы почаще посещали мои занятия, — вздохнул Мозгов, — то знали бы, что мы здесь постоянно лепим какие-то головы. Это часть учебной программы. Но чтобы моделью служила Агнесса Русакова… нет, такого не припомню.

— Тогда… тогда… — Ева задумчиво осматривалась. — О, проверим шкафчики.

— Вы уверены, что это законно? — с недоверием спросил Мозг.

— А то, что творит Правдоруб и его компания, законно?

— Почему вы вообще думаете, что это как-то связано?

— Серьёзно? А то, что вы здесь тогда устроили? Это, по-вашему, тоже не связано?

По тому, как Мозг весь напрягся и резко вдохнул, Ева поняла, что вслед за отцом перестаралась.

— Извините, — быстро сказала Ева. — Давайте так. Я сама посмотрю шкафчики, а вы пока… не знаю, отвернитесь, что ли.

Ева подошла к длинному двухъярусному стеллажу со шкафчиками скульпторов, а Мозг со звоном вывалил на столик набор стеков и начал кромсать ком полипластика. Пока Ева заглядывала в каждый шкафчик, вынимая стеки, эскизы, перчатки, рассматривая их и засовывая обратно, Мозгов отделил несколько больших пластов, скомкал их и положил рядом. Стараясь не смотреть на Еву, он, тяжело дыша, быстро вылепливал форму, под его гибкими пальцами тёплый полипластик превращался в невысокую фигурку с рельефными боками.

— Нашла! — от возгласа Евы Мозгов дёрнулся и смял половину фигуры. Пока Ева, высунувшись из двери, жестами подзывала Агнессу, он подошёл к шкафчику и осторожно заглянул внутрь.

— И что здесь? — непонимающе спросил Мозг, когда вошла Агнесса, бесшумно затворив за собой дверь.

— Вот! — Ева победоносно продемонстрировала длинный белый волос. Потом во второй руке показала несколько коротеньких тёмных волосков.

— Из этого, видимо, делали ресницы, — тихо проговорила Агнесса, наклонившись к ладони Евы. — Отнеси отцу.

— У нас здесь полно таких материалов, — сказал Мозгов с тяжким вздохом, пока Ева заворачивала находки в салфетку и прятала в карман.

— А почему нельзя просто сличить отпечатки пальцев? — вдруг спросила Ева, вскинув голову. — У нас даже шкафчики в холле запираются по отпечаткам.

— Не получится. — Агнесса повернула дверцу шкафа, где нашлись волосы, чтобы прочитать имя на ней. — Понимаешь, чтобы получить доступ к базе отпечатков, нужны очень серьёзные основания, плюс куча согласований. А подкинутый муляж головы — это ничто, даже не хулиганство. Так, мелкое нарушение порядка.

Мозг вслед за Агнессой посмотрел на имя, указанное на дверце.

— Да не может быть! — выдохнула Ева. В пылу эмоций она забыла поинтересоваться, у кого нашлись улики.

— Да, я бы тоже никогда на неё не подумала.

— Может, это просто совпадение, — нерешительно промямлил Мозгов.

— Скоро узнаем. — Отойдя от шкафчика, Агнесса посмотрела на ком пластика на подставке. — И что это будет?

Ева перевела вопросительный взгляд на Мозгова.

— Белочка, — сказал Мозг, подходя к подставке.

— Та, что песенки поёт? — спросила Агнесса, разглядывая заготовку.

— Почему белочка? — Ева смотрела на преподавателя, подняв брови.

— Первое, что пришло в голову, — пожал плечами Мозг. — Можете переделать, если хотите.

— Пусть будет белочка, мне всё равно, — махнула рукой Ева.

— Занятие еще не закончено, — сказал Мозгов, глядя, как Ева стала стягивать перчатки и нарукавники.

— Ой, давайте потом доделаем, ладно? Сейчас есть дела поважнее. — Ева, смяв рубашку и нарукавники, засунула их в крайний шкафчик в стеллаже. — До свидания!

Ева выпорхнула из класса скульптуры, утянув за собой Агнессу. Мозгов, аккуратно прикрыв дверцу шкафчика, где нашлись волосы, вернулся к будущей белочке.

Глава 17

В начале мая состоялись досрочные экзамены для поступления на университетские ступени. Хотя слухи ходили постоянно, ни один из вузов пока не объявил о намерении закрыть свои отделения.

Валя твёрдо решила поступать на дистанционное обучение летом, поэтому экзаменов не сдавала. Летом решили поступать и Тимур с Тоней, которые даже не пытались писать тестов, потому что всё время подготовки провели в госпитале.

Почти в одно время с Тоней из клиники неврозов выписался Грибницкий, который, несмотря на уговоры врачей и жены, отказался оставить работу и вернулся преподавать. А вот Москвина-Котова, напротив, была помещена в ту же самую клинику для обследования.

Правдоруб молчал уже почти месяц.

— Сведения, наверное, собирает, — пробормотала Ева, рассматривая портфолио своих работ, включённых в список для показа за границей. «Герцогиня хрустальной ночи» тоже отправилась в тур, хотя Ева почему-то не демонстрировала по этому поводу никакого энтузиазма.

— А может, он просто заткнулся? — с надеждой сказала Валя.

— Такие не затыкаются, — отозвалась Лиза.

Девочки собрались в своей любимой беседке. Впервые за весну выглянуло солнышко, и студенты старались проводить время на улице. Тимур закутал Тоню в плед и принёс ей горячий чай из кафетерия.

— А почему ты не хотела, чтобы твоя «Герцогиня» поехала на гастроли? — спросил Хуберт, вытягивая руки, чтобы подставить ладони солнечным лучам.

— Ну… как объяснить. — Ева продолжала внимательно изучать каталог. — Это очень личная картина, и мне не особо хочется, чтобы все подряд на неё пялились.

Агнесса внимательно посмотрела на подругу. После разрыва с Самсоном Ева не бросилась во все тяжкие, как ожидалось, не устраивала истерик, и вообще выглядела совершенно спокойной. Даже не повернула головы, когда в паре метров Самсон обнимался с Моникой во время свободных занятий.

— Так что там с платьем? — Ева захлопнула портфолио и обратилась к Астре, которая сидела, глядя в никуда (это с ней случалось теперь почти постоянно), и держала на коленях раскрытый каталог свадебных платьев.

— А, да. — Астра как будто очнулась. — Не знаю, мне всё равно.

Свадьбу Астры назначили на конец июня, и Жюстина Викторовна уже всё распланировала. Подружками невесты полагалось стать Агнессе (искренне не понимавшей, зачем это нужно, но согласившейся из уважения к подруге), Лизе (которой Жюстина МакГрайв для такого случая оплатила удаление шрамов) и Еве, наотрез отказавшейся надевать одно из одинаковых платьев.

Еве в последний месяц пришлось здорово развить дипломатические способности, о наличии которых она раньше и не подозревала. Отпечатки (с папиной помощью дактилоскопию всё же удалось сделать), добытые вместе с Агнессой и Мозговым, полностью совпали с теми, что нашлись на муляже головы. Волосы, найденные Евой, тоже оказались именно теми, что использовались при изготовлении. Андрон Долгих, как только получил результаты исследований, рванул в «Скандерию», чтобы лично сгрести в охапку автора скульптуры. Этому гению очень повезло, потому что Агнесса, которую Долгих встретил раньше, уговорила его отложить старт экзекуции.

— Она вам ничего не скажет, — полушёпотом говорила Агнесса в одной из рекреационных зон, пока Долгих яростно раздувал ноздри, глядя на неё налитым кровью глазами. Ева, никогда раньше не видевшая отца в таком состоянии, держалась от него в паре шагов. — Вы её схватите, можете даже душу вытрясти или об колено сломать, но имена пособников она не выдаст.

— Это почему? — прошипел Долгих.

— Потому что у них такая организация, — поморщилась Агнесса.

— Допрашивать мы умеем. — Прокурор обхватил здоровенный кулак другой ладонью, отчего громко хрустнули фаланги.

— Понимаете, если взять её сейчас, она скажет, что решила пошутить, или что-нибудь в этом роде. Словом, признается только в том, что слепила голову. И всё.

— А ты уверена, что она причастна к чему-то ещё? — осторожно спросила Ева.

— Уверена, — твёрдо сказала Агнесса. И пока Долгих не успел ничего сказать, успокаивающе произнесла: — Не мне же вас учить, как работать. Но надо вырвать корень проблемы, а не срезать вершки, правильно? Лучше накрыть всех разом.