Мой ненастоящий (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 46

Вот спрашивается, и кто теперь будет есть эти чертовы оладьи, если мне кусок в горло не лезет?

И все же я их допекаю, получается очень приличная горка.

От скуки и отсутствия аппетита я даже делаю то, что всегда считала жуткой ерундой. Развлекаюсь сервировкой. Нарезаю ягоды, готовлю два соуса по вычитанным в интернете рецептам.

Все это — под дивный аккомпанемент автоматических прозвонов Владу. 

В какой-то момент у него разряжается телефон и в моей голове становится еще теснее от тревожных мыслей.

Что-то случилось. Что-то точно случилось. Он бы хотя бы ответил. Сбросил сообщение. Еще что-то…

Я настолько напряжена, настолько готова сойти с ума, что проворачивающийся в замке ключ слышу за несколько весьма приличных комнат. Чудом удерживаюсь от того, чтобы не вылететь из кухни со скалкой наперевес — очень хочется, на самом деле, выскакиваю в прихожую Ветрова, и так и замираю в дверях.

Это не Влад. В нашей прихожей, отряхивая капли дождя с идеально отутюженных брючин, стоит брат моего мужа. А справа от него — уже сверлит меня тяжелым взглядом Карим Давидович, в своей неизменной коляске.

Запирает Ярослав дверь ключами Влада.

Точно что-то случилось. Это даже спрашивать не надо, это очевидно.

Мое сердце проваливается куда-то в район первого этажа.

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого и по одним только их мрачным лицам понимаю, что сильно не дотянула в своих предположениях до реальности.

— Скажите мне, что он хотя бы жив! — свой резко севший, умоляющий голос я слышу как будто со стороны.

— Жив, — ответ получаю в таком тоне, будто Ярослав испытывает смутную досаду от этого факта и сам бы с удовольствием укоротил срок жизни брата, — но в больнице. Под капельницей.

Мои пальцы цепляются за косяк, и сама я пошатываюсь, потому что воображение рисует передо мной самые кровавые картины. Что случилось? Авария? Покушение? И то и другое?

— У нас мало времени, — сварливо каркает Карим Давидович, — нам нужно понимать, что твой братец от нас скрывает, Яр. Какую именно мерзость! Только исходя из этого будем принимать дальнейшие решения.

— Да, — Ярослав коротко кивает и шагает ко мне, явно желая пройти мимо меня, но тут наши интересы неожиданно пересекаются.

За моей спиной, в конце концов, рабочий кабинет моего супруга. С документами, секретами и всем прочим, чего не должны касаться чужие руки и чужие глаза.

Инстинкты верной секретарши не пропьешь и не проспишь. Я делаю короткий шаг в сторону, чтобы встать уж конкретно поперек прохода, и закостеневаю, исподлобья глядя на мужчину.

— То есть стоило ему выйти из строя — как вы тут же лезете в его дела? И думаете, я буду спокойно на это смотреть?

— И что же ты сделаешь? — насмешливо роняет Ярослав, саркастично изгибая бровь. — Наши с тобой весовые категории по умолчанию не равны.

Да, разумеется. Этот мужчина и без сторонней помощи с легкостью сметет меня с дороги и отбросит к стеночке, как ненужный мусор. Вот только кто сказал, что я ничего не могу?

— Я вызову охрану, — задираю подбородок, — с ней весами померяетесь.

— Я — брат хозяина этой квартиры, — ухмылка на губах Ярослава становится ярче, — думаешь, его охрана будет чинить мне препоны?

— Я его жена.

— Контрактная жена. И твой брачный контракт я составлял лично. Прекрасно знаю, насколько высоки твои отношения с моим братом.

Я ощущаю, как леденеет и без того не самая приветливая улыбка на моем лице. С каким восхитительным хладнокровием мне указывают на мое весьма сомнительное место. Интересно, если дать этому человеку в руки гвозди и молоток, он своему врагу руки к полу прибивать будет с тем же садистским удовольствием?

И тем не менее, голову я поднимаю еще выше.

— Вряд ли охране будет охота разбираться в таких нюансах. Я — жена хозяина. Вы — те, кто в лучшем случае может считаться гостями. Имею ли я право защищать секреты своего мужа от его гостей? Проверим на практике.

Взгляд Ярослава тяжелеет, я практически кожей ощущаю, что он испытывает сильнейшее желание просто сдвинуть меня с дороги. Что ж, пусть попробует. Я посчитаю это за объявление войны мне лично.

Неожиданно лицо Ярослава расслабляется, и он опускает мне ладонь на плечо с легким нажимом, заставляя меня вздрогнуть.

— Ты надежная девушка, Марго, — без тени скрывшейся без следа иронии произносит мой собеседник, — и я понимаю, что мой брат в тебе ценит. Но мы сейчас не враги. И интерес у нас сейчас один. Общий!

О, а вот и смена стратегии.

Я в курсе, что Ярослав Ветров умеет в полете не только переобуться, но и коня подковать, но первый раз вижу, чтобы линия поведения менялась не стольк стремительно, но и убедительно. Он действительно пытается добиться от меня ослабления бдительности. Зря.

Я не собираюсь сдвигаться ни на сантиметр.

— У этого кретина рак мозга, дорогуша, — звучит жесткий голос Карима Давидовича, — и есть риск, что это дерьмо в его башке пустит метастазы. Давай не будем тратить ничьего времени, тем более что у нашего с тобой общего знакомого его может быть слишком мало.

— Рак? — из стоящей на твердых ногах женщины я вдруг превращаюсь в набитую ватой куклу. — Мозга? Это правда?

Я впиваюсь взглядом в Ярослава, надеясь, что он критично качнет головой изобличая ложь, или сам как-то выдаст её. Хоть одна только, но…

В его глазах я будто вижу отражение своих страхов, бущующее ничуть не тише.

— Характер опухоли еще не ясен, — глухо произносит брат моего мужа, — мы надеемся на лучшее. Но конкретнее будет ясно только после операции. И временем мы действительно не располагаем.

У меня звенит в ушах так громко, будто меня кто-то ударил.

— Чего вы хотите?

— Понять, насколько далеко все зашло, — отрывисто откликается Ярослав, — как давно Влад в курсе и что предпринял по поводу.

— Он в курсе? — каждый вопрос — будто еще один удар, каждый оглушает меня все сильнее и сильнее.

— Это объяснило бы очень многое.

— И поспешную женитьбу на тебе, девочка, в том числе, — предельно раздраженный нашим диалогом вклинивается Карим Давидович.

Его выпад уходит в молоко. Меня сейчас не волнует зыбкость моего положения и слишком быстрая наша с Ветровым свадьба.

Я почти слышу едкий голос Влада. Одну из фраз, сказанную вчера, практически перед тем, как мы с ним разошлись.

Пока я жив, по крайней мере.

И ведь таких фраз я могу припомнить не одну. Я ведь думала, что все они так, для красного словца…

Боль разрастается в моей груди медленно, но постепенно сворачивается все в более тугой ком.

— Марго, — ладонь Ярослава на моем плече сжимается сильнее, — своему брату я обязан очень многим. Жизнью в том числе. Я сам быстрее сдохну за него, чем позволю навредить. Но сейчас себе вредит он сам, каждым днем своего промедления. Доверься нам хотя бы сейчас. Один раз. Перед Владом возьму на себя всю ответственность.

— Это все равно будет мое предательство, — я едва-едва покачиваю головой, а потом — через силу сдвигаюсь в сторону, — ищите. Если сможете что-то найти — ищите. Я буду следить, чтобы вы не лезли туда, куда не следует. А потом вы отвезете меня к нему в больницу, без проволочек.

— Разумеется, — Ярослав ободряюще мне улыбается, — спасибо, Марго.

Спасибо меня не спасет.

Когда Влад узнает, что я позволила кому-то копаться в его бумагах — тут уж нечего гадать. Что бы он ко мне ни испытывал, даже самую глубокую привязанность предательство такого рода убьет на корню. Готова ли я к такому? Нет, конечно же.

Вот только прощаться навсегда с Владиславом Ветровым настолько рано я готова еще меньше.

38. Маргаритка

Вообще-то дверь домашнего кабинета до сей поры была единственной закрытой от меня всегда, когда Влад отсутствует в своей квартире. Он даже и не думал скрывать, что доверяет мне только в очень узких пределах. И видимо, точно зная это, мои гости пришли сюда с его связкой ключей.