Токийский полукровка. Дилогия (СИ) - Гримм Александр - Страница 75

– Дзигоку Ити‑рю*! – руки потомка кэнсэя опускаются вдоль тела, легким движением кистей он проворачивает рукоятки мечей так, чтобы отточенные кромки лезвий смотрели в сторону дымовой завесы.

*Дзигоку‑Ити‑рю – «два ада, как один» выдуманный автором стиль. Является полной противоположностью Нитен Ити‑рю «два неба, как одно». В отличии от Нитен Ити, все выпады идут не по нисходящей траектории, а по восходящей. С креном всего тела вперед или назад. Техника этого стиля демонстрировалась во время битвы Акихико с тремя якудзами, в первой книги.

Что‑то новенькое. Кажется, он точно также держал боккэн во время того впечатляющего выпада, когда я впервые увидел его в деле против трех якудз. Взмах клинком вверх вместе с падением – атака и защита в одном флаконе. Думал, это техника его родового стиля – оказывается нет. «Два ада, как один» звучит весьма символично, учитывая название школы фехтования семейки Миямото.

– Восемь холодных адов! – торс огромного, призрачного Они внезапно разламывается пополам, разделяясь на двух ёкаев габаритами помельче. Уродливые, зубастые крепыши, с длинными сальными волосами сжимают в своих бугристых ладонях рукояти огромных, зазубренных топоров. На их широких лбах выжжены клейма «Гозу» и «Мезу»*. А между ними возвышаются огромные черные врата с серебряной надписью под притолокой «Дзигоку». – Арбуда‑нарака!*

*«Гозу» и «Мезу» – главные слуги владыки подземного мира Эммы‑О.

*Арбуда‑нарака (Arbuda) – ад волдырей. На тёмной промёрзшей долине, окружённой холодными горами, постоянно метель и снежная буря. Жители этого ада лишены одежды и одиноки, и от холода их тело покрывается волдырями. Время пребывания в этом аду – сколько займёт опустошить бочку зёрен кунжута, если раз в сто лет брать по одному зерну.

После этой фразы, Гозу и Мезу синхронно лупят по створкам адских врат обухами своих топоров. Отчего двери в подземный мир распахиваются нараспашку, выпуская на волю, пропитанный лютым холодом, ветер. При этом из моего рта не начинает идти пар, окружающий металл не покрывается инеем и не выпадают осадки от внезапного перепада температуры. Ничего это нет, ведь холод не реален. Он коварно навеян мне при помощи чужой Рейки. Но от этого знания легче не становится, меня пробивает озноб.

Борясь с надуманным переохлаждением, ковыляю подальше от странной Рейки. Шиноби в отличии от меня позволить себе такой роскоши не может. И медленно, но верно замерзает в своем уютном черном облачке. По крайней мере я на такой исход надеюсь. Будет обидно, если ублюдок пытавшийся меня прикончить выйдет сухим из воды. Спустя пару секунд, мои надежды обретают жизнь.

Разрывая дымовую завесу, прямо на меня выскакивает шиноби. Значит и его проняла эта Ки. Предусмотрительно созданная "тень" встречает дрожащего бегуна плотным хайкиком в область виска. Паникующий представитель синоби‑но моно слишком поздно замечает фантома за свой спиной, поэтому пропускает чистый удар. Ни прикрыться, ни сместить голову он попросту не успевает. И куда девалась его хваленая чуйка, когда все вышло из‑под контроля? Ощущение такое, будто это не бывалый боевик, прошедший огонь, воду и медные трубы, а хорошо вышколенный, но не обкатанный в реальном бою стажер.

К чести шиноби, сокрушительный удар он выдерживает без особых последствий. Его даже не особо ведет. Но, еще хуже то, что этим киком в голову я будто вправляю его мозги на место. Из паникующего беглеца шиноби превращается обратно в расчетливого убийцу. И серп кусаригамы снова устремляется ко мне, в надежде повторно отведать крови юного хафу. Но я против такой незавидной участи, поэтому падаю ничком на грязный тротуар и пропускаю жужжащий металл над головой. Мышцы шиноби, сведенные судорогой от воображаемого холода, не позволяют ему в полной мере реализовать навык обращения со столь смертоносным, но вместе с тем сложным видом вооружения. В противном случае я был бы уже мёртв. От моей ответной атаки, в виде еще одного кика «тени», на этот раз по корпусу, пришедший в себя, шиноби уходит с легкостью. Херово! – ничего другого противопоставить ему я пока не могу. Даже арсенал «тени» приходится сильно урезать, дабы не отъехать в нирвану раньше положенного. Стоит мне использовать, прием поубойней, например, выпад Акихико или что‑то из богатого арсенала Гото, как я моментально вырублюсь. Тем временем, шиноби вновь замахивается для броска камы, его глаза при этом пылают лютой злобой – дружище, да что я тебе такого сделал, откуда эта слепая ярость? Смерть уже точит косу, стоя за моей тощей спиной, а у меня, как назло, нет сил даже на то, чтобы перевернуться на бок и показать старухе средний палец. К счастью, я не один.

За спиной моего палача, из дымовой завесы, аккуратно ступая, тоже появляется смерть и имя ей Миямото Акихико. Как же я рад, что этот психованный ублюдок на моей стороне! За плечами мечника более не маячат адские врата с привратниками Гозу и Мезу – хитрец, специально потушил свою Рейки, чтобы, увлекшийся расправой надо мной, шиноби не прознал о его появлении.

– Никогда не убегай, иначе умрешь уставшим. – лезвие катаны по восходящей дуге рассекает спину шиноби вдоль позвоночного столба, от копчика до основания шеи.

Не успевает тело представителя синоби‑но моно осесть на брусчатку, как сверкнувший клинок сносит голову в маске ко всем чертям. Из перерубленной шеи, бьют редкие пульсирующий фонтанчики крови. В фильмах это выглядит куда эффектней – посещает меня глупая, в подобной ситуации, мысль.

– Как сказал мой папа, прежде чем убить мою маму: чтобы все было сделано хорошо – делай все сам. – его голос в этот момент холоднее адской метели, что рвалась до этого из недр преисподней.

Я бы удивился столь резкой перемене в его характере, если бы у меня еще оставались на это силы – так хочется спаааааааать…

Интерлюдия

Председатель Нацукава отложил бумаги по делу его отца в сторону и устало потер переносицу. Предок заварил такую кашу, что потомку придется жизнь положить на исправление ошибок своего глупого родителя.

– Давай, Такахаси, что у тебя? Опять погромы, переделы черного рынка или что‑то посерьезнее, как недавно в Осаке? – мужчина смерил недобрым взглядом клерка, стоящего посреди кабинета. Секретарь председателя имел плохую привычку, он слишком часто приносил своему шефу дурные вести.

– Бойня в районе Акихабары. Жертвы – представители якудзы, около ста голов. В основном расчленены. Разведка докладывает, что это работа Ёкайдо.

– Опять эти психи, жертвы среди гражданских? – с замиранием сердца уточнил председатель, уж очень много бумажной волокиты приходилось преодолевать, если в теневых разборках страдали ни в чем не повинные люди.

– Нет. – с сердца Нацукавы упал камень – какое облегчение, сегодня можно обойтись без дополнительных отчетов для Императора. С тех пор, как Небесный владыка востока взял дело его отца под личный контроль бумагомарательства изрядно прибавилось.

– Простите господин председатель, но есть кое‑что похуже… – сердце ушло в пятки, если его подчиненный извиняется значит дело и вправду серьезное.

– Говори, Такахаси, не тяни. – смирился с неизбежным председатель. Он знал на что шел, когда вместо привычного додзё выбрал этот кабинет.

– Один из стажеров‑наблюдателей Кога‑рю был убит во время инцидента.

– Похоже малыши доигрались. Нападение на государственную собственность – это серьезный проступок. Пошли запрос в Дай‑Ниппон Бутоку‑кай, пускай парочка элитных хитокири накормят свои клинки молодым мясом.

– Это было не нападение, а самозащита и сделали это не Ёкайдо. – добил его секретарь неожиданным откровением. – Личности преступников пока не установлены. Но самое интересное не в этом. Председатель, представляете, шиноби из Кога‑рю без разрешения покинул пост и самовольно вступил в конфронтацию с неизвестными.

– Из какой он семьи? – тревожно засосало под ложечкой.

– Из первой восьмерки: Нагано. – худшие опасения подтвердились.