Токийский полукровка. Дилогия (СИ) - Гримм Александр - Страница 45

Подхожу поближе и оттаскиваю обессиленного подростка подальше от, валяющегося лицом вниз и воющего в бессильной злобе, каратеки, Рейки которого продолжает бушевать. От напряжения спину вновь обжигает болью.

— Стой, Недзуми! — хрипит разбитыми губами Акихико и начинает мне противиться. — Нужно добить его.

— Ты идиот? — пересиливаю, вяло сопротивляющегося, подростка. — Нужно скорее валить пока полиция не приехала!

— Его нужно кончать! Он видел то, что видеть не следовало! — в голосе красноволосого паника, впервые вижу его напуганным.

— И что же он такого видел? — конечно я догадываюсь о чем речь, но сознательно включаю дурачка, чтобы отвести от себя любые подозрения.

— Не твое дело, все равно не поймешь. — страх придает ему сил и Акихико все–таки вырывается из моих рук.

Все — мое терпение лопнуло.

— Как ты достал! — с огромным удовольствием впечатываю размашистый свинг в его опухшую от гематом рожу.

— Хафу, какого хера! — от удара Акихико оказывается на полу.

— Не пойму?! Да пошел ты в задницу тупой, высокомерный ублюдок!!! — сажусь на него сверху, в маунт и начинаю забивать красноволосого в партере, вминая его пустую голову в покрытый мусором пол. — Я… тебе… неблагодарному… говнюку… жизнь спас!!!

Акихико пытается выбраться из–под меня, но куда там — избитый и уставший он едва шевелится. Все, на что его хватает — вялые попытки отмахаться от меня обломком боккена. Когда я заканчиваю, на заплывшей, посечённой роже красноволосого не остается живого места. Какой кайф — это даже лучше, чем секс.

Обессиленный, весь вымахавшийся я сползаю с него. Моя рука со сбитыми в кровь костяшками шарит по карманам пиджака, валяющегося рядом, бандита, из разбитой башки которого натекла уже целая лужа — вот вы где родимые. Щелкаю зажигалкой, затягиваюсь…

— Кха–кха–кха! Ну и забористая дрянь. — делаю еще одну затяжку.

— Дай мне… — подползает поближе измочаленный Акихико со своей в хлам разбитой рожей.

— Рука в говне. — но в противовес словам протягиваю прикуренную сигарету.

— Мы должны его прикончить, это нужно сделать. Я все объясню позже… — вновь затягивает старую пластинку красноволосый, выдыхая клубы дыма через распухшие, словно оладья, губы.

— Может заткнешься уже? Кури молча, он давно сдох. — безжизненное тело каратеки валяется в здоровенной луже собственной крови. — Походу пуля зацепила артерию.

— Слава…Ками! — закашливается Акихико, после чего сплевывает на грязный пол кровавый сгусток. — Ты мне зуб выбил!

— Ниче, вставишь новый — золотой, ты же теперь самый крутой ублюдок на районе, Мацуба — кай больше нет.

— Хахахаха, Недзуми, кха–ах–кха, ну ты мочишь! — давится он дымом со смеху.

— Чего?! Мы же завалили главного босса.

— Это был не Оябун, просто кто–то из санро–кай — группы старших советников решил выпендриться. Если бы приказ исходил от самого Оябуна, то здесь было бы не пятьдесят бойцов, а все пятьсот.

— Твою мать… — на этот раз закашливаюсь уже я, но совсем не от смеха.

Вой полицейских сирен приближается — самое время уносить ноги!

Обратно едем медленно, Акихико ни в том состоянии, чтобы бездумно газовать. К тому же его заплывшие от побоев глаза плохо различают дорогу. Когда мы останавливаемся у моего дома до затравленного сознания доходит — я в безопасности. Напряжение окончательно отпускает и я разжимаю стиснутые в тревоге пальцы, отцепляя их от поручней под сиденьем. Наконец–то я дома.

— Эй, Недзуми! — у самого порога окликает меня красноволосый. — Спасибо…

Байк срывается с места, заглушая своим рычанием вторую часть фразы. Но я настолько морально измотан, что мне плевать. Даже не помню, как добрался до футона и стянул грязную, окровавленную футболку, присохшую к расцарапанной спине. Засыпаю с осознанием того, что сегодня я впервые лишил человека жизни.

А следующим утром, как ни в чем не бывало, кручусь перед зеркалом, пытаюсь обработать глубокие царапины на спине и никакой рефлексии. Похоже я не очень хороший человек. Ну его к черту! — прекращаю это бесперспективное занятие, без чужой помощи здесь не обойтись. Попробую дождаться Мичи, надеюсь этот парень за время моего отсутствия не охладел к нашим занятиям и периодически проверяет на месте я или нет. При следующей встрече, если она состоится обязательно стрельну у него номерок.

Вздрагиваю от громкого стука, ватная палочка смазанная зеленкой болезненно бороздит царапину — убью маленького засранца!

— А ты еще кто, блядь, такой? — вместо Мичи на пороге топчется другой, незнакомый мне сопляк.

— Вот! — протягивает он мне запечатанный конверт, надеюсь это не любовное письмо, иначе у меня появится очередной скелет в шкафу.

— Эт че? — не тороплюсь брать в руки мутный конверт.

— Не знаю. — пожимает малец тощими плечами. — Попросили передать, девушка.

— Ну давай, раз попросили. — все–таки забираю письмо и тут же вскрываю конверт. — Накаркал.

Здравствуй, Антон, я долго думала, как тебе в этом признаться. Но, кажется, ты мне нравишься. Знаю, я урожденная японка наделенная божественной красотой, прекрасными манерами и блестящим умом, а ты всего лишь мелкий, недоразвитый хафу с ужасным чувство юмора, от которого постоянно несет. Но любовь коварна, она не любит размышлять и я ничего не могу с этим поделать. Жду тебя на площади храма Чококудзи, чтобы поведать тебе о своих чувствах лично.

Искренне твоя, Ито Хоши.

Ками! Эта девочка еще тупее, чем я думал.

Интерлюдия

Ну и где носит этого мелкого хафу? Она что зря готовилась? Тонкие пальчики с силой стиснули рукоять любимого лука. Вся площадь храма, как на ладони, стоит грязному полукровке появится в поле ее зрения, как он тут же схлопочет стрелу и ни одну. Она отомстит за все унижения разом.

Даже родные никогда не поднимали на нее руку, а этот вонючий извращенец покусился на самое святое. Свободной ладошкой она непроизвольно коснулась собственной попы, воспоминания о порке были еще свежи и будоражили ее нутро. Грязное животное заплатит!

Но еще больше Хоши возмущал не сам факт вопиющего харасмента, а то, как этот тупой девственик повел себя после их стычки со сталкером. Она переступила через себя, наплевала на свою гордость и поблагодарила, а этот…этот… еще и отпускал едкие комментарии ей вслед — ух, как же бесит!!! И после всего, через что им пришлось пройти он будто забыл про нее, а ведь она даже дала ему свой номер — хоть бы позвонил, скотина! Целую неделю ни слуху, ни духу!

Три желания, да? А вот фиг тебе, коротышка! Когда я вырублю тебя, как того сталкера, то первым делом раздену догола и…

На храмовой площади кто–то показался, она потянулась за стрелой, но практически сразу же одернула себя. Это был ни хафу, а тот — другой мальчишка, которому она поручила доставить «приманку». Ох, кто бы знал каких усилий ей стоило написание того злосчастного письма.

Неужели что–то пошло не так и план провалился?

Посыльный заозирался по сторонам, явно кого–то разыскивая. И она дажа знала кого. Пришлось покинуть укромное местечко у самого края храмовой рощи, чтобы мальчишка смог ее заметить.

— Вот. — протянул он ей ее же распечатанное письмо.

— Что вот?

— Ответ… — мальчишка немного запыхался пока бежал к ней. — Внутри.

Дорогая Хоши, после твоего послания с моего сердца упал камень. Я безнадёжно влюблен в тебя, и я хочу быть тем особенным человеком, в которого ты отчаянно и бесповоротно влюбишься. Я хочу быть для тебя лучшим другом. Таким другом, которого можно было бы крепко сжать в объятиях, которого бы ты хотела страстно прижать к простыням в нашей постели. Я хочу, чтобы ты впустила меня в свой внутренний мир, хочу стать его частью. Покажи мне самые тайные и самые сокровенные мысли, которые ты держишь в глубине своего сердца.