Разрушение (ЛП) - Грейс Элли - Страница 17

– Я вообще хочу знать? – спрашивает она.

– Скорее всего, нет, – наклонившись вперёд, целую маму в щёку и двигаюсь мимо, чтобы уйти. – К ужину меня не будет, но спасибо за рис. Люблю тебя, мама.

– Будь осторожен! – кричит она, когда за мной захлопывается дверь.

Как только усаживаюсь за руль, я жму на газ и выезжаю на шоссе. Я никогда не был в университетском городке, но знаю этот район достаточно хорошо, чтобы добраться туда без каких-либо осложнений. Вопрос в том, что, чёрт возьми, я буду делать, когда доберусь туда. Это не совсем то, что я планировал сделать, когда проснулся этим утром.

Но я не могу сидеть сложа руки и ничего не делать.

Когда я добираюсь туда, уже ранний вечер. Кампус огромен, даже больше, чем я ожидал. Вероятность найти одного человека среди почти тридцати тысяч чертовски мала, но я отказываюсь сдаваться. Я должен хотя бы попытаться.

Я бесцельно езжу около часа, моё разочарование быстро растёт, когда вижу знак стадиона Уильямс-Брайс. Вспомнив, что Дункан упоминал об игре в футбол, я резко поворачиваю и иду по указателям, пока не оказываюсь на огромной парковке перед стадионом. Он выглядит заброшенным, но я могу различить мерцание огней стадиона и резкий звук свистка, пронзающего сумерки.

Впервые за весь день на моих губах появляется намёк на улыбку. Спасибо Богу за футбольную тренировку.

Обойдя стадион, я нахожу небольшую парковку, предназначенную для игроков и персонала. Мне не требуется много времени, чтобы опознать среди них чёрный «БМВ» Дункана. Я заезжаю на свободное место для парковки несколькими рядами ниже, быстро осматриваясь, чтобы убедиться, что вокруг никого нет.

Убедившись, что путь свободен, хватаю коробку риса с пассажирского сиденья и кусок алюминиевой проволоки из бардачка, прежде чем небрежно подойти к его машине. Скручиваю проволоку в петлю и втыкаю её в узкое пространство под капотом, осторожно прикрепляя к защёлке. С лёгким рывком капот открывается, открывая безупречно чистый двигатель.

Я ещё раз оглядываюсь, прежде чем протянуть руку, чтобы отвинтить крышку радиатора. Открывая коробку с рисом и держа её над отверстием, я на долю секунды замираю. Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы уничтожить такую машину, и я точно знаю, что как только насыплю туда рис, она будет испорчена. Однако все мои сомнения мгновенно исчезают, когда вспоминаю выражение лица Эми и абсолютное опустошение в её глазах. С этой картиной в голове я наклоняю коробку вперёд, высыпая содержимое в радиатор, пока не остаётся ни одного зёрнышка.

Отъезжая, чувствую, как напряжение в моём теле начинает спадать. Знаю, что то, что я сделал, не имеет значения, и это, конечно, ничего не решает, но, если бы я ничего не сделал, это сожрало бы меня заживо. Мне нужно, чтобы Дункан испытал хоть какую-то форму страдания.

Я не сомневаюсь, что когда Эми наконец расскажет Дексу, он накажет Дункана по-своему – скорее всего избив парня до полусмерти. Честно говоря, у меня было искушение сделать это самому, но я не мог отнять это у Декса. Оно ему понадобится, когда он узнает. Так же, как мне нужно было уничтожить машину. Это побуждение сделать что-то, что угодно, чтобы восстановить подобие контроля, когда вы сталкиваетесь с ситуацией, которая заставляет вас чувствовать себя совершенно бессильным.

Глава 8

Эми

– Ты в порядке? – спрашивает Саванна, её глаза полны беспокойства. – Выглядишь обеспокоенной. Думала, ты будешь рада этому.

Я неловко ёрзаю на столе в смотровой, не сводя глаз с двери, пока мы ждём доктора с ультразвуковым оборудованием.

– Я взволнована, – отвечаю. – Просто немного нервничаю, вот и всё. Что, если она узнает, что что-то не так? – я тереблю подол рубашки, положив руки на слегка выпуклый живот. – Я выпила пару раз, прежде чем узнала, что беременна. Что, если у моего ребёнка фетальный алкогольный синдром или какая-то другая ужасная вещь, потому что я была глупой?

Саванна закатывает глаза.

– Я видела, как ты пила, Эми. Ты была недостаточно пьяна, чтобы причинить какой-либо вред будущему ребёнку, – она берёт меня за руку и успокаивающе сжимает. – Я уверена, что всё будет хорошо.

– Спасибо, что пошла со мной сегодня. Мама предложила пойти со мной, но я не хотела, чтобы из-за меня ей пришлось взять ещё один выходной, – я благодарно улыбаюсь подруге. – Уверена, что есть много других вещей, которые ты предпочла бы сделать на весенних каникулах, чем тусоваться со своей беременной подругой, но я действительно рада, что ты здесь

– Девочка, не будь смешной, – говорит Саванна, отмахиваясь. – Сейчас мне больше нигде не хочется быть.

Рядом с Саванной жизнь снова кажется почти нормальной. Мы проводим вместе почти каждый день с тех пор, как она приехала в город, и это было единственное развлечение за последние три месяца. Я с ужасом жду конца недели, когда она вернётся в колледж, и я снова буду хандрить в одиночестве.

Дверь в смотровую распахивается, и доктор Снайдер возвращается с ультразвуковым аппаратом. Она подкатывает его к смотровому столу и после нескольких минут возни с проводами и кнопочками поворачивается ко мне с натренированной улыбкой.

– Ты готова взглянуть на своего ребёнка?

Я киваю, нервно втягивая воздух, когда она осторожно поднимает мою рубашку и заправляет её под резинку лифчика, чтобы удержать на месте.

– Это может быть немного холодно, – предупреждает доктор, прежде чем выдавить небольшое количество прозрачного геля на мою кожу. Я нервно наблюдаю, как она подносит маленькую палочку к моему животу, двигает ею по животу, изучая маленький экран.

Некоторое время всё, что я слышу, это щелчок клавиш клавиатуры, когда она захватывает нужные ей изображения. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем она наконец смотрит на меня и говорит:

– Всё в порядке, Эми.

Я вздыхаю с облегчением, и Саванна на мгновение сжимает мои пальцы.

– Мы узнаем больше, когда получим результаты анализа крови, – продолжает доктор Снайдер. – Но из того, что я вижу, твой срок уже шестнадцать недель.

Она пододвигает ко мне аппарат, чтобы я получше разглядела экран, и, когда она начинает показывать мне мизинцы на руках и ногах, я почти перестаю дышать. Мои глаза прикованы к изображению на экране, всё остальное отходит на второй план. Доктор Снайдер говорит об измерениях плода, но я не слушаю ни слова из того, что она говорит. Всё, что могу сделать, это смотреть на крошечное пятно передо мной, мои глаза наполняются слезами, которые я не утруждаю себя вытирать.

– Ты хочешь узнать пол своего ребёнка?

Вертя в руках маленький конверт, я провожу большим пальцем по печати и испытываю искушение вскрыть его.

Когда доктор Снайдер спросила меня о поле ребёнка, я не решилась узнать. Вместо того чтобы сказать мне об этом, она предложила записать письмо и запечатать его в конверт.

Мне удалось добраться до дома и подняться в спальню, не вскрыв его.

Единственное, что меня останавливает, это то, что я не хочу быть одна, когда узнаю, и есть только один человек, с которым я хочу быть рядом в этот момент. К сожалению, этот человек находится на полпути к побережью в середине обучения, и у него очень мало возможностей делать личные телефонные звонки. Обычно я жду его звонка, но больше ждать не могу.

Сев за стол, я включаю ноутбук и открываю Skype. Сохранился только один телефонный номер, потому что Декс – единственный человек, которому я здесь звоню, поэтому нажимаю на его фотографию и жду звонка.

Проходит четыре гудка, и я уже собираюсь повесить трубку, когда на экране появляется лицо моего брата.

– Как дела, Эймс? – говорит он с глупой усмешкой. – Как там ребёнок, которого ты готовишь?

Я призналась во всём Дексу в тот же день, когда рассказала Нейту. Как бы я ни боялась сказать ему, Нейт не должен был знать, когда мой собственный брат не знал. Плюс, ободряющая речь Нейта заставила меня чувствовать себя намного лучше. Конечно, он был прав. Поначалу Декс был зол – чего я и ожидала – но в ту секунду, когда я расплакалась, он утешил меня и уверил, что всё будет хорошо. С тех пор он стал удивительно взволнован идеей иметь племянницу или племянника. Он постоянно звонит, чтобы проверить, всё ли у меня в порядке, и мы даже провели некоторое время, обсуждая имена детей. Теперь, когда он знает, всё кажется... лучше.