Сороки-убийцы - Горовиц Энтони - Страница 13

– И тем не менее вы сказали, что Роберта Блэкистона обвиняют в убийстве.

– Это все просто деревенские сплетни, и именно поэтому вы должны помочь нам, мистер Пюнд. – Девушка вздохнула. – Роберт повздорил с матерью. Они часто ссорились. Мне кажется, им так и не удалось избавиться от груза того, что случилось много лет назад, и это тяготило обоих. Короче говоря, они страшно поругались перед пабом. Куча народу это слышала. Началось все с того, что ему нужно было что-то починить в Лодж-хаусе. Она всегда требовала делать для нее какую-нибудь дурацкую работу, и Роберт никогда не отказывал. Но на этот раз не сдержался. Они по-разному обзывали друг друга, а потом Роб сказал кое-что, чего не имел на самом деле в виду. Но поскольку все его слышали, не имеет значения, имел он это в виду или нет: «Как я хочу, чтобы ты умерла!» – Платочек снова вынырнул наружу. – Вот что он сказал. А три дня спустя именно так и случилось.

Джой замолчала. Аттикус Пюнд сидел за столом, аккуратно сложив руки, с серьезным выражением лица. Джеймс Фрейзер делал пометки. Дойдя до конца предложения, он несколько раз подчеркнул одно слово. В окно лился солнечный свет. Там, снаружи, в парке Чартерхаус стали появляться офисные работники, вышедшие пообедать сэндвичем на свежем воздухе.

– Возможно, ваш жених имел вескую причину убить мать, – негромко проговорил Пюнд. – Я с ним не знаком и не желаю обидеть, но мы обязаны хотя бы допустить такую возможность. Вы двое хотели пожениться. Она стояла на пути.

– Да нет же! – возразила Джой Сандерлинг. – Нам не требовалось ее согласие, да и денег или другого имущества у нее не было. В любом случае я знаю, что Роберт не имеет к ее смерти никакого отношения.

– Откуда у вас такая уверенность?

Джой тяжко вздохнула. Было очевидно, что ей не хочется объяснять, но она понимает, что выбора нет.

– Полицейские сказали, что миссис Блэкистон умерла около девяти утра. Брент позвонил доктору Редвинг незадолго до десяти, а когда она приехала, тело было еще теплым. – Девушка помедлила. – Гараж открывается в девять, в одно время с лечебницей, и до этого часа я была с Робертом. Мы вышли из его квартиры вместе. Мистер Пюнд, если мои родители узнают об этом, они умрут, хотя мы и помолвлены. Мой отец пожарный и сейчас работает в управлении. Он человек очень серьезный и ужасно старомодный. К тому же необходимость ухаживать за Полом выработала у моих родителей острую привычку оберегать. Я сказала им, что собираюсь в театр в Бате и заночую у подруги. Но на самом деле я всю ночь провела с Робертом и ушла от него в девять утра, а это значит, что он не имеет никакого отношения к смерти матери.

– Могу я осведомиться: как далеко находится гараж от Пай-Холла?

– В трех-четырех минутах езды на моем мотороллере. Пешком, думаю, вы доберетесь туда за четверть часа, если срежете путь через Дингл-Делл. Так называется лес на окраине деревни. – Она насупилась. – Я понимаю, к чему вы клоните, мистер Пюнд. Но я видела Роберта тем утром. Он принес мне завтрак в постель. Разве мог он так поступить, если бы задумал убить кого-то?

Аттикус Пюнд не ответил, но по опыту знал, что бывают убийцы, способные улыбаться и поддерживать приятную беседу, а в следующую минуту нанести жестокий удар. А еще жизнь во время войны помогла ему выработать теорию, которую он назвал институционализацией убийства. Заключалась она в следующем: убедив себя в абсолютной необходимости своего поступка, человек приходит в конечном счете к выводу, что совершает вовсе не убийство.

– Так чего вы хотите от меня? – спросил он.

– Денег у меня мало. Мне по большому счету даже нечем вам заплатить. Понимаю, что не права и что мне, наверное, не следовало сюда приходить. Но это несправедливо. Просто нечестно. Я надеюсь, что вы съездите в Саксби-на-Эйвоне, всего на один день. Уверена, этого будет достаточно. Стоит вам побывать там и сказать, что это был несчастный случай и не было никакого злого умысла, все кончится, я в этом не сомневаюсь. Вас все знают. К вам прислушаются.

Повисла недолгая пауза. Пюнд снял очки и протер их платком. Фрейзер понимал, что это предвещает. Он достаточно долго пробыл с сыщиком, чтобы узнать его манеры. Пюнд всегда полировал очки, прежде чем сообщить неприятную новость.

– Мне жаль, мисс Сандерлинг, – начал он. – Я ничего не могу сделать. – Он вскинул руку, предвосхищая возражения. – Я частный детектив. Да, полиция часто обращается ко мне за помощью в расследованиях, но официального статуса в этой стране у меня нет. В этом-то и проблема. Мне крайне неуместно вмешиваться, особенно в дело, где, при всех подоплеках и намерениях, преступление не было совершено. Я спрашиваю себя: под каким предлогом мне попасть в Пай-Холл? Также мне приходится принимать в расчет сообщенные вами исходные данные. Вы сказали, что миссис Блэкистон погибла в результате несчастного случая. Полиция явно считает так же. Давайте исходить из того, что это был несчастный случай. Тогда я могу всего лишь противостоять молве, распространяемой некоторыми из селян, слышавшими злополучный разговор и по-своему истолковавшими его. Но молве нельзя противостоять. Слухи и злые сплетни подобны вьюнку: их нельзя срезать, даже мечом правды. Я могу, разумеется, утешить вас: дайте время, молва зачахнет и сгинет сама по себе. Таково мое мнение. Да и с какой стати вам и вашему жениху продолжать жить в той части света, раз она так недружелюбна к вам?

– А почему мы должны переезжать?

– Не должны. Если хотите моего совета, то оставайтесь там, женитесь и наслаждайтесь совместной жизнью. А самое главное, не обращайте на эту… я думаю, верно будет сказать «болтовню». Бороться с нею означает подпитывать ее. Забудьте про нее, и она сгинет.

Все было сказано. Как бы подчеркивая момент, Фрейзер захлопнул записную книжку. Джой Сандерлинг встала.

– Я очень благодарна вам, мистер Пюнд, – промолвила она. – Спасибо, что согласились меня принять.

– Всего доброго вам, мисс Сандерлинг, – совершенно искренне отозвался Пюнд. Он хотел, чтобы эта девушка была счастлива. Разговаривая с ней, он напрочь позабыл про свои собственные проблемы, про новость, услышанную сегодня.

Фрейзер проводил Джой до порога. До Пюнда донесся краткий обмен репликами, затем входная дверь открылась и закрылась. Несколько секунд спустя секретарь вернулся в комнату.

– Послушайте, мне жутко неудобно из-за этого, – пробормотал он. – Я пытался объяснить ей, что вас нельзя беспокоить.

– Я рад, что увиделся с ней, – ответил Пюнд. – Но скажите мне, Джеймс, какое слово вы подчеркнули несколько раз во время нашего разговора?

– Что? – Фрейзер залился краской. – Ах, на самом деле это пустяк. Даже не имеющий отношения к делу. Мне просто хотелось выглядеть деловитым.

– Мне пришло в голову, что тут кроется нечто важное.

– Да? Почему?

– Потому что в тот миг мисс Сандерлинг не сообщала ничего особенно интересного. Вот только мотороллер. Будь он любого другого цвета, только не розового, это могло иметь значение. – Пюнд улыбнулся. – Вы не будете любезны принести мне чашечку кофе, Джеймс? Но после этого, думаю, меня лучше не беспокоить.

Он повернулся и ушел в свою комнату.

Джой Сандерлинг возвращалась на станцию метро «Фаррингдон», дорога вела в обход Смитфилдского мясного рынка. У одного из многочисленных входов стоял грузовик, и, как раз когда Джой проходила мимо, двое мужчин в белых робах вытаскивали из кузова целую баранью тушу, освежеванную и всю в крови. Девушку передернуло. Ей не нравился Лондон. Она находила его угнетающим и не могла дождаться, когда окажется в поезде, идущем домой.

Встреча с Аттикусом Пюндом ее разочаровала, хотя она призналась сама себе, что ничего по большому счету от нее и не ожидала. С какой стати самому известному сыщику в стране интересоваться ею? У нее даже денег нет, чтобы заплатить. И все, что он сказал, – правда. Нет дела, чтобы его расследовать. Джой знала, что Роберт не убивал свою мать. Она была с ним в то утро и наверняка услышала бы, если бы он выходил из дома. Роберт бывает резким, может брякнуть сгоряча что-то такое, о чем потом пожалеет. Но Джой прожила с ним достаточно долго, чтобы знать: он никому не способен причинить вреда. Случившееся в Пай-Холле – это несчастный случай, и ничего более. Но всем сыщикам мира не под силу сдержать злые языки в Саксби-на-Эйвоне.