Путевые заметки неудавшегося эмигранта - Чипсет - Страница 21

С ним я вернулся в купе.

И так у нас везде, везде, везде, приходишь в любое заведение, где тебе должны поставить какую-то печать, все тебе начинают смотреть в руки, авось что-нибудь дашь. Или нахально требуют, или начинают что-то мямлить, мол, нет бланков, мол, не я этими вопросами ведаю, мол, дашь мне чего-нибудь, а то у меня зарплата маленькая, а "детей кормить надо".

И везде в этих учреждениях сидят такие задастые, тупые ханумки, крашеные, преимущественно не городские. Приходят к себе в контору, полчаса пьют чай, обсуждают новости, сплетничают, слушают радио, опять пьют чай. И везде такие кадры. Ну, что говорить, Президент издал указ, как я говорил, о переходе азербайджанского языка с кириллицы на латиницу (Аллах ему судья), так врачиха в больнице не могла на латинице написать справку на место работы. Что ты за врачиха, если ты латыни не знаешь!

Ой, а наши врачи! Про это особенно стоит поговорить! Знаете, есть такая гуманитарная организация "Врачи без границ"? А есть и организация "Рвачи без границ". Это наше Министерство Здравоохранения.

Не приведи Господь никого попасть в больницу. А тем более в азербайджанскую. Но спешу утешить сразу - если ты неимущий, то туда ты вряд ли попадешь. Еще с советских времен там вымогали деньги все - от главврача до санитарки. Ну, оно и понятно, врач учился в мединституте. Деньги платил учителям, чтобы зачеты поставили. Дал деньги главврачу, чтоб устроиться в больницу, и немалые деньги. Теперь надо вернуть вложенное. Больной и его родня обречены платить. Никто ведь не станет базарить с человеком, от которого зависит жизнь - твоя или твоего близкого.

То есть, медицина - вещь прибыльная. А раз прибыльная, то престижная (всегда здесь мединститут высоко котировался). А раз престижная, значит на нее будет большой конкурс. А раз это так, то пускать туда будут не всех, значит, за это надо платить. И будущий эскулап платит. А раз за это платят, значит место уже куплено. А раз куплено, то оно того, кто его купил, и с "покупателя" уже никто не спросит. А зачем тогда знания, если я купил это место? При чем тут знания?

Вот так и вышло, что настоящих врачей в Азербайджане почти не осталось, и наши чиновники ездят на лечение за границу, потому что сами знают, кто одел белый халат и кого воспитала та система, которую они создали. То есть мало того, что тебя обдерут до нитки, так тебе еще неправильный диагноз поставят, потому что доктор, который перед тобой сидит, во время лекций в институте думал не о гистологии и хирургии, а предвкушал, как ему будут нести прибыль его пациенты.

Причем здесь никто даже не смотрит, есть ли у гражданина страховка или что-то вроде этого. Бабки давай, тогда мы тебя и без карточек примем! Льготы для всех категорий населения у нас недавно отменили. Медицина у нас платная, уже официально. Причем сейчас люди платят трижды: налоги, в кассе больницы и врачу на лапу. Ну, допустим, в поликлинике, где официальный платный прием, не всегда на лапу, но! Приходишь к ухогорлоносу на осмотр, с подозрением на ангину, а она тебя может отправить на рентген или на кардиограмму, которые, конечно же, платные.

Была одна терапевт, которой я пожаловался на изжогу, а она говорит :

- Сейчас у всех изжога.

Я ей пожаловался, что меня укачивает и тошнит в транспорте, а она говорит:

- Я первый раз слышу такой случай. Это у беременных бывает обычно.

Мне ничего не оставалось делать, как ответить:

- Тогда дайте направление на аборт!

"Рвачи без границ" придумали еще один новый вид бизнеса . Они договариваются с аптекой, к врачу приходит больной, врач осматривает его и прописывает ему лекарство, но то лекарство, которое продает эта аптека. Хотя быть может, оно не подходит в данном случае. Больной приходит в указанную врачом аптеку, показывает рецепт, платит за лекарство и идет домой, а процент от этой сделки достается врачу, прописавшему рецепт. Своего рода сетевой маркетинг. То, что больной за свои же деньги себя гробит, до этого никому нет дела. Главное, что за все уплачено. Аптека заплатила за лицензию, а врач - за место в кабинете.

Мне известен случай, когда в медицинской помощи было отказано поступившим в больницу, пострадавшим в ДТП, и даже при землетрясении. Человек лежит без сознания, он просто физически не слышит слова "Плати", как же с него можно требовать! А они и не требуют, они просто не подходят. Подыхай!

Если вызовешь скорую, то тоже нужно платить. Их аргумент: "Мы лекарства покупаем на свои деньги". Может, и действительно так. Лекарства-то покупаются на бюджетные деньги. А бюджет, как известно, пополняется за счет налогов. А кому платить налоги, если никто не работает!

Я знаю еще один случай, когда в Баку произошло ДТП, приехала скорая, взяла на борт пострадавшую, которая находилась в коме. Воспользовавшись этим, эскулапы сняли с женщины золотые украшения...

x x x

...Едем дальше, по северным районам нашей республики. Разоренные деревни, население которых нищенствует. Живут натуральным хозяйством. Приторговывают. Молодежь вся смылась.

Где-то видно русское кладбище с крестами. Несколько русских деревень в Азербайджане тоже есть. В основном, это молокане, при царе высланные из России на окраины. Русские кладбища в Баку представляют собой жалкое зрелище. Почти нет посетителей. Кресты с облезлой краской. Покосившиеся памятники, которые некому поправить. Вытащенные плиты, заросшие могилы. Едешь в автобусе, едут русские тетеньки, в основном, так, лет за сорок, пятьдесят. Только и разговоров: кто уехал, кто остался и когда собирается уезжать. Конечно, все это оставляет очень гнетущее впечатление, давит. "Боже, помоги мне выбраться отсюда,"- так взмолился я однажды на кладбище, где похоронен мой дедушка. Тогда, казалось, сам Бог послал мне Эмина. И я поехал. А теперь вот еду обратно с переполняющей меня горечью, с одной стороны, а с другой - облегчением, что отделался от Эмина и его дружков.

Выхожу в тамбур. Когда я ехал туда, со мной ехал один парень, в кожаной кепке, алверчи, он вез на Украину гранатовый сок. Я его запомнил. Обратно вез сало, молочные продукты. Туда-сюда по вагону таскал свои товары. В тамбуре мы поздоровались, и он меня спросил: