Разоблачение Клаудии - Киз Дэниел - Страница 14

– Нет.

– Хорошо. В таком случае смею предположить, что вы не можете сделать вывод, сумела ли Клаудия на момент первого разговора со следователями понять, в чем именно заключались ее права?

– С этой точки зрения, увы, нет.

– Благодарю, доктор, – сказал О’Грейди. – У меня все.

Когда настал черед Лью Дая, тот подытожил предыдущие показания и спросил:

– Доктор Стинсон, как вы считаете, основываясь на своем врачебном опыте, знакомстве с Клаудией и профессиональном чутье: могла ли она и впрямь совершить эти убийства?

– Я не очень хорошо знаком с материалами дела, – признался Стинсон. – Зато прекрасно знаю Клаудию. И просто не верю, что она способна на убийство и в чем-либо виновна.

Когда свидетелем вызвали Говарда Чемпа, тот начал с того, что узнал о Клаудии от двух полицейских, которые говорили с нею в закусочной. Дай попросил описать события, предшествовавшие допросу в участке.

Пытаясь доказать переменчивость Клаудии, он спросил:

– Вы помните, что сказали, будто она не желает меня видеть… а затем, когда я приехал в участок, она мне обрадовалась? Вы это помните? Вас такая реакция разве не удивила?

Чемп недовольно ответил:

– Я помню, как после разговора с вами она закатила нечто вроде истерики.

– А помните, что, по вашим словам, ее поведение было вызвано воздействием наркотических препаратов? Или она просто умело притворялась?

– Я по-прежнему уверен, – настаивал Чемп, – что нервный срыв у нее произошел именно после встречи с вами.

Дай напомнил Чемпу, что Клаудия на момент допроса принимала медикаменты, напомнил про обстоятельства, в которых проводился обыск ее квартиры, и про ее реплики в разговоре со следователями.

– Разве вы не выяснили, что все, о чем она рассказывала, на самом деле было результатом вашего же расследования?

– Нас поразило, сколько на самом деле ей известно про место преступления… про положение тел, про количество ранений у каждой из жертв…

Дай напомнил, что Дено Политис и Роберт Новатни успешно прошли проверку на полиграфе, убедив прокурора округа Франклин в своей непричастности к убийствам. Он напомнил также Чемпу, что через две недели после происшествия Политиса арестовали в супермаркете «Крогер» и допрашивали, поэтому он вполне мог узнать от детектива Тони Рича какие-то подробности сцены преступления и пересказать их Клаудии.

Чемпу нашлось чем возразить: допрос Политиса проходил в его присутствии, и из всех вопросов лишь некоторые (а если быть точным, всего пятнадцать) касались убийства в доме Маккана.

Дай припомнил Говарду Чемпу нестыковки на допросе, когда Клаудия, по ее словам, намеренно лгала или скрывала правду.

Однако судья Мартин его перебил:

– Мистер Дай, думаю, с этим вопросом я разберусь самостоятельно, когда буду слушать запись и читать стенограмму. Мнение детектива мне неинтересно.

Когда с Чемпом закончили, встал помощник Дая, Уильям Флек.

– Ваша честь, у нас есть еще один свидетель. Мы вызываем Роберта Новатни.

После того как Новатни дал присягу и сообщил суду свой адрес, его спросили, знаком ли он с Клаудией Яско. Свидетель ответил положительно, тогда его попросили указать на нее в зале суда. Он посмотрел прямо на девушку и безошибочно ткнул в нее пальцем. Отвечая на вопросы Флека, он рассказал, что познакомился с Клаудией около года назад и что они какое-то время жили вместе.

Когда его спросили, признавалась ли хоть раз Клаудия в своих связях с криминалом, Новатни ответил, что три-четыре месяца назад та заявила, будто видела неподалеку от их дома убитую девушку, и позвонила в полицию.

Отвечая на вопросы Флека о том, почему Клаудия опасалась за свою жизнь, Новатни сказал:

– …[Она боялась] разных людей, многих я даже не знал. Вроде как [был] какой-то случай в Калифорнии или на Гавайях. Она часто говорила, что ее могут убить.

– Можете ли вы привести конкретный пример подобных высказываний? – уточнил Флек.

Новатни пожал плечами.

– Цитирую: «Меня хотят убить». Точка.

Флек заставил Новатни подтвердить, что Дено Политис приходил к ним в дом после обвинения в мелкой краже и в присутствии Клаудии во всех красках рассказывал про убийство.

Во время перекрестного допроса О’Грейди спросил у Новатни, обвиняла ли его Клаудия в каких-либо других преступлениях. Новатни недоуменно промолчал, и О’Грейди добавил:

– Возможно, ей было известно о других ваших деяниях, например, о попытке подорвать плотину Гувер?

– Возражаю! – воскликнул Флек. – Это не относится к делу.

– Отклоняется, – сказал судья.

Новатни кивнул.

– Она говорила, что знает.

– Ага… то есть, по вашим словам, ей было известно про взрывчатку на плотине? И что, по ее мнению, там произошло?

– Понятия не имею, вам виднее, – огрызнулся Новатни.

– Вы не знаете, что именно она нам сказала?

– Нет.

– Но откуда вы знаете, что об этом вообще шла речь?

– Потому что мы с моим адвокатом изучили запись ее допроса.

О’Грейди смерил торжествующим взглядом сперва Флека, затем Дая.

– И кто же ваш адвокат?.. Для протокола.

– Лью Дай.

О’Грейди заставил Новатни признать, что Клаудия не называла ни его имени, ни имени его младшего брата в связи с происшествием на плотине Гувер, и наконец спросил:

– А почему вы столь уверены, что речь шла про вас и вашего брата, раз никаких имен не прозвучало?

Новатни посмотрел на Клаудию.

– А почему бы и нет? Она же обвинила меня в убийстве.

Задав еще несколько вопросов и окончательно подорвав авторитет Новатни как свидетеля, О’Грейди его отпустил. Судья Мартин заявил адвокатам, что рассмотрит их ходатайство.

Примерно в то же время, когда в зале судебных заседаний проходили слушания по делу Клаудии, шерифы трех округов получили сообщение от Бюро криминальной идентификации. Самозарядный пистолет двадцать второго калибра, из которого застрелили Маккана, его мать и Кристин Хердман в округе Франклин, был идентичен оружию, из которого убили Дженкина Т. Джонса в округе Ликинг и преподобного Джеральда Филдса в округе Фэрфилд.

При этом никто не упомянул очевидный факт – что Джонс и Филдс были убиты в тот самый момент, когда Клаудия находилась в тюрьме.

4

Когда Клаудию после заседания вновь вернули в тюрьму и Донна Заг провела ее в камеру, та легла на койку и горько заплакала.

– Ну же, девочка, взбодрись. Все не так уж и плохо. А ну-ка взгляни еще разок на мою руку, – попросила ее надзирательница. – Я сказала своим дочкам, что скоро стану бабушкой – мол, мне так предсказали. Но они обе нервничают, ты ведь предупредила, что кому-то из них в родах придется несладко.

Клаудия изумленно вытаращила глаза.

– Что-что?

– Погадай мне по ладони, девочка моя. Я хочу, чтобы ты еще разок предсказала будущее.

Клаудия покачала головой.

– Я не хочу больше этого делать.

– Почему? Клаудия, ты же отличная гадалка!

– Потому что я слышала, что мой психиатр сказал на суде. Он сказал, что я создаю фантазии… Как паук плету паутину. И теперь я знаю, что все это, – она обвела широким жестом камеру, – не съемочная площадка. А это, – она потрогала повязку на ноге, – не несчастный случай во время съемок. – Клаудия подняла на надзирательницу глаза, полные слез. – Он сказал, что временами я все-таки возвращаюсь в реальность. Видимо, сейчас тот самый случай.

– Клаудия, я тебе могу чем-то помочь?

– Господь оставил меня… Вот и вы все оставьте меня в покое!

Заг ушла, а Клаудия съежилась на койке, закрыв глаза и пытаясь понять, что происходит. Если она не снимается в кино, то значит, ее и впрямь обвиняют в убийстве? Она слышала, что прокурор говорил о смертной казни. Ее хотят усадить на электрический стул!

Что-то заскрежетало рядом, и возле камеры появились двое рабочих – те волокли лестницу, чтобы заменить одну из длинных флуоресцентных ламп. Парни громко болтали о том, как им не терпится поскорей закончить работу и пойти на ужин. Клаудия вдруг поняла, что они заслонили собой камеры, и надзиратели не видят ее на экране.