Порочный отчим (СИ) - Стар Дана - Страница 31

— Добрый вечер, Рита. Прекрасно выглядишь. 

Я поворачиваю голову в сторону места водителя и выдавливаю милую улыбку. 

— Добрый вечер. Спасибо, вы тоже.

Арсений Леонидович заводит двигатель, машина моей мечты трогается с места.

— Давай-ка без вы, как договаривались. Сейчас мы с тобой наедине… Только ты, я… и этот дивный вечер, обещающий быть очень приятным.

Глава 26

Руслан

Очередной бой закончен. Руки в кровь. Победа моя. Я подставляю свое тело под горячие струи воды, стоя в душе в раздевалке, закрываю глаза и думаю о многом. Прежде всего, я вспоминаю брата. Уже прошло два месяца, а о нем ничего не известно. Он просто пропал без вести.

Я подключал связи, опрашивал друзей, знакомых. Ничего… Он будто провалился сквозь землю. Мне не хочется принимать ту мысль, что Сашка… его больше нет.

Всё, что известно о брате, его засекли на окраине соседнего города, когда он улепётывал от погони. Но что-то пошло не так.

Его тачка на скорости сорвалась в обрыв, рухнув в реку. Некоторые спецы, работающие там после происшествия, утверждали, что он погиб. Но я не верю. Тело не нашли, а дно реки от и до прочесали сначала оперативники, а потом еще и люди Цербера. 

Да… Цербер. Богатый, жестокий ублюдок, на которого работал мой брат. Он тот, кого называют русским якудзе. Я сто раз уговаривал брата найти новую работу, но он не слушал. Он такой же отличный боец, как и я. И такой же упертый придурок-баран. Сашка работал телохранителем мафиози Матвея Цереброва несколько лет, потом по какой-то причине, надумал его предать.

Он обчистил сейф серьёзного человека, тем самым навлек не только на себя опасность, но и на своих близких тоже.

Может ему кто-то мозги промыл, кто-то по башке конкретно поездил, чтобы он совершил этот наибезуймейший поступок года?

Связался не с тем человеком. И пропал…

В жестоком мире большого бизнеса, криминала, опасных мужчин сложно удержаться на плаву и не попасть под раздачу. Как он этого не понял? Он — всего лишь пушечное мясо. Пешка и игрушка в руках влиятельных недоносков.

Здесь могло быть что угодно. 

Шантаж, угроза, наркота.

Брат не мог это сделать по доброй воле! Я его слишком хорошо знаю. Но мне не хочется думать, что кто-то подсадил здорового, сильного парня спортсмена на иглу ради своей выгоды.

Вскоре выяснилось, мой брат украл у Цербера редкий бриллиант, размером с вишню. Такой камень стоит дохренище. Разумеется, Матвей предательства и воровства не простил.

Мне страшно думать о том, что брат всё же передал бриллиант тому, кто заставил его совершить ужасный поступок. После чего… свидетель был устранен. Наверно поэтому никто не может найти Сашу.

Но надежда умирает последней. Я верю, что Сашка жив. Буду верить, надеяться, искать братишку. Ведь кроме него у меня больше никого нет.

Брат исчез. Камень тоже. Серьёзный человек зол и унижен. Естественно, по долгам брата пришлось расплачиваться мне, как единственному живому родственнику.

Спасибо тебе, братишка, круто ты меня подставил. Где же теперь мне нарыть такие деньжищи? 

Дело дрянь. 

Приходится искать варианты, которые под руку подворачивается, как-то крутится. Конечно, бои приносят неплохие деньги, но мне еще пахать и пахать. Придётся дом продать, тачку, байк. Их я оставил на самый последний день, как только накоплю основную сумму. 

Мне приходится много и усердно трудится. Кулаками. Я отчаянно ищу выход из параши, принимая участие в любой движухе. Мониторю новые поединки в разных местах и стараюсь не пропускать ни единого боя. Это моя битва. Не на жизнь, а на смерть. Если долг не будет погашен, я труп. 

Смываю кровь с костяшек, промакиваю волосы и тело полотенцем, набрасываю его на бедра, собираяюсь выйти из душевой, как вдруг в лопатки мне утыкается что-то твердое и холодное. 

Внутри просыпаются животные инстинкты и ярость хищника. Ноздри трепещут, а содранные до ран кулаки сжимаются в стальные кувалды, когда я улавливаю вкус опасности на языке и присутствие чужака.

Не одного. Их несколько.

Кто-то стоит за моей спиной и держит меня на мушке.

— Лучше убери, — рычу, скалясь и закипая от разгорающейся ярости. 

— Лучше пасть свою закрой. Ты один, а нас трое.

Усмехаюсь. 

— Насмешили. 

— У нас пушки. Даже не думай кулаки в ход пускать. Одно движение, я вышибу тебе мозги. 

Звучит угрожающий щелчок. 

Утырок щелкает предохранителем, доказывая мне серьёзность своих слов.

Узнаю ушмырка по голосу. Это Корней. Брат Матвея. То есть того самого Цербера. 

— Большой босс спрашивает, когда ты долг вернешь.

— Я работаю над этим. 

— Херово работаешь! Два месяца прошло и нихуя. Цербер зол.

— Еще раз повторяю! Это не моя вина, но я пытаюсь всё исправить и ищу бабки.

— Момент, Медведь, гляди-ка сюда. 

Передо мной появляется рука в наколках, а в ней сжимается телефон. На экране воспроизводится видео. Я присматриваюсь и не могу ничего понять. Похоже, словно дом горит. Это пожар... Он стремительно разгорается, пожирая небольшой домик с красной крышей. 

У меня холодеет на сердце. 

— Круто полыхает, да?

Я готов выхватить телефон и разбить его о рожу подонка. 

Но не имею права. Они держат меня за яйца. Они мной управляют. И это нереально бесит! Ощущение беспомощности. Ощущение того, что я проиграл. А ведь я к этому не привык… проигрывать. 

— Хата твоя так сияет…— сукин сын надменно смеется, — приветик от Цербера. Если через месяц бабло не вернешь… Смотри дальше!

И вижу, как камера меняет ракурс. Слышу заливистый лай, вижу Грома. Он рычит, лает, бросается на человека в темной одежде, защищаясь, а тот поднимает руку вперёд и направляет на моего пса пистолет.

— Нет! Не смей! 

Я делаю неосознанный маневр и хватаю суку за горло.

— Не трогай пса! Я верну все, слышишь! Верну!

— Руку убрал, — шипит Корней, задыхаясь. 

Я могу чуть сильней надавить и сломаю ему шейные позвонки, но меня тормозит лишь то осознание, что сейчас по его приказу убьют моего друга. 

Отступаю на шаг назад. Меня трясет. Лихорадит как во время опасного гриппа. Вены на теле вздуваются, а ноздри трепещут как у быка.

Суки! 

Вот ведь гниды проклятые!

Мой дом…

У меня больше нет дома.

В это сложно поверить. 

Осталась только тачка, гараж и любимый пёс.

Все, нахуй, я бомж.

Корнет прячет телефон в карман кожаной куртки, потом растирает покрасневшее горло, глядя на меня как на всемирное зло.

— На всякий случай кину тебе еще раз фото бриллианта на мыло. Нам нужен точь-в-точь такой же, или бабки. У тебя месяц, — хрипит осипшим голосом, поворачивается ко мне спиной и покидает душевую, пока другие два урода держат меня на мушке.

Они уходят, я падаю спиной на стену, сползаю вниз, хватаясь за голову.

Хоть бы пес не пострадал...

Это все, что я думаю в настоящий момент. 

Собаку мне жаль даже больше, чем дом.

Вздыхаю.

Провожу руками по влажным волосам и начинаю усердно напрягать мозг в поисках того, как вылезти из дерьма целым и невредимым за столь короткий срок.

Дело дрянь.

Я в еще большей заднице, чем был до этого.

Что теперь делать?

Хорошая новость — моё песель в порядке. Нашел его, спрятавшегося в кустах. Когда Гром меня увидел, бросился на руки и, поскуливая, начал вылизывать моё лицо, поджав уши.

— Дружище, как же я рад, что ты жив.

Стиснув в объятиях пса, я перевёл взгляд на то, что когда-то было моим домом. То, что я построил с нуля собственными руками, вместе с братом. Мы полжизни здесь оставили. Каждую деталь собственными руками лепили. От него остался лишь пепел и воспоминания в моей убитой горем голове. Придётся жить в гараже или просить помощи у друзей. Но с друзьями проблема, я люблю одиночество. Я волк одиночка, этим всё сказано.