Куда возвращаются сказки - Dark Window - Страница 25

— А разве может Луна освещать лишь одну сторону планеты? — спросила Лена.

— Наверное, может, — предположил Коля. — Например, наша Луна всегда повёрнута к Земле одной стороной. Вдруг то, что гномы зовут Чёрной Луной, и является основной планетой, а гномья обитель — всего-навсего спутник.

Гному такая гипотеза не понравилась, но Коля не собирался слушать его возражения.

— Теперь рассказывай про замок, — скомандовал он.

Гном сник и минут пять набирался духу, чтобы продолжить свою историю. Наконец, он громко шмыгнул носом и повёл рассказ дальше:

— Двери захлопнулись за мной и пути обратно уже не было. Моя рука сжимала жезл, изукрашенный магическими самоцветами. За спиной висел мешок с припасами, которого должно было хватить на трое суток. Знали бы вы, как тяжело идти пешком после того, как тебя всю жизнь возили и переносили. Знали бы вы, как давит одиночество после того, как тебя всю жизнь развлекали. Но хуже всего был страх. Я пугался каждого шороха, каждого треска. Мне казалось, что неведомое чудовище не будет ждать меня в замке, что оно притаилось в кустах и сейчас выскочит и проглотит. Меня, между прочим, проглотит. Много ли надо чудищу, чтобы сожрать одного-единственного гнома, пусть даже с волшебным жезлом.

— Дальше, — прервал излияния Коля, наливаясь досадой за гномью растерянность и несообразительность. Гному дали в руку мощнейшее оружие, отправили навстречу славным подвигам, а он плакался, что было сил.

— За сутки я не прошёл и пятой части положенного пути, а ноги чуть ли не отваливались. Надо ли говорить, что продукты закончились гораздо раньше, чем замок предстал передо мной.

— И ты добрался?

— Добрался. Сначала от усталости я даже не заметил, что он уже совсем рядом. Я не смотрел вперёд. Приходилось постоянно глядеть под ноги, иначе каждый бугорок так и норовил встать перед носками моих сапог. Но даже ровные участки не спасали. Голова от голода почти не соображала. Перед глазами всё двоилось и расплывалось. Ноги заплетались друг за друга, я падал и поднимался, чтобы пройти ещё несколько шагов, а затем снова падал и поднимался. Даже страх притупился. Мне невыносимо хотелось добраться до замка только за тем, чтобы эта бесконечная дорога закончилась. Но когда я увидел замок, то страх снова завладел мной целиком. Он повалил меня в дорожную пыль и я пролежал там до вечера.

— До вечера, — отголоском тихого эха повторила Лена.

— Долину перед замком окутали ночные тени. Казалось, каждое дерево ожило и тянется ко мне своими ветками. Казалось, земля трясётся от страха. Казалось, трава полегла от такого страшного соседства. Я лежал на выходе из кустарника, а через долину высился колдовской замок. Я лежал, уткнувшись лицом в твердь земли. Я не смел поднять глаза, потому что мне казалось, что невидимые глаза врага ищут встречи с моими глазами, а, поймав мой взор, не отпустят уже никогда, словно тьма в подвалах замка Чёрной Воронки. Но страх заглатывал мою душу кусок за куском. И наступил момент, когда я не смог выносить эту давящую неизвестность. Осторожно я поднял голову и устремил свой взгляд вперёд. Там стоял замок.

Раньше я видел его только на картинках в летописях. Старинные чёрно-белые гравюры на пожелтевших листах. Чёрточки слагались в башни и зубчатые стены. Звёзды на полосатом небе затягивались чёрными облаками. Настоящий замок прежде всего потрясал объёмом. Каждая башенка рельефно выступала на фоне темнеющего с каждой минутой неба. Звёзды то ли не появлялись, то ли их заслоняло призрачное сияние, срывавшееся с замковых стен. Бледно-зеленоватое. Словно потухший изумруд. Самоцвет с зелёной сердцевиной, из которой сумел вырваться свет, почти весь. И по граням ходят теперь только блики былого сияния.

На фоне пульсирующих стен мёртвыми глазами чернели потухшие окна. Я видел потухшие окна в ваших домах. Они чем-то сродни, но в каждом из них живёт надежда на возрождение света. А в замковых окнах надежда давно умерла. Потом я увидел огоньки. Лучше бы все окна оказались мёртвыми, но три из них — одно вытянутое и два маленьких по бокам — продолжали жить далёкой и непонятной жизнью. Словно злой треугольник сиял на одной из центральных башен, а над ней нависала чёрной скалой самая большая, самая главная.

— И ты пошёл в замок? — сжала кулачки Лена.

— Я не осмеливался даже встать с земли. А потом я увидел Чёрную Луну, выползшую из-за скал. Тогда она висела ещё низко, но уже поднималась над горизонтом и примерялась на своё место в зените.

— Какая она? — прошептала Лена.

— Словно чёрная дыра в небе. Чёрный круг, поглотивший звёзды. Беспросветный мрак, притягивающий внимание и давящий своим величием и грозностью. Непонятно, почему она должна пугать наш народ. Астрономы не могут ответить на этот вопрос. Но когда она показала свой горб впервые, а гномы содрогнулись от неизъяснимого ужаса, старейшины решили, что моё время пришло.

— Ты так лежал и смотрел?

— Нет! На секунду оторвавшись от Луны, я углядел столб бледно-сиреневого сияния, возносившегося из остроугольного провала на куполе одной из дальних башен. Не знаю почему, но этот мерцающий свет напугал меня больше Чёрной Луны. И я перестал видеть что бы то ни было.

Очнулся я уже днём. Сиреневого столба не замечалось. Треугольник окон просто чернел. Но замок не казался добрым. Несмотря на восходящее солнце, башни кутались в тень. Не казался он и покинутым. Только теперь я увидел, что замковые ворота открыты. Если бы я мог не идти, то я бы не соблазнился никакими сокровищами. Но я знал, что ещё одной ночи вблизи замка я не переживу. И медленно-медленно мои ноги двинулись к раскрытым створкам. Я не знал, что стану делать, когда кого-нибудь увижу. Наверное, я бы выставил вперёд жезл и постарался бы чётко и внятно произнести слова-ключи, хотя в себе был крайне не уверен. Стены приближались. Я испуганно всматривался то в дыру ворот, то в промежутки между зубцами стен. Никого. Ни призраков. Ни чудовищ. Ни надписей. Меня не собирались добивать страхом, но я не верил никаким предзнаменованиям. Может враги ждали меня в засаде?

С робеющим сердцем я переступил порог и ступил на замковую площадь. Она была залита чёрным веществом с блестящей плёнкой поверху. На секунду я даже испугался, что поскользнусь и упаду. И добьёт меня не страх, а издевательский смех врагов. Я поскользнулся и, каким-то чудом удержавшись на ногах, ждал насмешек и угроз. Но вокруг стояла тишина, какой не бывает нигде. Звуки моих шагов растворялись при касании пружинящей плёнки. Постепенно я догадался, что вошёл в замок не через главные ворота. Здание встретило меня глухой стеной. Лишь под высокой крышей тянулся ряд узких стрельчатых окошек. Никто не преграждал мне путь. Но мог ли я поручиться, что злые глаза не следят за мной из потайных ходов.

Шаг за шагом я добрался до угла. После поворота я увидел небольшой скверик. Бывший скверик, поскольку деревья его скрючились и почернели, словно их сжимала в жарких объятьях огненная лапа. Но за покорёженными деревьями виднелись завороты крыльца. К чёрным створкам двери вели две спирали. Я подбирался к правой.

Здесь завершился мой путь, ибо ступеньки оказались чересчур высоки. Они не строились для гномов. Я уже говорил, что замки гномам никогда не принадлежали. Мне оставалось только стоять и смотреть на коричневые ступени, которые прошедшие века рассекли продольными трещинами, да на серые стены, которые не светлели даже в солнечных лучах.

И тут от чёрных створок отделилась фигура, укрытая тёмным плащом до земли. На мгновение складки блеснули, ухватив лучи утреннего светила, но потом свет был безжалостно съеден и плащ снова налился беспросветным мраком, словно материал для его пошива предоставила Чёрная Луна. В эту секунду моё сердце чуть было не остановилось, а потом чуть не выскочило из груди. Мрачная фигура бесшумно проплыла по воздуху и замерла над третьей ступенькой.

Я протянул жезл вперёд, готовясь сказать слова-ключи, чтобы голубая молния отбросила врага, а может быть уничтожила совсем…