Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe" - Страница 87

А дальше… Дальше… Как она только решилась схватить его за руку? В своём обычном, спокойном состоянии Луна ни за что не позволила бы себе сделать это. Наверное, она действительно очень сильно ударилась головой, раз у неё хватило смелости на такой поступок. Луна вспомнила, какой холодной была его рука. Она показалась Луне ледяной, при том, что её собственные ладони всегда оставались холодными в любую жару. Когда папа держал её за руку, он всегда поражался тому, насколько она холодная. Луна вспомнила, как папа брал её «ледышки» в свои большие тёплые ладони и старался отогреть их дыханием. «Ничего, — говорил он Луне, хотя, скорее всего, утешал самого себя, — ничего, что руки холодные. Это значит — сердце горячее».

И вот нашёлся человек, у которого руки были ещё холоднее, чем у неё самой. А каким горячим было его сердце, Луна знала абсолютно точно. Она знала, кому принадлежит его сердце и всё-таки посмела прикоснуться к его руке лбом, а после щекой. Воспоминания об этих прикосновениях остались у Луны на ладонях, на щеке, на лбу… Вот что означают слова «память тела». Луна сейчас чувствовала лёгкое подрагивание его холодной руки — свидетельство того, что она прижималась лицом не к глыбе льда, а к живой плоти, и тонкий запах его кожи… Луна поднесла руки к лицу, будто его пальцы по-прежнему оставались в её ладонях. Странно. Его рука была холодной, но от воспоминаний о ней по телу Луны разливалось удивительное тепло, непонятно почему заставлявшее её вздрагивать. Ей было жутко и приятно. И отчего-то хотелось плакать.

И пусть она показалась ему дерзкой. Сейчас Луна жалела только об одном — что она не осмелилась прикоснуться к этой руке губами. Лёжа в темноте спальни, Луна мысленно покрывала руку Северуса горячими поцелуями. Вот она коснулась губами его запястья, где тонкой жилкой бился пульс. Вот расстегнула манжет его рубашки и подняла её рукав вместе с рукавом сюртука вверх, чтобы иметь возможность дальше целовать эту прекрасную, словно выточенную из мрамора руку… И отпрянула, увидав на этом восхитительном благородном белом мраморе уродливое чёрное клеймо — знак вечного позора, оставленный чудовищем с красными глазами и жутким змеиным голосом.

«Что, мисс Лавгуд, — услышала она где-то над собой насмешливый голос профессора, — жизнь — это не всегда то, что вы думаете о ней, не так ли?» На что Луна, ничего не говоря в ответ, молча склонилась над предплечьем Северуса и коснулась губами его Чёрной метки. Он попытался вырвать руку, но Луна крепко держала её, продолжая покрывать поцелуями, от которых её тело содрогалось всё сильнее. Ей хотелось чего-то большего, но она так и не смогла понять — чего, потому что в этот момент проснулась с ощущением, что ей сейчас было почти так же хорошо, как тогда, когда она во сне была юным Северусом, ласкавшим Лили.

За задёрнутым пологом уже слышалась утренняя возня её проснувшихся подруг. Начинался новый день.

Комментарий к Глава 23 https://sun9-28.userapi.com/r_uxhN1y912fNf6DsrqlV_yVF8Fdd4RxFvdPug/VmK9Jd9J5O4.jpg

====== Глава 24 ======

Evanescence\Exodus (Piano Version)

Velvet Acid Christ\Blood

Evanescence\Secret Door

Почта, доставленная совами в Большой зал во время завтрака, произвела эффект разорвавшейся бомбы. Передовица «Ежедневного пророка» повергла всех, кто её прочитал, в шок. Почуяв неладное, за газетой потянулись даже те, кто раньше никогда в «Пророк» не заглядывал. Все, за исключением Луны. Сова доставила ей свежий номер «Придиры», в котором также была напечатана статья о том, что Волдеморт возродился, но выдержана она была совершенно в ином ключе. Папа подчеркнул, что «Придира» намного раньше предупреждал всех, что возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть – не сплетни и не выдумки Гарри Поттера. Ксенофилиус торжествовал. Его журнал оказался впереди официального издания, что существенно повышало степень доверия читателей к «Придире» и поднимало рейтинг на невиданную для него высоту.

Луна понимала, что во время вёрстки номера папа ещё не получил её письма с кратким описанием событий в Министерстве. Когда он узнает подробности – его радости не будет границ. Конечно, на этом материале он напишет такую статью, которая заставит читателей выхватывать их журнал с руками. Ну а пока, бегло просмотрев содержание выпуска, Луна испытала невероятную гордость за отца, который сумел правильно распознать истину в потоке лжи и грязи, которым Министерство до недавнего времени поливало Гарри Поттера.

К тому же сам Гарри сегодня вышел к завтраку. Вид у него был расстроенный, но главное, что он был жив и здоров. Луна хотела подойти к нему сразу после завтрака, но не смогла пробиться сквозь обступивших её райвенкловцев, которые засыпали девочку вопросами о том, что произошло позапрошлой ночью в Министерстве. Слухи об этом уже успели облететь весь замок, поэтому Луне какое-то время пришлось отвечать на настойчивые расспросы тех, кто верил, что Луна принимала в этих событиях непосредственное участие. Следовало, однако, признать, что верили в это не все. Многие продолжали считать Луну полусумасшедшей, а её рассказы – бредом воспалённого воображения. Так что число студентов, пристававших к Луне с расспросами было значительно меньше, чем желающих поговорить с самим Гарри.

Тем не менее в больничное крыло Луна пришла последней. Наверное у Гарри было всё-таки больше опыта по части избавления от настойчивых интервьюеров. К тому же гриффиндорцы знали значительно больше обо всём случившемся, благодаря рассказам Джинни и Невилла, а потому уже не тревожили их расспросами.

Когда Луна вошла в палату, Гарри сидел на краешке кровати Рона, и они оба слушали Гермиону, которая читала вслух передовицу из «Ежедневного пророка». Джинни устроилась в изножье кровати Гермионы, Невилл занял стул между двумя кроватями. Луна боком пристроилась в ногах у Гермионы с другой стороны и развернула «Придиру», поскольку её совершенно не интересовало, что там пишут в «Пророке».

— Ну конечно, теперь он у них снова «Мальчик, Который Выжил», — мрачно заметил Рон. — Быстро же они забыли, как обзывали его выскочкой с мозгами набекрень!

На тумбочке у его кровати лежала огромная груда шоколадных лягушек; взяв оттуда целую горсть, он кинул несколько штук Гарри, Джинни и Невиллу, а потом сорвал зубами обертку со своей. На руках у него всё еще краснели глубокие рубцы, оставленные щупальцами мозгов. Мадам Помфри объяснила ребятам, что раны, нанесённые мыслями, заживают дольше любых других, — впрочем, обильно смазывая шрамы Рона Летейским эликсиром доктора Летто, она сумела добиться заметного улучшения.

— Да, они отзываются о тебе прямо-таки восторженно, — заметила Гермиона, пробегая статью глазами. — «Одинокий голос правды… Этого мальчика считали неуравновешенным, но он ни разу не дрогнул под градом насмешек и клеветнических заявлений…» Гм… — Она нахмурилась. — Почему-то я нигде не вижу ни словечка о том, что эти насмешки и клеветнические заявления появлялись именно на страницах «Пророка»…

Она слегка поморщилась и приложила ладонь к ребрам. Проклятие Долохова подействовало на неё не в полную силу, поскольку тёмный маг не успел произнести заклинание вслух, однако мадам Помфри, осмотрев Гермиону заявила, что «здесь определенно есть над чем поработать». Каждый день Гермионе приходилось принимать с десяток целебных настоек, она быстро шла на поправку и с нетерпением ждала, когда же ей наконец разрешат покинуть больничное крыло.

— «Как рвался к вершинам власти Вы-Знаете-Кто» — страницы со второй по четвёртую, «О чём умолчало Министерство» — страница пятая, «Почему никто не слушал Альбуса Дамблдора» — страницы с шестой по восьмую, эксклюзивное интервью с Гарри Поттером на странице девятой… Да уж, — Гермиона сложила газету и кинула её на одеяло, — теперь им долго будет о чём писать… И вовсе оно не эксклюзивное, это интервью, — оно ведь было в «Придире» ещё несколько месяцев назад…

— Папа им его продал, — рассеянно сказала Луна, переворачивая страницу своего журнала. — И очень прилично на этом заработал, так что этим летом мы снаряжаем экспедицию на Скандинавский полуостров — посмотрим, удастся ли нам поймать хоть одного морщерогого кизляка.