Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe" - Страница 112

Но вместо этого Снейп продолжал медленно вышагивать по лестницам и коридорам со своей драгоценной ношей на руках. Его бросало то в жар, то в холод, было скверно, тревожно, но так хорошо…

Скрытый толстыми досками вход в башню Райвенкло возник перед ним совершенно неожиданно. «Ну вот и всё», — с сожалением подумал он и тихо позвал:

— Мисс Лавгуд. Просыпайтесь.

Снейп почувствовал, как вздрогнуло тело в его руках, как девчонка подняла голову, видимо, озираясь по сторонам. В районе плеча и щеки моментально возникло ощущение холода и пустоты. Такое привычное для него ощущение, сейчас вызвавшее чувство сожаления и потери.

Снейп поставил Луну на пол. Она не сразу отпустила руку, обвивавшую его шею. Какое-то мгновение он ещё ощущал её дыхание на своей щеке. Казалось, она тоже не спешит убрать руку с его шеи. Но вот она отстранилась и тихо произнесла:

— Спасибо вам, господин профессор. Спасибо за всё.

— Вы не спали? — в шёпоте Снейпа слышалось скорее утверждение, нежели вопрос.

— Нет, — виновато прошептала Луна.

«Если сейчас она попросит прощения — я её убью!» — отчего-то подумалось Снейпу.

Но Луна молчала, словно ждала его реакции на своё признание. Постояв с минуту, и, так и не дождавшись его гнева, Луна тихо произнесла:

— Спокойной ночи, господин профессор.

Снейп не стал дожидаться, пока девчонка будет выслушивать вопросы этой дурацкой двери и отыскивать на них ответы. Он развернулся и быстро зашагал прочь. Всё происшедшее с ним сейчас походило на абсурдный сон, хуже того — на горячечный бред. Но самым отвратительным было то, что он при этом ощущал себя лёгким, невесомым и радостным — таким, каким ему приходилось бывать несколько раз во время и после встреч с Лили в их далёком забытом детстве. Сейчас это сравнение не казалось ему кощунством. Снейп не жалел о своём поступке. Чувство долга почему-то молчало — очевидно, уснуло в столь поздний час, измученное постоянной неусыпной бдительностью.

Комментарий к Глава 30 https://sun1-99.userapi.com/qTYTBDcq_OSzIOBLmONLKTEza4Lqgd1ldZDGTQ/iKoC1mvBO5Y.jpg

====== Глава 31 ======

Garbage\#1Crush

Apocalyptica feat. Ville Valo & Lauri Ylönen\Bittersweet

Lorna Vallings\Taste

Снейп решил не откладывать эксперименты с вновь сваренным зельем в долгий ящик. Уже на следующую ночь ему хотелось узнать, возможно ли для него такое же проникновение в сознание Лавгуд, как во время Круциатуса, но только без Пыточного заклинания. Снейп решил максимально увеличить дозу зелья. Если никто и ничто не помешает ему, это должно сработать — чисто теоретически. На практике же были возможны любые варианты. Именно поэтому Снейп решил дождаться глубокой ночи, когда он будет абсолютно уверен, что вызова к Волдеморту не последует. И когда Лавгуд будет крепко спать.

С её слов Снейп знал, что, когда во время действия зелья девчонка спит, она видит сны, в которых становится Снейпом. Это было ему на руку. Во сне она не сможет осознанно разглядывать всю изнанку его души. А что от усиленной дозы зелья его душа будет вывернута перед ней наизнанку во всей красе — в этом Снейп не сомневался. Уж лучше пусть она спит — во сне реальность расплывчата и неопределённа. Снейпу не хотелось представать перед девчонкой абсолютно незащищённым, без брони и покровов, хоть он и понимал: она столько раз видела его таким, что скрывать ему уже нечего. И всё-таки он предпочёл бы не обнажать перед Лавгуд душу. Теперь, когда Снейп знал, что он весь открыт перед девчонкой, его охватывало чувство дикой неловкости при мысли о своей полной беззащитности перед ней. Беззащитности, но не беспомощности.

Снейп почувствовал, что испытывает страх. Но не тот мерзкий липкий инстинктивный страх, который он ненавидел и который всегда беспощадно подавлял в себе. Нет. Это был страх, который испытываешь в самый последний момент перед прыжком в бездну и последующим полётом — сладкий, трепетно-тревожный, заставляющий сжиматься сердце и щекочущий под ложечкой. Ему было страшно остаться обнажённым перед мысленным взором этой девчонки и втайне хотелось этого. Осознав это, Снейп привычно обругал себя идиотом за столь дикие желания и приказал себе выкинуть из головы эти глупости. Мозг, привыкший подчиняться его приказам, и на этот раз послушно выполнил команду. И тем не менее весь следующий день Снейп ощущал где-то в самом тёмном закоулке сознания тайное томление и желание поскорее совершить задуманное.

«Только бы Лорд не вызвал меня этой ночью!» — тихонько нашёптывало сознание. Снейп периодически цыкал на него, и оно ненадолго затихало, чтобы через какое-то время вновь тревожно всколыхнуться: «Только бы ничто не помешало…»

Самыми мучительными были несколько ночных часов, которые Снейп провёл в ожидании, когда весь замок уснёт. Ему нужно было убедиться, что ни одному из хозяев не вздумается вызвать его к себе. И дождаться времени, когда все дети, даже самые беспокойные, обычно уже спят крепким сном. Он пытался читать, но вскоре понял, что не осознаёт прочитанного. Голова полнилась какими-то спутанными мыслями и расплывчатыми образами, совершенно ему несвойственными. «Кажется, ты хорошо подготовился к проникновению в сознание девчонки, — мысленно ухмыльнулся Снейп. — Каша в голове у тебя абсолютно такая же, как у неё».

Снейп отложил книгу и попытался сосредоточиться на причинах своего странного состояния. Но не смог найти ни одного вразумительного аргумента, объясняющего то, что с ним происходило. Устав от подобного самокопания, Снейп резко встал и направился в лабораторию.

Часть зелья уже была разлита по флаконам и спрятана в шкаф. Но в котле под крышкой ещё оставалось не меньше трети варева. Призвав с помощью Акцио стакан, Снейп зачерпнул содержимое котла и наполнил им стакан до краёв. «Не многовато ли»?» — мысленно спросил он самого себя, вложив в вопрос максимум сарказма. «Я должен понять», — ответил он самому себе.

«А если?..» — засомневался мозг. «Охранное зелье не убивает», — отрезал Снейп. «Как знаешь, — отозвался его внутренний двойник. — Тебе видней».

Со стаканом в руке Снейп прошёл в гостиную и опустился в старое кожаное кресло. Взглянул ещё раз на содержимое стакана и медленно выпил его, глоток за глотком, прислушиваясь к собственным ощущениям.

На вкус зелье оказалось довольно приятным — горечь и сладость смешались в нём в равных пропорциях, нивелируя друг друга и рождая вполне гармоничное сочетание. По мере того, как стакан пустел, Снейп чувствовал, что голова его начинает слегка кружиться. Привычные жёсткие рамки собственного сознания расплывались и постепенно исчезали вовсе. Да и само сознание медленно растворялось и улетучивалось. Всё меньше и меньше оставалось в нём Снейпа. Теперь сознание принадлежало не ему. Это был внутренний мир Лавгуд, и лишь крохотная часть Снейпа оставалась в нём, имея возможность запоминать и анализировать это состояние.

Разумеется, Снейп помнил, что значит, быть Луной Лавгуд. Для него всё увиденное и почувствованное не было новостью. Но запоминать и анализировать всё это в то время, когда мысли направлены на удержание окклюментных щитов и имитацию дикой боли от Круциатуса бывало довольно проблематично. Поэтому Снейп помнил о том, что творится в голове у Лавгуд, урывками и, скорее, информативно, нежели через призму чувств. Зато теперь ничто не мешало ему сосредоточиться и почувствовать себя полностью этой странной девочкой, отчего-то влюблённой в него — старого, желчного, злобного и неприветливого профессора Снейпа.

Что девчонка влюблена в него, Снейп понял сразу. Даже не понял — ощутил всем своим существом, каждой клеточкой тела — своего тела, в котором сейчас царило сознание Лавгуд. Жалость, сострадание, желание помочь, сделать всё, что в её силах и даже больше — только бы ему было хорошо. Вывернуться наизнанку, отдать всю кровь по капельке — лишь бы это помогло уменьшить его страдания. Да что там кровь — готовность отдать жизнь за него, не задумываясь и ни минуты не сомневаясь в целесообразности такого поступка… Страх потерять его. Боль от сознания, сколь тяжела его ноша и горячее желание разделить с ним эту ношу. Тяжесть на душе от невозможности поделиться своими чувствами с папой — самым близким и родным до недавнего времени человеком. Укоры совести от того, что теперь Снейп стал для неё ближе и роднее собственного отца. Страх быть непонятой им. Боязнь, что придётся выбирать между двумя любимыми мужчинами. И ревность. Ревность к призраку мёртвой женщины, которую девочка Луна считала предательницей и страдала от того, что именно этой женщине, а не ей, Луне, принадлежит его любовь.