Побочный эффект (СИ) - "Miss Doe" - Страница 11

Когда прозвучало «Круцио!», Луна зажмурилась и сжалась ещё сильнее. Но боли не было. Вместо этого она почувствовала дикое психическое напряжение. Её (или всё-таки его?) сознание из последних боролось с попытками проникновения в него. Луна чувствовала, что она сходит с ума, не в силах удержать эти бешеные атаки. От страха, что этот красноглазый монстр проникнет в её сознание, у неё перехватило дыхание. Абсолютно не знакомая с окклюменцией, Луна, тем не менее, сейчас каким-то непонятным ей образом, осознавала, что это такое и изо всех сил пыталась закрыть сознание. Луна уже не понимала, где она, а где он. Её сознание смешалось с сознанием того, кем она была сейчас, и теперь ничто не смогло бы заставить её ощутить себя отдельно от него.

Луна рухнула на бок, скорчившись на полу в позе эмбриона. Ей казалось, что эта пытка никогда не закончится, и сейчас она просто умрёт от того, что её мозг разорвётся в клочья. Но всё вдруг прекратилось в одночасье. Более или менее придя в себя, Луна увидела себя сидящей на стуле перед Тем-Кого-Нельзя-Называть. Она говорила с ним о каком-то пророчестве, говорила осторожно-почтительно, испытывая в душе ненависть к этому монстру. Она точно знала, что именно он убил ту, которую так преданно и беззаветно любил человек, которым она была в настоящий момент. Эта ненависть стала уже привычной и была запрятана где-то очень глубоко, на самом донышке души. Но она помогала не испытывать страха перед этим чудовищем. И та малюсенькая часть сознания, которая продолжала оставаться Луной, вдруг тоже перестала бояться Волдеморта. Она даже смогла мысленно назвать его по имени. Ненависть и омерзение — вот что испытывала сейчас Луна к тому, кто сидел напротив неё и выражал сомнение в ценности её (ой, нет, всё-таки его), как шпиона в стане Дамблдора. И она-то уж точно знала, на чьей он стороне.

С каким же облегчением она вздохнула, увидев себя выходящей из комнаты, в которой оставался этот монстр. Впрочем, чем дальше, тем более смутными становились её видения. Она всё больше осознавала себя Луной Лавгуд, сидящей на полу у окна в коридоре Хогвартса, Мерлин знает, в каком из его многочисленных закутков. Луной, только что побывавшей Северусом Снейпом и получившей ответы если не на все, то на многие вопросы, так долго терзавшие её сознание. Впрочем, эти ответы породили ещё больше вопросов. Но о них сейчас думать не было сил. Луну внезапно посетила странная мысль. Ей захотелось увидеть профессора Снейпа — сейчас, немедленно. Зачем? Она и сама не знала. Убедиться, что с ним всё в порядке? Просто взглянуть в лицо человека, которым она была всего несколько минут назад? Луна не могла ответить на этот вопрос, но чувствовала, что ей сейчас это жизненно необходимо. Поддавшись порыву, Луна вскочила на ноги и бросилась к ближайшей лестнице. Она не знала, где находится, но понимала, что ей в любом случае, нужно спуститься вниз. К счастью, лестница вела себя спокойно, никуда не перемещалась, и Луна по ней смогла беспрепятственно добраться до холла перед Большим залом. Сейчас здесь царил полумрак, и она надеялась, что сумеет спрятаться за одной из колонн у входа и незаметно взглянуть на профессора, когда тот вернётся в Хогвартс. Она только посмотрит на него, убедится, что с ним всё в порядке и… Что «и», Луна не знала. Да и некогда было раздумывать над этим. Едва она успела замереть в тени колонны, как входная дверь распахнулась, пропуская высокую фигуру в чёрной мантии и резко, но бесшумно, закрылась за ней.

Свет от факела, горевшего у входа, упал на лицо Снейпа. В этом свете не была заметна его привычная бледность, однако, резче выделялись тени, делавшие ещё более запавшими его худые щёки, ещё более тёмными круги под глазами и ещё более глубокими — носогубные складки. Сейчас, когда никто на него не смотрел, Снейпу не нужно было притворяться и «держать лицо», которое выглядело осунувшимся и усталым. А ещё — злым и раздражённым, это Луна уловила сразу. Она затаила дыхание, стараясь слиться с тенью от колонны, чтобы он, не дай Мерлин, не почувствовал её присутствия здесь. Однако Снейп, стоя у двери, своим обострённым чутьём, отточенным за годы жизни в постоянной опасности, сразу уловил чьё-то незримое присутствие в холле. Медленно обведя взглядом полутёмное пространство, он вынул из кармана волшебную палочку и, выставив её перед собой, сделал несколько шагов по направлению к колоннам, за одной из которых пряталась Луна. Ей казалось, что удары её сердца разносятся по всему замку — от подземелий до крыши башни Райвнкло. Она замерла, молясь неизвестно кому о том, чтобы Снейп прошёл мимо. И, кажется, её молитва была услышана. По лестнице, ведущей в директорский кабинет, в холл спустился Дамблдор.

— Северус, мальчик мой. Ты не хочешь заглянуть ко мне на чашку чая? — добродушно улыбаясь в бороду, произнёс директор.

Луне показалось, что Снейп скривился, будто разжевал лимон без сахара. Но было достаточно темно, и, возможно, это ей только почудилось.

— Разумеется, Альбус, — процедил он сквозь зубы, отворачиваясь от колонны, за которой замерла Луна, казалось, переставшая даже дышать.

Дамблдор развернулся и отправился к лестнице, с которой только что спустился. Снейп последовал за ним. Когда они оба скрылись из виду, Луна ещё какое-то время постояла за колонной, приводя в норму дыхание и стараясь унять расходившееся сердце. Убедившись, что вокруг никого нет, она быстро пересекла полутёмный холл и юркнула на лестницу, ведущую в башню Райвенкло.

В гостиной ещё сидели несколько человек, но они не обратили на Луну никакого внимания. Она тихонько прошмыгнула в свою спальню и, на ходу сбросив мантию на край кровати, задёрнула полог, чтобы остаться, наконец, наедине со своими мыслями. А мыслей у неё было столько, что ей явно не хватит ночи для того, чтобы обдумать их все. Но обдумать всё случившееся было необходимо, иначе просто непонятно, как ей себя вести и вообще, как жить дальше.

Луна быстро переоделась в мягкую пижаму с симпатичными единорожками, забралась под одеяло и уставилась вверх, на невидимый в темноте полог своей кровати, широко раскрытыми глазами, в которых сейчас не было ни капельки сна.

Она попыталась скрупулёзно восстановить в памяти всё, что сейчас с ней произошло — все чувства, ощущения, эмоции и все действия, происходившие с ней и с тем человеком, которым она себя ненадолго почувствовала — с Северусом Снейпом. Прежде всего, Луна попыталась вспомнить всё, что предшествовало тому моменту, когда на неё вдруг так внезапно накатила его душевная боль. А в том, что это точно была его душевная боль, Луна не сомневалась ни минуты. Она делала домашнее задание по трансфигурации. Не произносила и не писала никаких заклинаний и думала только о том, как превратить строгую мужскую классическую мантию тёмно-синего цвета в ярко-красную женскую, предназначенную для светской вечеринки. О Снейпе она тоже в этот момент не думала, как и о его предмете. Значит, всё дальнейшее произошло не из-за её действий или мыслей. Что-то случилось с самим Снейпом. Что-то, что заставило её почувствовать его, как саму себя. Что же это могло быть? Луна терялась в догадках. В поисках ответа на этот вопрос, она перескакивала с одной мысли на другую, пытаясь вспомнить всё то, что она в тот момент не столько чувствовала, сколько точно знала о нём — о себе.

Сила и внезапность накатившей на неё душевной боли не позволили Луне запомнить все подробности жизни Снейпа, всё, что он знал и помнил о себе, а значит, помнила и знала Луна. Она не запомнила ни имени девушки, в гибели которой винил себя Снейп, ни обстоятельств её гибели. Помнились только эмоции — страшная, дикая, невыносимая боль утраты и такое же тяжкое, невыносимое бремя вины. А ещё в памяти у Луны запечатлелось отношение профессора к Гарри. Он считал своим долгом оберегать его всегда, везде и всюду, потому что Гарри… «Потому что Гарри был сыном этой погибшей девушки!» — внезапно вспомнила Луна. Значит, Северус был влюблён в мать Гарри, а она его не любила и вышла замуж за отца Гарри. Луна и сама не заметила, как впервые мысленно назвала профессора по имени. Почему она это сделала? Может быть, безответная любовь этого мальчика вызвала у неё какое-то странное сочувствие и сострадание, от которого у неё на мгновение сжалось сердце? Мальчика… Мальчика… Луна зацепилась за это слово, вспоминая странный сон, приснившийся ей недавно. Сон, в котором она была мальчиком и в котором её травили парни, чьи лица казались ей странно знакомыми… Один из них был похож на Гарри. А что, если это был его отец? А тот мальчик, которым она была во сне, был Северусом? А что, логично…