Прощание славянки (СИ) - Староверова Евгения - Страница 35

— А в тот раз, когда мы перебирались через маленькую речку, ты что про лодку промолчал? Лень доставать было? — поинтересовалась Лидия.

— Из-за нее, — Бен махнул рукой в сторону Катерины. — Она бы житья не дала из-за лодки, всю печень бы выклевала.

Аккуратно спустили лодку на воду. Сначала Бен перевез на южный берег безразмерные рюкзаки, затем вернулся за девушками. Переправиться оказалось несложно: ниже моста река описывала красивую дугу, и течение само подтолкнуло лодку к противоположному берегу, осталось лишь чуть-чуть подработать веслами.

Опасаясь дальнейших пререканий, Бен вывентил пробку и быстро выпустил из лодки воздух.

*****

Пользуясь солнечной и ветреной погодой, Бен расстелил лодку на камнях для просушки. Чтобы убить время — а просушить лодку нужно было с обеих сторон — Лида пошла прогуляться вдоль берега. Она поймала себя на мысли, что раньше и не представляла, какая это красота — небольшая сибирская речка. Енисей велик и могуч, но временами чересчур уж мрачен. А Сухариха, вобрав в себя небо и солнце, весело текла дальше и горя не знала…

Так ли уж и не знала?! Лидия оглянулась. А ведь мост разрушен! Не недостроен, как ей поначалу показалась, а именно разрушен. Стальные фермы отсутствуют, остались только опоры. Да и сами быки разбиты, расколоты… Кто и зачем раскурочил мост, конечно, неведомо, а вот строили его узники 503-й стройки — это знал в Городе каждый. И этот мост был результатом коллективных усилий инженеров, рабочих, речников, строителей…

Вот так вот… Люди строят, имеют цель, дорога идет дальше, продираясь сквозь тундру и лес, километр за километром, а потом — стоп! — начинаем ликвидацию.

А они сами-то?! Идут. Думают, что идут к цели… Но внятная цель есть лишь у Кати Жуковой — она идет домой. А что ждет в конце пути саму Лидию? А Бена? А ведь может статься, что и они не дойдут, а останутся вот так же валяться в лесу или на речном берегу, пока косточки не побелеют…

Лидия встряхнулась, отгоняя тяжкие мысли, умылась в реке и вернулась к своим.

Глава 12. Память

Отойдя от Сухарихи на безопасное расстояние, нашли место посуше и устроились на ночлег. Но спать ложиться не торопились, ибо спокойная атмосфера этого места располагала к доверительному разговору.

— Расскажи мне… обо мне, — попросила Лидия. — Я столько всего пропустила и, кажется, многое забыла.

— Ты всегда была умной, — одобрительно проворчал Бен. — Даже этот твой вопрос, он звучит по-идиотски, но он в самую точку. Немудрено, что ты массу всего забыла — у тебя был шок. Так сказал доктор из нашей бывшей городской больницы. Ты почти ни на что не реагировала, не хотела ни мыться, ни причесываться, неохотно ела. И после пережитого два года не разговаривала, только выла как звереныш. А потом заговорила, уж так заговорила! Это случилось, когда однажды ты пролила на себя чашку слишком горячего чая. Тогда к тебе вернулся дар речи, и ты выдала такое, что я не возьмусь повторить. Мы все обрадовались, видя, что ты приходишь в себя, но в то же время я был огорчен, ибо всегда считал тебя воспитанным ребенком.

— Просто последними людьми, с которыми я общалась, были матросы с «Лейтенанта Овцына», — попыталась оправдаться Лида.

— Понятно, такое не проходит бесследно. После этого дня ты пошла на поправку, снова начала учиться.

— Помню! Со мной занимались репетиторы…

— Да. Школы в Метрополии тогда, естественно не было, но учителя-то остались. Весь Город переселился в подземелье, люди самых разных профессий. Ты худо-бедно освоила школьную программу и получила специальность, вот только от пережитого, боюсь, так полностью и не оправилась. А ведь ты была в Метрополии… как бы поточнее сказать… на вес золота.

— Вот чудеса! С чего бы?

— Метрополийцам, насколько мне известно, до сих пор удавалось избегать очных контактов с перевозившими товары иностранными моряками, вся деловая переписка и перечисление средств шло по сети. Но в жизни всякое может случиться, и для нас вопросом выживания было иметь в городе людей… Обычных, с простыми человеческими лицами. В самом начале, в годы становления Метрополии, в город было привезено семеро ребятишек, найденных как и ты в Городе и отловленных в тундре. К сожалению, все, кроме тебя, не выдержали и сошли с ума в Метрополии. С тех пор мы оставили попытки их ассимилировать и предоставили маугли их собственной судьбе. Правда, оставалась еще Ангела Грюневене. Действительно, не женщина, а настоящий ангел.

— Она ведь сохранила человеческий облик? — уточнила для верности Лидия, вспомнив строгого завуча ее последней школы.

— Конечно, ведь она была с вами на «Тургеневе». Она одна приняла нас… таких и даже узнала многих своих знакомых. Мы помогали ей, чем могли, а могли мы тогда очень мало. Ангела отказалась бросить детей и оставалась с ними до конца. Учила их заготавливать дрова, топить печи. Они были вынуждены покинуть квартиры и обосноваться в старых домах с печным отоплением. Ангела была женщиной Долга и ожидала того же от других, думала, что в Город отправят поисковую группу, их найдут и вывезут. Сначала она верила, что им нужно продержаться от силы месяц, в крайнем случае еще месяц, но до того, как встанет Енисей, их точно спасут. Но никто не пришел.

— Тогда вы и решили, что метаморфозы произошли со всем человечеством? — спросила Лида.

— Не знаю, что и ответить. Кто-то именно так и подумал, ведь без этого допущения наше мировоззрение становилось шатким, появлялись неудобные вопросы. К тому же, эта точка зрения всегда поддерживалась городскими властями. Что до меня, то в этом вопросе я всегда был пофигистом. Мутировало ли все человечество, погибло или уцелело? Вот правда, мне насрать! Пусть лучше вымрет, чем такое. Так, дальше… В августе выпал первый снег, и она начала уверять, что им нужно пережить эту зиму, а летом после ледохода… Все вместе они подготовились к зимовке в заброшенных домах, собрали оставленные в квартирах и магазинах продукты и теплые вещи. Но до лета она не дожила: Ангела была сердечницей, а с лекарствами было сами понимаете как. Никак. Вот… Хотел рассказать о тебе, а получилось обо всех сразу. Глупо получилось.

— Понятно. Знаешь, у меня уж давно зародились подозрения. Ты был в моей жизни всегда и в грузовой терминал за мной увязался.

— Конечно. Моим долгом было беречь тебя как зеницу ока. Вот я и следую за тобой как нитка за иголкой. Куда ты, туда и я.

— А раз я такой ценный кадр, то почему меня с бесчестьем сослали в терминал?

— Подумаешь, велика трагедия, — усмехнулся Бен. — Поработала бы несколько лет на периферии, с тебя бы не убыло. И потом, до поры до времени ты не должна была догадываться, какую ценность представляешь для Метрополии.

— Вот в этом все отменно преуспели. После истории с Мелким до меня дошло, что коллеги меня практически ненавидели.

— Может, оно и так… Если бы твоих бывших сослуживцев спросили, за что они тебя так недолюбливали, большинство бы, наверное, ответило, что виной всему твое внешнее сходство с маугли. Но это неправда. Я не сомневаюсь, что, представься такая невероятная возможность, все они без колебаний променяли бы свое эволюционное превосходство, силу, долголетие на возможность снова стать обычными людьми. Все тебе завидовали, особенно женщины. Думаете, им теперь легко? Они больше не могут сделать прическу, маникюр, не могут просто подкраситься перед выходом из дома. Зато теперь почти все наши дамы помешались на платьях с бесчисленным количеством жутких рюшек — вот и вся их радость!

— И еще внутренний мир… Это что же вышло — прямо на наших глазах возникла новая раса разумных существ, по ряду параметров превосходящая Homo Sapiens, и из-за стечения обстоятельств сразу же оказалась на краю гибели?

— Вроде того, и насчет параметров тоже. Про зрение и слух я уже все подробно рассказал. И вот еще что: за все двадцать лет в Метрополии никто не помер. Несчастные случаи, да, бывали, в руки маугли наши попадали… и не возвращались, но от естественных причин не умер никто. Ты по школе, где училась, может, помнишь Степаныча? Завхоза?