Прощание славянки (СИ) - Староверова Евгения - Страница 33

— Похоже, мы у цели. Эта деталь с той дороги. Да и место, судя по всему, то самое.

Они прошли еще вперед, но дороги так и не увидели. Надежда, что только зажглась, постепенно угасала. Катерина еле заметно хромала. Бен упрямо вел девушек в ему одному ведомом направлении, пока не остановился с озадаченным видом.

— Мы явно зашли дальше, чем требуется. Не иначе, как мы пересекли дорогу, сами того не заметив. Да… по-хорошему не получилось.

— Но ведь у нас еще остались шансы? — робко спросила Лидия. — Пойдем дальше этими… как их… зигзагами.

— Эх… Святая простота. Ты хоть представляешь, каково нам будет двигаться зигзагами? Каждый поворот, каждый лишний участок будет высасывать из нас силы. Давайте хоть посидим… Отдохнем перед броском.

Расположились на короткий отдых у старого поваленного дерева. От расстройства даже есть не хотелось.

— А что, если нам искать… линию? — спросила Лида, усаживаясь на поваленный ствол.

— Какую линию? — не понял Бен.

— Ну… Смотреть не себе под ноги, а как бы вообще… Как с птичьего полета. Мы, конечно, с птичьего полета не сможем… Нет… Я думаю, нужно просто смотреть вокруг, вглядываться в горизонт. Ведь дорога не может резко поворачивать?

— Нет, только по большому радиусу.

— И не может вихлять?

— Нет. Конечно, мерзлый грунт сильно ведет, иногда на несколько метров.

— Это все мелочи, детали. Не нужно зацикливаться на деталях. Нам нужно найти на местности плавную, ровную линию, это и будет дорога.

— Много ты увидишь из-за кустов и деревьев! Жди! — вздохнула Катерина. — По мне, так мы сможем найти эту треклятую дорогу, только случайно на нее наткнувшись.

Они посидели еще немного, потом поднялись и побрели, куда указывал Бен. Периодически он разворачивался и менял направление. С каждым пройденным участком они неуклонно удалялись от Города, а расстояние преодолевали в четыре, а то и в пять раз большее. Тени деревьев удлинялись. В подступающих сумерках в души пробиралось уныние.

Местность явно понижалась. Беглецы остановились на ночлег на краю плоской мшистой поляны, за которой простиралась казавшаяся бескрайней болотистая равнина. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы надежды беглецов увяли — найти старую дорогу под слоем бурой воды можно было разве что случайно. Умяв банку консервов на троих, они забрались в спальные мешки, но сон, несмотря на усталость, долго не приходил.

— От этого глобального потепления как бы нам не околеть, — пробурчал Бен.

Внезапно Катя разразилась долгим, сдавленным хихиканьем, до того жутким, что Лида с Беном струхнули. Поход только начался. Неужели психика Кати не выдержала? Но все разрешилось благополучно:

— В жизни не забуду — меня с этим похоронят… — давилась смехом Катерина — …как ты появилась в дверном проеме с гранатой в руке, одетая в алое пламя. Рожа морковного цвета и такой же бритый череп…

Дальше лежали молча в тишине, каждый наедине со своими мыслями. Старались не произносить лишних слов, чтобы не сорваться в истерику, не отдать свои души панике. Нового плана на завтрашний день у беглецов не было.

*****

Утро встретило их туманом и липким холодом. Чертыхаясь, троица выбралась из спальных мешков. Теперь, при свете дня, стало возможным рассмотреть местность подробнее. К счастью, равнина не была абсолютно плоской, по ней в беспорядке были рассыпаны невысокие холмы, макушки которых возвышались над водой. На них ютились уцелевшие хилые березки, и по этим крохотным купам деревьев в золотисто-буром наряде угадывалось расположение холмов до самого края окоема. В низинах подтопленные деревья по большей части погибли и торчали из воды словно серые скелеты, зато там в изобилии росли высокие болотные травы.

Но все это пейзажная лирика. Когда туман поредел, стало видно, что ночной морозец сковал льдом болото на мелководье, и в лучах утреннего солнца ясно проступала линия — почти непрерывная блестящая ледяная дорожка, берущая начало у края равнины, метрах в восьмидесяти от места стоянки, и устремляющаяся к горизонту. Это и был путь к спасению — тонкий слой воды над железнодорожной насыпью замерз, сковав ледяным пленом высокую болотную траву и стебли кустарника. Еще дальше путники рассмотрели в бинокль нечто, чего не заметили вчера в тусклом свете осенних сумерек — на изрядном удалении ледяная дорожка упиралась в возвышающийся над водой пологий холм, на котором скорее угадывались, чем виднелись полуистлевшие шпалы.

Первым делом девушки бросились к воде с надеждой обмыть грязные, в мелких ссадинах руки и ополоснуть лицо. Пробив тонкий лед, услышали окрик:

— Стойте! Не мочите кожу на морозе! — предостерег их Бен. — Мигом обветритесь и пойдете цыпками.

— Но я привыкла к чистоте! — с достоинством возразила Катерина.

— Самое время отвыкать. Если кто тоскует по шампуням и дезодорантам, тому лучше вернуться в Метрополию.

Бен приказал девушкам приготовить завтрак, а сам собрался на разведку. Но тут выяснилось, что ни Лида, ни Катя не способны развести костер. Матюгнувшись и помянув недобрым словом современную молодежь, Бен сам взялся за дело.

Идти в разведку выпало Лиде. Наломав побольше длинных, крепких веток, она приступила к делу.

— Отправляюсь в путь по хрупкому льду над гиблой трясиной! — шутливо помахала она рукой и сделала первый шаг.

Утренний лед под ее весом с треском провалился, но ничего страшного не произошло — вода доходила ей лишь до щиколоток. Прощупывая путь длинными палками, Лида медленно продвигалась вперед. Мертвые плети болотных трав местами вмерзли в лед, образуя причудливые узоры. «Как случилось, что такая мерзостная жижа покрыта столь нереальной красоты льдом?» — размышляла Лидия, не отвлекаясь от дела.

Почти каждый человек среднего роста знает, как мучительно ходить по шпалам. Приходится или мелко семенить, приспосабливаясь к шагу шпал, или ступать, где придется, что чревато падениями и травмами. Шагать же через шпалу обычно не позволяет рост. Здесь было все то же самое, только хуже: ничего не видно, все дно заилено и деформировано под водой.

Уже исследованные участки Лида помечала вешками, что есть силы вгоняя их в болотистую почву. Иногда глубина увеличивалась, дно уходило из-под ног, и тогда приходилось искать обходные пути через мелководье и редкие островки суши, но лучше уж иметь дело с отдельными труднопроходимыми участками, чем с бескрайним непроходимым болотом.

Когда она вернулась в лагерь, Бен наварил котелок лапши и вскипятил чайник.

— Угощайтесь, девочки, а я уже поел, — встретил он Катю и Лиду.

С того дня так и повелось: поутру путники завтракали горячей пищей, а в обед и перед сном довольствовались сухим пайком. В этом был простой практический расчет — они не чувствовали себя в безопасности, ежечасно опасаясь погони. А в вечерних сумерках огонек костра был бы виден за многие километры.

Пока Лида с Катей завтракали, Бен направился к началу ледяной дорожки и бродил по берегу, ковыряя в земле суковатой палкой, служившей ему посохом. Внезапно он досадливо вскрикнул, опустился на колени и начал ковырять землю охотничьим ножом.

— Вот, полюбуйтесь! — указал он подбежавшим девушкам.

Им тоже пришлось встать на колени, чтобы среди влажной земли рассмотреть остатки подгнившей древесины.

Он продолжал скоблить, и вскоре путники увидели старую деревянную шпалу. По-видимому, это место не раз подвергалось затоплению, вода принесла ил, и он стал почвой для мхов и трав, надежно скрывших следы деятельности человека. Природа возвращала себе эту землю, отвоеванную человеком ценой многих жертв и огромных усилий почти столетие назад.

— Да… Мы могли бы бродить здесь еще долго и ничего не заметить. От насыпи-то ничего не осталось.

Это было не совсем так. Если знать, куда смотреть, можно было различить цепочку неровных возвышенных участков, образующую подобие пунктира. Все контуры были размыты, прикрыты, словно камуфляжной сеткой, живой паутиной из трав и стеблей кустарника.