Морской разбойник и торговцы неграми - Сю Эжен - Страница 10

— Вот сейчас мы потешимся над тобой... товарищ!

И он поднялся на палубу, сопровождаемый проклятиями, ругательствами, заклинаниями и ревом несчастного Бенуа, который подпрыгивал и бился, лежа на сундуке, как рыба на песке.

ГЛАВА VIII

Артур и Мария, или Парижский кутила и его дражайшая супруга

Теперь, любезные читатели, расскажем вам странную историю жизни Брюлара, который был графского рода и происходил от богатого и знатного французского семейства.

Едва достигнув двадцатисемилетнего возраста, Брюлар, или граф Артур Бурмон, как его прежде называли, успел уже опустошить и утомить себя разгульной жизнью. Одаренный от природы необыкновенной физической силой и будучи еще очень молод, он предавался с неистовством всем распутствам и забавам, а потому и промотал большую часть значительного наследства, доставшегося ему от его отца.

По случаю увидел он на балу, на которые он очень редко ездил, одну молодую девушку, прелестную собой, но весьма бедную.

Также по случаю, он страстно в нее влюбился; это была первая истинная любовь его, а известно, что первая любовь распутного человека, есть самая бешеная и самая жестокая страсть.

Прелестная девушка отвечала на его неистовую и страстную любовь. Но так как она была столь же благоразумна как и прекрасна, а тетушка, у которой она жила, в прошлом сама была четыре раза замужем, весьма опытная в этих делах женщина, то ему не позволили ни поцелуя, ни даже пожатия руки до свадьбы.

Граф Бурмон заметил, что Мария (прелестную девушку звали Мария) имела пламенное воображение, и восторженные мысли, и в особенности сильную склонность к роскошной жизни; которой недоставало только богатства.

А потому, прежде чем подписать свадебный договор, он сказал ей следующие слова:

— Мария! Я имею пороки, недостатки, и даже смешные привычки...

Молодая девушка улыбнулась... показав два ряда своих прелестных белых зубов.

— Мария, я человек вспыльчивый, горячий, задорный и был до сих пор столь же несчастен в поединках как и в любви...

Молодая девушка вздохнула, взглянув на него с трогательным и искренним чувством сожаления. Но надо было видеть, какими глазами! и как вздохи вздымали ее девственную грудь!

— Мария! прежде я был очень богат, очень! Но разгульная жизнь, вино, карты и женщины поглотили большую часть моего имущества.

Молодая девушка равнодушно улыбнулась... пожав своими прелестными полными плечиками.

— Мария! у меня осталось, я думаю, около 350 000 франков, но вам не более девятнадцати лет от роду, спешите наслаждаться жизнью и ее удовольствиями. Роскошь, забавы, упоительный вихрь нашей огромной столицы для вас еще неизвестны... а следовательно, должны возбудить в вас сильное желание. Для совершенного удовлетворения всем этим потребностям теперешнее состояние мое недостаточно, и притом я имею много пороков, а потому скажите мне откровенно, хотите ли вы выйти за меня замуж?

Молодая девушка закрыла ему рот своей прелестной полненькой ручкой.

Вследствие всего этого Граф Бурмон женился на Марии.

Чему друзья его очень смеялись.

Жена его, в девицах холодная и скромная, вдруг с неистовством предалась упоению первой страсти; молодое и горячее сердце ее согласовалось с пламенной душой и бешеным характером ее мужа.

Я уже сказал выше, что хотя граф промотал большую часть отцовского имения, но у него оставалось еще около трехсот пятидесяти тысяч франков перед его свадьбой, но так как граф обожал свою молодую супругу, прелестную Марию, то и хотел, чтоб она блистала бриллиантами, ступала только по коврам и бархату и никогда не прикасалась бы своими маленькими ножками к тротуарам улиц и дорожкам публичных садов. Одним словом, он одевал ее как принцессу и катал в великолепных экипажах как герцогиню!

Забыв совершенно мудрую пословицу: по постельке протягивай и ножки, несчастный кутил напропалую, и проматывал остальную часть своего имения.

Однажды после обеда, через четыре месяца после их свадьбы, они сидели вместе на диване и разговаривали между собой:

— Артур, — сказала Мария, — еще месяц такого счастья, и мне можно умереть... Не правда ли, ангел мой, что мы испытали всевозможные удовольствия и наслаждения... Мы были слишком счастливы... невозможно, чтобы это продолжалось еще... предупредим минуту сожаления, которая может быть скоро наступит! хочешь ли ты, мой возлюбленный, умереть теперь со мной вместе... Поставим жаровню с горячими угольями подле нашей постели... обнимемся, и отправимся вместе на тот свет...

И прелестная женщина, подперев голову руками, устремила свои большие черные глаза на бледное лицо своего мужа. Артур вскочил, глаза его сверкали, неимоверное выражение удивления и радости блистало на лице его... Он был погружен в восхитительное блаженство... Эта мысль уже пришла ему самому в голову пять дней тому назад; и в самом деле, в двадцать восемь лет он вполне уже насладился жизнью, как только можно наслаждаться, при крепком здоровье, пламенной душе и огромном богатстве. Страстная любовь, которую он чувствовал к своей жене, казалось поглотила все прочие его страсти, ибо он обожал ее так, как прежде любил вино, карты и разгульных женщин.

Зато и имение его сделалось так прозрачно, что сквозь него заметна была нищета.

И так как вследствие этой райской и блаженной жизни ему уже невозможно было исполнять все свои желания, то о чем же оставалось сожалеть? А потому Артур ничего ей не отвечал. Бывают такие чувства, которые никакой человеческий язык не в состоянии выразить:

Две крупные слезы покатились по его впалым щекам... это был последний ответ достойного кутилы!

Но самоотверженность Марии имела столь непонятное влияние на этого пламенного человека, что она снова возбудила в нем деятельность и силы для изыскания средств к продолжению райской жизни хотя бы еще на две недельки... По их истечении имение графа Бурмона было промотано дочиста и у него ровно ничего не осталось!.. Боже мой! прости теперь, бедный Артур! прости, неустрашимый, образцовый кутила парижский!..

…………………………………………………

…………………………………………………

— Итак, сегодня, друг мой? — спросила Мария все еще прекрасная, но немного похудевшая от бесконечных удовольствий.

— Сегодня вечером!.. — с нежностью отвечал промотавшийся кутила...

— Написал ли ты письмо?.. — спросила она его.

— Будь спокойна милая и добрая Мария, никого не потревожат из-за нас. — И они отправились спокойные и веселые в одну загородную рощу, потому что отбросили мысль удушить себя угаром горячих угольев. Это показалось им слишком просто и обыкновенно; напротив того, с помощью сильного яда, поражающего с быстротой молнии, можно умереть мгновенно под тенью зеленых, цветущих деревьев. Тогда был июль месяц.

— Это не женщина, а ангел, — говорил Артур, видя Марию, с радостью откупоривающую маленькую тонкую хрустальную скляночку, по ее словам с синильной кислотой (Acide hydrocianig). (Сильнейший на свете яд).

Они легли вместе на траву в уединенном и пустынном месте под высоким дубом, посреди густых кустарников; погода тогда была теплая, небо ясное, солнце склонялось к западу.

— Угадай, мой милый... каким образом мы разделим между собой эту приятную жидкость... — сказала молодая женщина, обняв своими белыми и полными ручками шею своего мужа и поцеловала его в лоб.

— Не знаю, ангел мой, — отвечал Артур беззаботно, целуя Марию.

— Ну так я скажу тебе, — сказала она, бросив на него пламенный и страстный взгляд, — послушай же, мой милый Артур, мы возьмем оба в зубы эту маленькую хрустальную скляночку с ядом, ты за один конец, а я за другой, потом обнимемся крепко в последний раз и раскусим ее вместе... понимаешь!

— О! поспешим же! поспешим! милая Мария, — сказал Артур.

Солнце закатилось.

На другой день вечером, граф Артур Бурмон пробудился как будто бы от ужасного усыпления, язык у него сделался жесткий и сухой, в горле жгло и ужасно ломило голову.