Венок из роз (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 9

Поднявшись на задние лапы, медведь опять заревел, как засмеялся.

«Господи, прими мою душу! Пошли скорую смерть! Не дай долго мучиться», – взмолилась Роуз и, как не странно, обычно глухие к мольбам смертных боги вняли её голосу.

Раздался топом, кусты зашевелились, отвлекая внимание медведя на себя и между ней и хозяином леса на своём гнедом скакуне вылетел Вольф.

При его появлении медведь вновь осел на задние лапы и дико заревел от ярости, так, что даже деревья содрогнулись. Радость Роуз при появлении спасителя сменилась на обоснованные опасение: как бы вместо одной жертвы в добычу медведю не досталось две. Или даже три – если считать лошадь.

Замотав мордой, медведь вновь поднялся во весь свой огромный рост.

Глава 4. В лесу

Никогда прежде ей ещё не было так страшно! Даже минутой назад, когда Роуз столкнулась с медведем лицом к лицу, когда она была наедине с чудовищем. Кажется, с появлением Вольфа должно было стать легче, но сердце Роуз лишь сильнее заходилось от ужаса, хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, как зверь разорвёт её отважного спасителя на части, но какая-то неведомая сила заставляла смотреть, несмотря ни на что, не отрывая взгляда, не опуская ресниц.

Вольф на ходу слетел с лошади, каким-то неведомым чудом удержавшись на ногах, а конь, ошалев от страха при виде дикого, скалящегося хищника, рванулся сквозь колючие заросли дикой ежевики.

Всё случилось с в считанные секунды, хоть и казалось бесконечно долгим.

На мгновение человек и зверь замерли, впившись друг в друга взглядом и Роуз была готова поклясться, что в черных зрачках медведя она читала почти человеческую хитрость – зверь будто просчитывал, хватит ли его сил на то, чтобы одолеть противника. В случае с Роуз он не сомневался, но новая добыча была крупнее, агрессивнее и явно сильнее.

Вольф, плавным движением выхватил нож из ножен на поясе, весь подобравшись, как для прыжка.

Обоюдоострый клинок холодно блеснул в тусклом свете пасмурного дня. Нож этот был особой формы: заострённый к концу и с кровостоками по бокам, около десяти дюймов длины, широкий. Клинок отделялся от рукояти стальной перекладиной.

Совсем некстати вспомнились рассказы о том, что Хозяин Леса способен одним ударом лапы оторвать человеку внутренности или вырвать когтями внутренности. И то, что длинными зимними ночами у домашнего очага казалось страшным в реальности оказалось ещё страшнее. Зверь пугал величиной тела, стремительностью. С расстояния в десяток шагов раскрытая алая пасть с острыми жёлтыми зубами и стекающей из неё белой пеной, зеленоватое свечение глаз; вздыбленная на хребте, волнами ходящая шерсть, утробное… даже не рычание, а клокотание, от которого земля под ногами вибрировала. А ещё тяжелый, смрадный запах зверя, острый и гнилостный.

Зверь какое-то время стоял, пошатываясь на задних лапах, не торопясь нападать и в какое-то мгновение у Роуз зародилось сомнение – может быть, вместо того, чтобы нападать, он уйдёт? Такие истории охотники тоже часто рассказывали.

Но зверь не ушёл. Резко упав на все четыре лапы, он молниеносно, как собака, рванул вперёд. Только гораздо, гораздо быстрее.

Словно со стороны она услышала свой отчаянный и испуганный крик, который, наверное, справедливости ради стоило бы назвать пронзительным визгом. Так кричит смертельно раненное животное.

Вольф не попытался нанести удар в район ключицы или подмышку, пытаясь достать сердце – втянув голову в плечи, он упал на колени, во всю длину ножа всаживая его в брюхо зверю, а потом, повалившись на землю, откатился в сторону.

Кишки, вывалились медведю под лапы, и он заскользил в них, оглашая округу диким рёвом, в котором смешивались ярость и боль.

Не давая противнику прийти в себя, Вольф в дикой ярости налетел на него со спины, седлая, как коня и вогнал зверю в ухо меч почти на треть клинка. Рёв медведя и человеческий крик был одновременно дик и грозен, неистов и оглушителен. Казалось, всё живое испуганно смолкло.

Медведь рухнул, несколько раз дёрнулся и, наконец, затих. Вольф обессиленно прислонился к дереву, не выпуская окровавленного клинка из рук. Он тяжело дышал и с ног до головы был покрыт кровью.

Впрочем, всё на поляне было ею покрыто.

Тяжело дыша, молодой человек с усилием перевернул медвежью тушу и вытащил застрявший в его брюхе нож, вытирая его о густой, влажный после дождя мох.

– Вы в порядке, миледи? – наконец, взглянув на Роуз, спросил молодой человек.

Роуз хотела, было, ответить, что нет, но голос её не слушался. Оставалось только помотать головой в ответ.

– А вы?.. – наконец, выдохнула она. – Вы не ранены, сударь?

Перехватив его взгляд, она бы покраснела, но вся кровь отхлынула куда-то. Наверное, вместе с душой – в пятки.

– Сложно сказать сейчас, но, вроде, кажется, нет? – криво усмехнулся он. – Самому не верится – я уложил медведя в семьсот фунтов в одиночку, с одним ножом в руке и без единой царапины!

В голосе парня послышались самоуверенные, едва ли не хвастливые нотки, но, следует признать, что у него было на то право. Он не секунды не колебался перед тем, как полезть в пасть чудовищу. А ведь если подумать, он не обязан был этого делать. Конечно, в куртуазных балладах всегда прославляются рыцари, готовые ради прекрасной дамы, ребёнка или невинно-обиженного обнажить мечи броситься на защиту слабого, но в жизни?..

Они были почти незнакомы. Один поцелуй не в счёт.

Чувствуя, что ноги её дрожат, Роуз присела на поваленное дерево. Её трясло от пережитого нервного напряжения и хотелось плакать, но если уж Вольф после рукопашной может вести себя как ни в чём не бывало, то и она должна суметь.

– Ну, и здоровяк! Восьмилеток, не меньше. Как думаешь, стоит отрезать у зверя лапы?

– Зачем? – удивилась Роуз.

У Вестерлингов не принято было есть медведей, но она слышала, что дальше, на севере, у некоторых домов это было вполне в порядке вещей.

– В качестве трофея. Хотя, нет, лучше возьму эту тварь с собой, велю сделать из него чучело. Представь, если поставить такого красавца в полный рост у входа в оружейный зал? Впечатляюще выйдет, а? – посмеиваясь, говорил Вольф.

Роуз испуганно передёрнулась. Что касается её, она бы предпочла никогда не видеть и тени этого монстра

Взгляд её скользнул по поверженной медвежьей туше, задержавшись на вытянувшейся в страдании морде.

Вольф, покрытый с головы до ног медвежьей кровью, сам выглядел более, чем потрясающе. И устрашающе – диким, пугающим, жестоким.

При взгляде на девушку лицо его смягчилось:

– Вы испугались. Мне очень жаль, что вам пришлось всё это пережить…

– Если бы не вы, я бы и не пережила, – перебила его Роуз и, наконец-то, зарделась. – Мне сейчас очень неловко, что я свои глупым поведением спровоцировала все эти события. Но в наших краях в это время года о нападении медведей давно не было слышно.

Она закусила губу. Ей было очень стыдно за свою глупость. Девушке благородного происхождения не полагается убегать от охраны. И как только она не могла не узнать медвежью тропу?

Несколько коротких секунд чёрные глаза словно острые когти впились в её лицо.

Но потом Вольф снова усмехнулся:

– Всё к лучшему. Надеюсь, теперь вы будете ко мне благосклонней, мидели? Понимаю, что это наглость, но всё же рискну попросить за спасение вашей жизни ещё один поцелуй?

Увидев испуг в её глазах, Вольф засмеялся:

– Не сейчас, конечно. Сейчас это было бы не слишком приятно, понимаю.

– Это место не навевает романтических настроений.

– О, если бы мы были в балладе, разве прекрасная дева не мучается желанием отблагодарить своего возлюбленного рыцаря?

Роуз едва не ляпнула, что не уверена, что так уж сильно влюблена, но вовремя прикусила язык. Подобное с её стороны было бы грубостью и неблагодарностью.

– Дева мечтает вернуться в замок, увидеть храброго рыцаря вновь чистым и прекрасным, а жуткие трупы оставить позади.