Венок из роз (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 6

Роуз ответила согласным кивком.

Разломив кусок одной лепёшки, граф Вестерлинг одну половину отдал дочери, вторую – почётному гостю и жениху:

– Разделите плодородие пшеницы и виноградной лозы, как в будущем станете делить сладость и горе этой жизни. Да будет на вас благословение богов, как и мое – отеческое. Да будут к вам щедры небеса!

– Да будут к вам щедры небеса! – подхватили все присутствующие, осушая свои кубки.

– За здоровье! За здоровье молодых! – неслись со всех сторон здравницы.

Это было лишь частью больших празднеств – дань традиции предков. Настоящее обручение состоится тогда, когда пребудут родители жениха. Но это будет не раньше начала турнира.

– Я буду с нетерпением дожидаться утра, – шепнул её Вольф на прощание перед тем, как Роуз покинула пиршественный стол и в компании девушек и сестры удалилась в свои покои.

Глава 3. Верховая прогулка

– Как тебе приглянулся жених? – с заговорщицкой улыбкой спросила Анабель. – Хотя, к чему спрашивать. Я наблюдала за тобой весь вечер?

– Неужели не нашла более интересного предмета? – с усмешкой поинтересовалась Роуз. – Твоё внимание удерживала я? Или Вольф Бэйр?

– Вы оба. К слову, рядом прекрасно смотритесь.

– Спасибо.

Роуз не могла с уверенностью сказать, что её раздражала в разговоре, но отчего-то не оставляло чувство, что сестра с ней неискренна, и пытается ненароком задеть обидным словом.

– К слову, почему отец решил сосватать молодого лорда тебе, а не мне? Мы ведь так похожи?

– Почему ты считаешь уместным задавать этот вопрос мне, а не отцу? Какого ответа от меня ждёшь? Я не знаю.

– На мой первый вопрос ты тоже не ответила.

– Какой вопрос? – нахмурилась Роуз, которая и правда успела потерять нить разговора. – Ах, да, нравится ли мне мой наречённый? Что сказать? Я слишком мало его знаю. Даже совсем не знаю.

– Но ведь достаточно для того, чтобы сказать – мил он тебе иль не мил? Люб иль не люб?

– Ну, он показался мне симпатичным. И мне было нескучно вести с ним беседу. Он не робкого десятка и, хоть и молод, кажется, умеет нравиться женщинам.

– Значит, он тебе понравился? – со смехом толкнула Анабель её в бок.

– Скажем так, он меня не разочаровал, – полушутя, полувсерьёз отпихнула от себя сестру Анабель и они обе упали на пуховые подушки.

– Похоже, и ты его – тоже, – зашептала Анабель в душной полутьме, царившей под балдахином кровати. – Он смотрел на тебя такими глазами!

– Какими?..

– Будто ты вкусное-вкусное блюдо, и ему не терпится тебя съесть; целиком, как есть, проглотить, от макушки до туфелек, со всеми твоими лентами и жемчужинками.

–– Ну, ты и пустомеля, – смущённо захихикала Роуз, одновременно и смещённая, и польщённая словами сестры.

– Ты ему явно нравишься, – вздохнула Анабель, посерьёзнев, можно даже сказав, погрустнев. – Интересно, когда отец найдёт и мне жениха, будет ли он вполовину так хорош, как твой.

– Не завидуй мне, сестра, –с лёгкой обидой в голосе проговорила Роуз, садясь на постели и подтягивая к себе колени, чтобы обхватить их руками. – Никто не знает своего будущего наперёд. Я ещё даже не невеста, мало ли что может случиться. Да и вдруг молодой волк не так хорош, как кажется?

Анабель насмешливо прищурилассь:

– Отчего-то мне кажется, что именно так и хорош. И даже ещё лучше!

– О! Продолжай в том же духе, и я смогу поверить, что юный Эшар может больше не опасаться твоих чар – ты нашла им более правильное применение, решив испробовать на моём будущем муже.

С шутливой досадой Анабель бросила в сестру подушку. И через секунду та вернулась к ней обратно. Схватив её за угол, Анабель ударила Роуз импровизированным оружием по плечу:

– Прекрати! Порвётся наволочка – рассыпятся перья, а я не хочу коротать ночь за уборкой.

– Тогда не провоцируй меня на бой! – полушутя-полувсерьёз свирепела Анабель.– Не произноси при мне этого имени.

– Какого имени? – наивно округлила глаза Роуз. – Сэр Эшар?.. Ох! – схватилась она за побитое плечо. – Полегче! У меня синяк останется.

– Ну, и пусть! Поделом тебе!

– Нет, правда, Анабель! – Роуз схватилась с другой стороной подушки, и они перетягивали её друг к другу как канат. – Давай оставим эти детские забавы! Я теперь почти взрослая дама, без пяти минут – невеста и завтра с утра жених станет ждать меня на свидание. Ты же не хочешь, чтобы я явилась к нему не выспавшаяся, с кругами под глазами и перьями в волосах?

– Он назначил тебе свидание? – оживилась Анабель.

Подушка сразу была забыта и отброшена в сторону и забыта.

– Расскажи!

– Что тут рассказывать. Оказывается, мы оба любители верховой езды.

– И ты собираешься поехать кататься с ним без свидетелей?

– Я что, похожа на безумную? Конечно, мы поедем целой компанией.

– Значит ли это, что и я тоже могу поехать?

– Конечно, можешь. Развлечёшься, флиртуя с каким-нибудь красавчиком из свиты моего жениха и перестанешь на меня дуться.

– План хорош! – согласилась Анабель и вернулась на подушки, чинно нырнув под оделяло. – Нужно спать. Ты права, синяки под глазами нам завтра и правда ни к чему.

Утро выдалось прохладным и солнечным – для намеченного мероприятия лучше и желать нельзя.

Роуз и Анабель захватили для своих любимец хлеб с солью. Было настоящим удовольствием кормить с ладони лошадку, чувствовать, как мягкие губы осторожно касаются кожи на мягкой ладони, смахивая хлебные крошки. Это не было обязательным моментом, но это было моментом приятных и для всадницы, и для рысака.

Роуз всегда предпочитала седлать свою Дымку самостоятельно, но на этот раз, когда она спустилась, лошадь уже стояла под седлом.

Дымка была чистых кровей, тонконогая, стремительная и быстрая, но при этом очень осторожная и послушная: идеальная лошадь для прекрасной всадницы. Раскраска у неё была неравномерной, морда, если не считать тени у чутких ноздрей, почти белая, круп отливал вороновым блеском, а бока – с переливами, из тех, что называют, «в яблоках».

Дымка вся была огонь и нетерпение, и её настроение легко передавалось и хозяйке. Не терпелось ощутить бурление крови во время быстрой скачки, свист ветра в ушах. А если натянуть поводья и замереть, то почувствуешь, как прямо через тебя течёт тишина, веками скапливающаяся под раскидистыми стволами древес Семилесья.

– Очаровательная лошадка для прекрасной всадницы.

Обернувшись, Роуз встретилась взглядом с улыбающимся Вольфом.

– Доброе утро. Надеюсь, вы хороши спали?

– Как всегда превосходно.

– О, значит бессонница вам не ведома?

– Мы не знакомы.

– А мне ваш прекрасный образ не давал спать.

– Уверена, вы меня с кем-то путаете. Может, вам мешала спать докучливая надоедливая мошка, которую вам никак не удавалось поймать?

С этими словами, не дожидаясь, пока молодой человек предложит свои услуги и помощь, Роуз умело поставила ногу в стремя и легко и ловко взлетела в седло. Дымка затанцевала под ней, нервно перебирая ногами и девушка не стала сдерживать свою любимицу. Едва тронув послушную лошадь поводьями, она пустилась в галоп, ответив смехом на ругательства, понесшиеся ей в спину – жених, видимо, рассчитывая на долгий обмен любезностями и не рассчитал, что юная всадница оставит его позади в облаке пыли.

Оглянувшись, она увидела, как кавалькада всадников и всадниц несутся за ней, сопровождаемые смехом и гомоном собственных голосов.

Через несколько минут Вольф догнал её. Он скакал, припав к холке своего гнедого коня. Повернув голову, он сверкнул в её сторону чёрными глазами и хищной, белоснежной улыбкой.

Не желая сдаваться, Роуз ударила пятками по бокам лошади, заставляя её лететь ещё быстрее – показать всё, на что способна. Дважды просить не пришлось. Дымка словно не скакала, а стелилась над землёй. Ветер свистел в ушах. Копыта, бьющие по земле, словно вибрировали во всём теле, проходя от копчика к шее по стреле позвоночника.