Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем - Страница 53

Наш Антуан был грозный малый,

Не столько грозен, сколько мал.

Долетает до ушей ехидный обрывок, продекламированный в ночи тонким, срывающимся голоском: то ли девчонка молодая, то ли юноша вида бледного. Мода на катрены успела порядком набить оскомины: строфы рифмовали все кому не лень, и колкостями обменивались прямо посреди улицы или кафе. Что для местных обыденность, для приезжих диво дивное.

Я зазевался всего лишь на пару секунд и потерял объект из вида. И как в такой обстановке мужики умудряются работать, непонятно. Где, где ты, Кортес Виласко? Ага, вижу впереди спину Лесничего, значит объект должен быть неподалеку и точно – вижу спешащую девушку.

- Какой типаж, какая фактура. Молодой человек, ваш анфас так и просится…, - дорогу преграждает настойчивый зазывала-художник. Но я не барышня кисейная, чтобы теряться в подобных ситуация. Чутка повернул корпус, плечом вперед и путь свободен – прошел как раскаленный нож сквозь масло. Даже растерявшегося дядьку толком не толкнул, так – потеснил малость. Сказывались многочисленные тренировки на рынках, где бегал за мамкой, порядком нагруженный сумками. Или на День города, когда площадь Ильича набивалась под завязку, и нужно было сильно постараться, чтобы подобраться к сцене поближе.

Аллея заканчивается, дальше идет проезжая часть, обыкновенно загруженная транспортом, но не сегодня. По причине выходного дня и наплыва туристов, прилегающую территорию сделали пешеходной зоной: поставили ограждения, разместили предупреждающие знаки.

- Может сбавишь шаг? - кричу девушке. И Юлия неожиданно слушается, замерев ровно посередине дороги. Черные линзы солнцезащитных очков уставились прямо на меня.

- Что за детский сад? Взял за ручку, и госпожа соизволила обидеться? Извиняйте пожалуйста, больше не будем.

- Не в этом дело, - холодным тоном отвечает она.

Мне бы заткнуться на этом и тему дальше не развивать, но вдруг накатило волной. В бездну… все равно увольняться решил.

- А в чем тогда? В милом Франсуа, по которому тоскуем третий месяц или вдруг вспомнили, что охранник из дикого мира?

- Ты что несешь?

Сам толком не понимаю, какой-то горячечный бред. Но остановится не могу, злость внутри дикая и обида, словно вернули забытые воспоминания из прошлого, те самые, далекие, когда гуляли со Светкой по парку, и все было хорошо: впереди ждала жизнь, полная надежд и счастья. Вернули и тут же забрали, вырвав из груди с корнем.

- Моя личная жизнь тебя не касается. Или забылся, кому служишь, - зазвучали знакомые нотки, полные надменности.

Только я не слушаю: провожу пальцами по верхней губе и смотрю на ладонь – чисто. Странно, нос ощущает тяжелый запах крови, а во рту появился знакомый привкус металла. Поднимаю глаза и вижу яркую вывеску, зависшую в воздухе за спиной девушки. Неоновые буквы складываются в слово «опасность», алым цветом на невидимом циферблате горит тонкая стрелка: где-то около десяти часов, может половина одиннадцатого.

Поворачиваю голову в указанном направлении и вижу полотно дороги, огибающее парковую зону и уходящее вдаль. Неспешно прогуливаются люди, стоят мобильные тележки с товарами: воздушными шариками, сладкой ватой и безделушками в виде сувенирной продукции. Кругом царит праздность и веселье - выходной день в районе Монарто. Поднимаю взгляд чуть выше и наблюдаю кусок звездного неба, абсолютно чистого, без единого облачка, зажатого стенами пятиэтажных домов,

Что за… Из-за громады левого здания вылетает ослепительно белая точка и замирает. Нет, не замирает, а движется в нашем направлении. Несется с огромной скоростью, увеличиваясь в размерах и превращаясь в автомобиль. «Но сегодня же нельзя, здесь пешеходная зона», - мелькает запоздалая мысль.

Драгоценные секунды уходят на осознание столь простого факта, после чего я открываю рот и начинаю кричать:

- Код красный, всем с дороги! Повторяю, код красный!

Ору, как последний идиот, словно обыватели знают о цветовой дифференциации. Ору на автомате, не задумываясь, как делал тысячу раз на тренировках. Краем глаза вижу, как неподалеку старый дедок хватает молодую пару, и тащит прочь: то ли бывший военный, то ли просто человек опытный. Основной же толпе наплевать: в лучшем случае оборачиваются на источник шума, глазея с неприкрытым любопытством.

Уходят драгоценные секунды, утекают песком сквозь пальцы. В три шага сокращаю расстояние до Юлии, пытаюсь взять за руку, но девушка шарахается в сторону, и моя ладонь хватает пустой воздух. За черными стеклами глаз не видно, но и без того понятно: девушка напугана.

Физически ощущаю скорость времени - секунды летят навстречу ярким огнем. Твою же дивизию… Делаю резкий бросок по направлению к объекту и таки выхватываю его за предплечье. Но нет никакой скорости, и сила… в последнюю секунду словно стопор срабатывает внутри: вместо рывка тяну девушку в сторону тротуара. Юлия во всю упирается ногами, сопротивляется, что есть мочи. В воздухе мелькает кулачок и бьет прямо в челюсть.

Ох, ма… Вот тебе и избалованная певичка. Морду лица аж мотнуло в сторону, только чудом не разжал пальцы.

- Немедленно отпусти, - долетает до ушей обрывок фразы, и я понимаю: мы не успеваем. Если сейчас, сию секунду не отпущу, и не прыгну в сторону, полечу вверх сбитой кеглей. У меня еще есть хоть какие-то шансы спастись, а вот у Юлии… без вариантов.

«Дурак», - слышу внутри голос сестренки и в кои-то веки соглашаюсь с ней – как есть, дурак. Не получается отпустить чужую руку: не могу, хоть ты тресни. Меня и бьют - второй удар кулачком прилетает в нос, совсем слабо. Я его даже не почувствовал, скорее увидел. А сейчас будет третий и решительный: бампером по ногам и лобовым стеклом по корпусу, подкидывающий сломанной куклой в небо.

Закрываю глаза и… удар приходит, но совсем не с той стороны откуда ждал. Сильный толчок в спину сбивает с ног, и я кубарем качусь по асфальту. Не успеваю сгруппироваться, и больно бьюсь плечом, а после прикладываюсь головой, так что начинает шуметь в ушах. Мелькает изображение перед глазами, размывается серыми красками и тут же замирает - статичная картинка ночного неба.

Голова болит, но еще больше болит рука, на которую успел приземлится. Она буквально стонет и плачет, требуя к себе повышенного внимания. И я поджимаю конечность, баюкаю, пытаясь унять болезненные ощущения. В тщетной попытке перебираю ногами по асфальту.

Сквозь шум в ушах фоном пробиваются посторонние звуки: истеричные вопли и крики. Порядком приглушенные, накатывающие издалека волнами прибоя.

Какая нелепица… Как будто я могу знать, как по-настоящему звучит большая вода. Не то что на побережье океана, на море никогда не был.

- Ты как в порядке, ты в порядке? – лицо Лесничего заслоняет собой звездное небо. Скорее догадываюсь, чем слышу, о чем он говорит. Надо что-то ответить, иначе так и будет нависать тревожной мордой, беспрестанно требуя.

- Нормально, - выдавливаю из себя и, морщась от боли, поворачиваю голову в бок. Чувствую шершавый асфальт под щекой, хранящий тепло полуденного солнца, и тяжелый запах крови. Кажется, в этот раз действительно крови. Вот будет забавно, если Юлия мне нос расквасила, просто обхохочешься…

Юная госпожа Кортес Виласко лежит рядом, буквально в паре метров и смотрит на меня. В этот раз могу видеть ее глаза, лишенные солнцезащитных очков, только прочитать в них ничего не получается. Она просто лежит и изредка моргает, вполне себе живая и вроде бы здоровая.

Над Юлией монолитом возвышается фигура Мангуста: личный телохранитель сидит на корточках, и судя по шевелящимся губам разговаривает по рации. Вижу сбитые в кровь костяшки, свежие царапины на смуглой коже и понимаю, кто вытолкнул нас с проезжей части. Принял единственно правильное решение в текущей ситуации, отчего-то не пришедшее на ум мне. Надо было не тянуть, не уговаривать, а сбивать девушку с ног: любым способом выводить объект из-под траектории сбесившегося автомобиля.