Предел прочности. Книга четвертая (СИ) - Углов Артем - Страница 41

И что теперь делать – утешать? Нет никакого желания, да и нанимался я в няньки к своенравной девице. У нее слуг полная коробочка, вот пускай они с ней и носятся, сопельки подтирают. Встать и уйти? Пожалуй, самый верный вариант, но какой-то стремный: девушка открылась и теперь дрожит осиновым листом на ветру, а я такой «извините, мне пора». И что тогда остается? Только одно: сидеть и ждать, когда барышня выговорится и соизволит свалить.

Но барышня явно не торопилась: она долго копошилась, кутаясь в плед и шмыгая носом. Потом вдруг спросила:

- Это правда?

- Что именно?

- Ну то, что ты можешь чувствовать угрозу.

Зачем… зачем во все это влез?! И Майер зараза, так ловко подцепил на крючок. От первой его просьбы я отказался, а от второй вроде как неудобно было. Да и просьба, по сути, пустяковая, ничего делать не пришлось: Майер сам ей обо всем рассказал. Кто ж знал, что возникнут последствия. В голове проявился образ человека на поводке, наматывающего круги вокруг Хозяйки.

Ловлю на себе внимательный взгляд больших глаз. Только их и видно из-под накинутого на голову пледа. Девушка спряталась от страхов и сидит теперь, словно в домике.

«А скажи-ка, что наврал Майер, и что ты ей не поможешь», - в шепоте голоса отчетливо слышны нотки брата, - «скажи и она тогда из комнаты ближайшие полгода не выйдет. Служба лафой покажется».

Вот именно, что покажется. Меня глава безопасности за подобные шутки взашей выгонит. Оно может и неплохо свалить отсюда, только сделать это нужно по-человечески, а не путем запугивания и без того дрожащей от страха девчонки.

- Мне нечего добавить к словам Майера, - отвечаю глухо, выдерживая официальный тон. Вроде все верно сказал, но Юлия отчего-то обиделась. Вскочила вдруг на ноги и гневно ткнув пальцем, обвинила:

- Я тебе не нравлюсь, да? Отвечай прямо, не нравлюсь?

- Вы босс, я подчиненный, ничего личного.

- Врешь, нагло врешь! Ты мстишь мне за тот вечер, когда чуть не уволила тебя. Я права, да? Точно мстишь, по глазам вижу, поэтому прямо отвечать не хочешь.

Выслушав тираду, безразлично пожимаю плечами.

- Ну и пошел в жопу, придурок! – девушка, задрав подбородок, гордо удалилась в праведном гневе. Забылись недавние страхи и клетчатый плед, валяющийся под боком скомканной тряпкой. А голос у нее красивый, звонкий такой, даже когда сердится и начинает кричать. Оно и понятно, профессиональная певица – связки натренированные.

Закрываю глаза и вдыхаю полной грудью ароматы чужого мира. Хорошо в саду, особенно ночью, когда народ ложится спать, а вздорные девицы, вдоволь накричавшись, убегают в свои покои. Хорошо и тихо, только звуки стрекочущих насекомых наполняют летнюю ночь. Тонкие, переливчатые, то набирающие силу, то вдруг умолкающие, словно испугавшиеся порывов ветра. Но нет его, показалось: ни травинки не шелохнется на мягком ковре зелени. Теплый воздух обволакивает тело, кутает в невесомое одеяло. Шепчет далекими голосами ласковые слова…

- А вот и не уйду! Я здесь хозяйка, где хочу там и буду.

Я аж дернулся от неожиданности, больно приложившись головой о бортик деревянной беседки. Рассерженная Юлия садится рядом, подхватив с земли упавший плед. Тут же кутается с головой, один нос торчит наружу. До ушей долетает недовольное сопение, шмыганье носом.

Я забываю на минуту, что рядом со мной сидит своенравная девчонка. Вижу мелкую сестренку, с забавно торчащими косичками, забравшуюся с ногами на соседнюю кровать, и раскладывающую пупсов. Слышу малышку Альсон, которая, не отыскав свободного места на койке, не смогла придумать ничего лучше, чем забраться на меня сверху. И теперь сидит на спине, читает в слух учебник, уперев пятки в бок.

Девчонки такие девчонки, умеют одним дыханием показать свое настроение: «я занята и сосредоточена» или «не приближайся, иначе получишь» или «я сержусь, но больше для вида, поэтому подойди, дурак, и обними». Последнее относилось к Светке которая сопела не хуже шестиклашки, когда это было необходимо. Хотя дама взрослая, куда взрослее, чем думалось раньше.

- Нанни придумала тот глупый розыгрыш с пистолетом, - донеслось глухое из-под пледа, – захотела проверить новенького.

- Ну и как, проверку прошел?

- А сам что думаешь?

Я ничего не думал, но для себя окончательно решил – уволюсь. Когда вся эта канитель с покушением закончится, расторгну контракт и гори оно все синем пламенем. Плевать на деньги, на недовольство майора и извечное бурчание Мо: не мое это – охранять, бестолково наматывая круги часами, или того хуже - стоять столбом, всматриваясь по сторонам с целью обнаружения потенциальной угрозы. Прав Майер, каждый должен заниматься своим делом: певец – петь, танцор – танцевать, а детектив – расследовать. Вот и буду расследовать.

- Ты не обижайся на Нанни, она девчонка хорошая, но иногда увлекается.

- С некоторыми вещами лучше не играть.

- Да? И с какими?

- Личная безопасность. Телохранитель не должен тратить время на догадки, пытаясь сообразить: направленный в лицо ствол – это реальная угроза или очередной розыгрыш. Он обязан действовать на автомате и, если необходимо, ломать чужие руки, ноги и стрелять на поражение.

- Ой, какие мы грозные, рассуждаем как взрослые дяди.

Замолкаю и снова закрываю глаза. Нет никакого толку разговаривать с этой девчонкой. И гибель группы Моряка ей мозгов не добавила: страхов и комплексов – да, а вот ума – вряд ли.

- Снова обиделся? –долетает до ушей звонкий голос, – ну и зря. Меня тоже всерьез не воспринимают, не смотря на титулы и награды. Майер один раз скажет и все слушаются, ему даже голос повышать не нужно. А мне с прислугой постоянно воевать приходится, потому что выгляжу, как девчонка.

- Почему как? Ты и есть девчонка.

- А ты мальчишка, многое о себе возомнивший, сидишь и умничаешь, как старый дед. Сколько тебе лет восемнадцать, девятнадцать?

Я и сам толком не знал. С этим временным дисбалансом… запутался в бездну.

- Ребята в охране тебя Малышом прозвали.

- Эль-Като.

- А переводится как Малыш. Меня называют Хозяйкой, а тебя Малышом, - звонкий голос яркими искрами рассыпался в сумраке ночи, словно зажгли бенгальский огонь

- И что ты еще про меня знаешь?

- Много чего… Например ты принимал участие в освобождении Хрустальной Принцессы, и лично знаешь Алекса Вэнзла.

Тут я чуть не поперхнулся. Ну про лайнер, допустим, ей Майер рассказал, а вот про знакомство с дутой звездой телеэкранов сама придумала. Связала воедино два фактора: я и Алекс, одновременно в одном месте, значит точно должны быть знакомы. Если верить вышедшему в широкий прокат фильму, именно Вэнзл в одиночку боролся с пиратами. Рубил всех в мелкую капусту, превращал в решето с помощью верного Даллинджа. Была еще свита из десяти человек, половина которых – клинические идиоты: постоянно попадающие в неприятные ситуации. Бедолаге Алексу приходилось отвлекаться от выполнения главной миссии, дабы спасти неумех. Лично я не смог досмотреть до конца сей шедевр, а многие из числа коллег даже не начинали.

- Скажи, Алекс в жизни такой же, как и на телеэкране?

- Какой такой? – не понял я.

- Ну, умный, красивый, решительный – настоящий герой.

- Он не герой.

- А кто тогда?

Молчу, всем видом демонстрируя нежелание продолжать заданную тему. Телевизор включишь, а там с каждого канала несется - Вэнзл, Вэнзл, наш герой Алекс Вэнзл, принц Хрустальной Принцессы. Рожу эту напомаженную видеть не могу: до оскомины, до зубовного скрежета. И сейчас, в этот теплый южный вечер меньше всего хотел говорить о кукле, пустышке, которой нет и никогда не было. Но у Юлии Кортес Виласко было свое мнение на сей счет:

- Ты просто завидуешь, потому что он звезда, про него все знают, а про тебя нет.

- Логика малолетки, - вырывается излишне злое.

Но Юлия не думает обижаться. Она словно не услышала меня, продолжая читать нотации:

- Зависть – плохое чувство, не конструктивное. Чтобы стать настоящим профессионалом как Алекс, нужно больше учиться и работать, и тогда про тебя все узнают.