Чулан под лестницей (СИ) - "КиберЪ Рассвет" - Страница 11

Тут стоит отступить: конклав мудрых собирался из сильнейших и титулованейших магов по территориальному признаку проживания. Что рассеивало обиталища всяких магистров и Архимагов по всем островам, и дистанцировало их от родов, представители которых сидели в Визенгамоте, решая мелкие и финансовые проблемы. После же фактического упразднения Конклава, часть верхушки маганглии оказалась в Визенгамоте, погрузившись в межродовую грызню, часть занялась отшельничеством или вросли в Гильдии. Как итог, Министерство в новой политической реальности выполняло роль Визенгамота в старой — Статут и мелкие нудные дела, отстойник вторых–третих–десятых сыновей, без надежды на развитие в магии. Шли годы, рода увлеченно делили колониальные богатства, передавая Министерству все больше полномочий — «мы главные, а текучкой пусть занимаются бездарности», пока конец фактическому владычеству Визенгамота не положил прецедент. В магбритании, пусть и полуофициально, реализовывалось право сильного, этакие отголоски как конклава мудрых, так и более древних времен. В конфликте мастера и подмастерья, при прочих равных — прав был мастер, что в суде, что со стороны прочих структур. И вот в один прекрасный день, тогдашний Верховный чародей капитально потек крышей. На заседании. В звании Архимага боевой и стихийной магии. Проредив ряды своих коллег, заимперив и стимулируя круциатусами оставшуюся часть, сей достойный господин занялся законотворчеством. Полдня спустя, после законов об обязательном скотоложестве и поклонению ночным горшкам, тогдашний Министр понял, что охренение от происходящего ситуацию не исправит. Вызвав главу аврората, мага из молодого и невлиятельного рода, без места в Визенгамоте, но большой силы, Министр поручил тому сделать хорошо. Поскрипев мозгами, главный Аврор взял лучшую боевую звезду, направился в Визенгамот, и банально скрутил тогдашнего Верховного Чародея. На следующий день, отошедшие от ударного законотворчества, выжившие члены Визенгамота обнаружили в кресле председателя Министра, толкающего речь о новых выборах. С чем никто и не спорил. Как и с тем, что на попытки принять акт о «усаждении предыдущего главы на сухой несмазанный кол, и компенсации ударного труда и моральных страданий путем вырезания рода и деления активов» Министр отвечал, что это несвоевременно. И несколько кандидатур публично осудил, что приняли, предложив новые. В итоге кризис продлился три дня, спустя которые Министр де–факто становился абсолютным монархом, способным банально заткнуть вышестоящую организацию. Широкой огласки дело не получило, но по факту имеем что имеем.

Так вот, рода — это и Визенгамот, и две трети министерских чиновников, начиная с руководящих постов. Неугодного министра банально выпнут на мороз, как и было в каноне, посадив устраивающего человека, без всяких античных извращений типа «выборы». Однако рода разобщены и враждуют: консерваторы, лейбористы, центристы, нейтралы, радикалы всех мастей — по сути этакий бурлящий котел противоречий, основанный больше на способах заработка, нежели идеологии — стоит им стихнуть и перестать бурлить, пена в виде Министра опустится на дно. Кроме феерического долболюбизма Министра, причиной его смещения может стать сильный лидер, сглаживающий противоречия. И Дамблдор, хоть и имеет немало сторонников, на эту роль не подходит — его оппоненты в момент усиления дружно объединяются и давят — на что указывают принятые постановления и протоколы Визенгамота. И ясно, почему он не стал Министром. Сесть в кресло у него выйдет — а вот спастись от дюжины–другой авад на следующий день после вокресления уже нет.

В общем, моя задача — завоевать симпатии максимального числа родов, благо во многом они уже на моей стороне, спасибо раскрутке. Разобраться с причиной, почему род Поттер оказался в политической коалиции с Дамблдором, и выйти из оной, минимизируя потери. Наладить положительные отношения в министерстве — причём не только с Министром, но и с главами департаментов. В общем, план изменился — кем–то вроде Локхарта быть мне противопоказано, не поймут. Линия поведения близка к Малфою–старшему: наследник рода, человек публичный поневоле, вытаскивающий род из ямы после войны. Образ приятный, способный вызвать симпатию у широкого спектра политических сил. Радикалы — как правые Томми, так и левые Дамблдора — идут нафиг, сейчас не война, когда они, как ни смешно, обретали и политический вес. Даже тот же Малфой в мирное время отыгрывает не радикала, а правого центриста. Что–то часто мне в голову эта белобрысая моль лезет — хотя как политик магбритании он, если вспомнить канон — совершенство, участвовать в двух войнах, оба раза на проигравшей стороне, и вытащить род без фатальных потерь — заслуживает восхищения.

Итак, план действий есть, собирающийся на работу Вернон (одна штука) есть — пусть подбросит до Лондона, что–то не вызывает у меня Ночной бурного энтузиазима. Колбаса кончилась, значит время направиться на свидание с несравненной Жабщиной.

Глава 9. Министерство и прочие неприятности.

Обрадовал Вернона совместной поездкой, а в процессе сборов меня посетила мысль. И мысль была неприятная — я слишком разогнался, перестал обращать внимание на окружение и текущие факты. Да и величие меня, Великого, в планах конечно приятно, однако пока я мелкий пацан с проблемами и в опасносте. Звоночком, хотя скорее корабельным колоколом, был факт того, что вот я, красивый, еду в министерство магии, подключать к каминной сети свое обиталище и наводить мосты с министерскими. А вот о таком малозначительном факторе, что дом–то, пардон, мне не принадлежит, а хозяева оного заключили со мной договор, запрещающий использование магии на территории — помешал заметить излишне задранный нос. И вариант «дядюшка, мне тут надо притащить в дом кучу ненормальных, а потом я буду прыгать туда–сюда в камин» — имеет некоторые незначительные изъяны. Как и глушить родичей ментальными заклятьями не стоит: и незначительный момент что не умею, и маловажный факт надзора, и совсем пренебрежительный аргумент, что в общем–то это былинное свинство.

Так что в результате в машину садился в несколько расстроенных чувствах, и даже на авось начал диалог:

— Дядюшка Вернон!

— Хм?

— А может мне от вас съехать?

Вернон посмотрел на меня с удивлением, пошевелил усами и осведомился:

— А есть куда?

— Ну до начала учебы точно есть, потом пансионат, а каникулы не столь длинны.

Дурсль задумался, а по результатам проницательно выдал:

— У тебя неприятности и есть опасность для окружающих?

Слегка охренев от, в целом, правильных выводов, понял, что рассказывать о своих проблемах даже в отцензуренной форме не стоит, конфундус был еще очень свеж в памяти. Поэтому выдал урезанную версию, с тем что последний в семье аристократов с поправкой на магию, закрытый пансион с детишками этих аристократов. Где меня, не имеющего ни знакомств, ни соответствующего образования, да просто не знающего как себя вести — банально закошмарят, и превратят жисть в ад как в школе, так и после неё. Не понаслышке знакомый с закрытыми пансионами и нравами в них, Вернон посмотрел на свой кулак, на мои лапки, признал первоначальную идею решения моих школьных проблем бесперспективной и осведомился о моих планах. На что я озвучил варианты проживания в гостинице, или же на Тисовой, но с прыжками через камин и денюжкой малой в семейный бюджет — открывать Вернону свое материальное положение я находил ненужным, да и глупым, деньги зло, и основной фактор вражды даже самых близких людей. Также, в качестве возможного туманного бонуса, описал недорогой артефакт из Волшебного оборудования для умников — примитивный полиграф в виде наручных часов, покалываюший руку при произнесении собеседником лжи, расписав естественно как вершину магической артефакторики и вообще крайне ценный предмет. Вернон краснел, бледнел, переспрашивал и уточнял — но видно было что наживка проглочена и зацепилась. По результату беседы консенсус выглядел так. Вернон получает в безраздельное пользование на весь период моего проживания, причем неважно, в школе я или нет, «ценнейший родовой артефакт». Три раза в год, я по необходимости могу на сутки взять его попользовать, начинали с пяти, но дядюшка бился как лев. Взамен камин в доме на Тисовой расконсервируется, может быть использован мной и только мной для «всяких ненормальностей», пожар в доме будет стоить мне пять лет непрерывного расстрела. Обе стороны оказались удовлетворены, лично я почувствал неоднократно воспетое в литературе «бремя белого человека» и слегка попечалился о своем обнагличании.