Эскорт для чудовища (СИ) - Шварц Анна - Страница 45

— Да так заживет, Кирилл Владимирович, ну вы чего? Я и не такие царапины переживал. Че вы беспокоитесь… Александру отвезти надо куда-то?

— Я сам отвезу, — Смоленский лезет рукой в карман, а потом оглядывается на дом, тихо выругавшись, — жди меня здесь, Саша. Я ключи возьму.

— Угу, — выдавливаю я, чувствуя, что краснею из-за перспективы остаться наедине с человеком, который наверняка уже построил в голове дурацкие логические цепочки и из его рта вылетит много таких же дурацких фраз. Спасибо, Смоленский. Как ты вовремя!

Когда мы остаемся одни, Тоха скептически зыркает на меня исподлобья.

— Лучше молчи, — предупреждаю его я.

— Сложно. Я был о тебе лучшего мнения, Саша, — цыкает он, — но вообще, никогда не поздно кардинально изменить свою жизнь.

— Я же сказала…Замолчи, Тоха.

— Не могу. Меня разрывает, когда я вижу такую несправедливость. У тебя племянница, оказывается, растет, Саша. Девочка. Какой пример ты ей подашь?

Мне хочется закатить глаза. Жаль, что Смоленский не поведал о том, что моя племянница — его дочка. Тогда бы у цепного пса Тохи было меньше вопросов, какого черта я делаю дома у Кирилла, и он бы прекратил насиловать мой уставший мозг.

— Тоха, я сейчас тебе в бровь пальцем со всей силы ткну, если продолжишь. Не лезь не в свое дело.

Цербер скептически кривит губы. Потом как-то, будто красуясь, разминает шею, поигрывая мышцами на руках и груди, и возвращается ко мне взглядом. Мне хочется фыркнуть. Он, конечно, мужик видный, но в сравнении со Смоленским проигрывает. Тот — особое произведение искусства.

— Я, между прочим, детей люблю, — сообщает мне он, словно между делом, — а у Смоленского скоро свой ребенок будет, ему не до чужих. Понимаешь, куда клоню, Саш?

— К увольнению, Антон.

Я подпрыгиваю от неожиданности, не заметив вернувшегося Кирилла. Тоха тоже резко поворачивает голову и меняется в лице.

Смоленский смотрит на него сверху вниз. Грозный Цербер под таким уничтожающим взглядом как-то тушуется, и больше смахивает на описавшегося щеночка.

— Да я пошутил, Кирилл Владимирович, — моргает растерянно Тоха, а мне хочется вздохнуть. Не идиот ли?

— Он пошутил, — решаю спасти Тоху я, — вечно так прикалывается. Я уже привыкла. Пойдемте, Кирилл Владимирович.

Смоленский бросает в мою сторону странный взгляд, видимо, отреагировав на мое больно вежливое обращение. Мы оставляем пристыженного Тоху смотреть нам вслед. Жаль, я не могу видеть его лицо: фонарей во дворе Смоленскому реально не хватает и Тоха быстро исчезает в темноте.

До парковки больницы мы доезжаем быстро. Смоленский даже пересказывает мне итоги разговора Антона и Михаила: второй экс-муж Али действительно не захотел упускать свой кусок наследства после смерти тещи и жены. Не знаю, лгал ли он, когда пытался убедить Антона, что он с удовольствием воспитывал бы Майю, а не сплавил ее к матери в маленький городок… этого уже никто не узнает. После такого разговора Михаил пообещал уехать обратно и затаиться. И отказаться от ребенка.

Не найди я в себе смелость рассказать об этом Кириллу — и кто знает, насколько бы затянулся судебный процесс за право опеки над Майей… А с его помощью все решилось так просто.

— Если Антон будет к тебе еще приставать — сообщи мне об этом, Саша. Я с ним поговорю. — предлагает мне Кирилл, когда я выхожу из машины, поблагодарив его за джентельменский жест — он открыл мне дверь.

— Все в порядке. Можешь не переживать насчет этого. Только вот…

— Или у тебя самой есть планы на него и ты не против вашего общения? В этом случае я не хочу, чтобы он отвлекался от работы. Я плачу достаточно, чтобы моя охрана не флиртовала с моими гостями, и мне совершенно не понравилась сегодняшняя сцена, которую я увидел.

Мокрый после дождика асфальт немного холодит щиколотки ног. Я чувствую, как у меня медленно ползет бровь вверх, пока я смотрю на Смоленского в полной тишине.

Вынуждает оправдываться? Смотрите-ка на него! Все-таки, он немного манипулятор. Ладно, в каждой бочке меда должна быть своя ложка… чего-то вонючего.

— Хорошо, — соглашаюсь я, — если у меня появятся планы на Антона, я не стану его отвлекать от работы. Я попрошу его флиртовать со мной после работы.

Я делаю шаг в сторону своей машины, но Смоленский плавно преграждает мне путь, словно темной скалой вырастая передо мной. Я моргаю в ответ, не понимая, что это за приколы. А он наклоняется ко мне, словно к ребенку, которому пора что-то втолковать серьезное. Заглянув в глаза и невинно приподняв брови, он произносит, понизив голос:

— Договорились. Я тогда его просто уволю, чтобы у вас было больше времени флиртовать друг с другом.

— Смоленский! — вырывается у меня возмущенное. Он тут же выпрямляется и смотрит на меня уже свысока и с легкой иронией на лице.

— Что?

— Оставь Антона в покое и закроем эту тему. Хорошим парнем ты мне нравился больше, если честно. Спокойной тебе ночи. Большое спасибо за хороший вечер и за то, что подвез. Если ты не против, давай обсудим переезд Майи завтра, как будешь свободен.

— Окей. Спокойной ночи, Саша.

Я обхожу его, но тут же останавливаюсь, со вздохом поняв, что мне стоит все прояснить, чтобы Антону не влетело за просто так. Не хочу, чтобы из-за меня и каких-то недомолвок этого придурка уволили с хорошей работы. Тоха — идиот, но веселый. Его жаль.

Смоленский смотрит в мою сторону, стоит мне только заговорить.

— Я не флиртовала с твоим телохранителем, если что, и не собираюсь этого делать. У тебя очень хорошая охрана, которая заботится о моральном облике твоих гостей. Специфично, конечно, но…

— Расслабься, — обрывает меня Смоленский, — я не собирался его увольнять. Будем считать, что я проверял твою реакцию. Иди, Саша.

И мне хочется вздохнуть еще обреченнее, потому что от его слов веет какой-то хорошо скрытой усталостью, и из-за этого я не могу сдвинуться с места. Мы так и не объяснились друг перед другом после сцены в его доме, и я не смогла пояснить получше причины, по которым нам лучше держаться друг от друга на расстоянии вытянутой руки, какими бы серьезными у него не были намерения. Впрочем, в их серьезности ясильно сомневаюсь…

Я предполагала, что он видит во мне Алю. И, вероятно, скучает по хорошим временам с ней — поэтому ранее не хотел меня отпускать и разрывать контракт. Вероятно, он пока сам этого не осознает. Других причин, чтобы человек из такой приличной и обеспеченной семьи обратил внимание на кого-то вроде меня, просто нет.

И меньше всего я хотела, чтобы меня сравнивали с погибшей сестрой. Чтобы ее бывший муж сравнивал. Ужасная ситуация. Я с сожалением смотрю на темную фигуру Смоленского: будь все иначе — я бы ответила на его подкаты. Вероятно, он смог бы показать мне, что такое хорошие отношения. Да даже из-за его симпатичной мордашки и хорошей фигуры согласилась бы.

Я открываю было рот, чтобы объясниться, но Смоленский внезапно уходит первый, оставив меня в одиночестве и вынудив проглотить невысказанное.

Как только за спиной хлопает дверь, мне становится зябко и я медленно ухожу в сторону своей машины. На макушку падает пара холодных капель — похоже, снова начался этот дурацкий дождь.

Уже уезжая с парковки, я замечаю в зеркале заднего вида фары машины Смоленского и впервые злюсь из-за своей нерешительности. Надо было остановить его и поговорить. Сейчас меня мучает чувство, словно я упускаю что-то важное для себя.

И возле дома, кое-как втиснувшись между припаркованных авто, я раздраженно и громко хлопаю дверью, вымещая злость на себя, чего никогда не делала. Иду к подъезду, игнорируя мерзкий моросящий дождик. Стоит мне пихнуть сумочку под мышку, как неожиданно у машины, мимо которой я прохожу, опускается тонированное стекло…

Сначала я думаю, что у меня уже начались галлюцинации из-за стресса. Сперва я замечаю блондинистые волосы, и только потом, когда в шоке поворачиваюсь, то вижу собственной персоной любовника Али. Стаса.

— Ты же Саша, да? — лениво интересуется он, окидывая меня взглядом. В жизни он выглядит еще моложе и наглее. У него взгляд, как у полного ублюдка — высокомерный, снисходительный.