Жизнь одна – подумай, а! - Жидковский Алексей - Страница 2

Моя бабушка по маминой линии – Люда. Она, человек-трудяга, ставшая сиротой после блокады, 50 лет проработала, начиная с низов, и до сих пор работает на железной дороге, достигнув статуса начальника, презирает тунеядцев и лентяев, а также тех, кто сидит на шее, постоянно попрекая меня разгульным образом жизни. Для нее работа превыше всего, а кто не работает, тот не человек! Она – истинное олицетворение советской женщины – честная, работящая, не пьющая, своенравная, и перечислять ее заслуги можно на всю книгу, но делать этого мы, разумеется, не будем, поскольку с каждым годом таких людей все меньше и меньше, а им на смену приходим мы с вами – глобальные распиздяи. В отличие от нашего с вами поколения у нее всегда были деньги, отложенные на глубокую старость, исчисляемые не одним рублем, но при этом она всю жизнь на себе экономит, как бы живет, но во всем себе отказывая, при том обладая хорошей зарплатой, имея возможности, никогда не потратит лишнюю копейку. В чем это проявляется? Покупает какие-то говеные продукты, но зато по скидке. Летом берет зеленые помидоры и ждет, когда они созреют, вы спросите зачем? Так дешевле. Выключает воду, когда намыливается в ванной, или свет, когда выходит из одной комнаты в другую. Но иногда проскакивают и какие-то барские замашки, которые я до сих пор не могу понять, чем вызваны, поскольку постоянно пытаюсь отучить ее экономить на себе, ведь живем-то ОДИН РАЗ. Пожалуй, ярким примером будет лето 2015 года, когда мы приходим домой, а у нас там стоит пылесос Kirby за 120 тысяч рублей. При этом он выглядит, как машина для убийств – адски тяжелый и им неудобно пользоваться. Это отельный агрегат, профессиональный и явно не для дома пенсионерки… Сможете объяснить мне поступок? Тоже нет… Странная она. Предпочитает исключительный, скандинавский блонд, всегда короткая стрижка на пышной укладке, категория «дом на голове», как у Кадышевой, только в вариации каре, и на ногтях всегда розово-фиолетовый лак. P.S. Мама, кстати, всю жизнь красит только в бордовый, и никакой больше, видимо, это семейное… Вообще, у меня три бабушки. Так получилось, что у мамы за день до свадьбы погиб ее возлюбленный, с которым они собирались жить долго и счастливо, еще задолго до меня, и его мама попросила мою маму называть ее «мамой». Для меня она стала третьей бабушкой и по совместительству крестной. Не могу сказать, что мои родные бабули приняли это нормально, скорее с натиском и женской холодностью, но не афишируя, разумеется. Моя третья бабушка – профессиональный учитель по английскому языку. Она на протяжении всей школы занималась со мной, пытаясь хоть как-то вбить в мою голову английский язык, но оценки доказывали, что более дельного, чем «ван мор коктэйл», из моего рта явно не выпрыгнет. Бабушка яркий представитель интеллигенции. Она большой любитель театров и музеев, дружила и дружит как с кино-, так и театральной богемой, всегда найдет деньги на культпоход и проходки за сцену. В детстве она и меня затаскивала на спектакли и выставки. Но друзья, честно, для меня это нудятина, не человек я искусства, ну смысл мне казаться, когда «быть» куда комфортней. Увы, подобные походы для меня ассоциируются лишь с бокальчиком игристого и бутербродиками в полиэтилене, ждущие своего часа и моего рта в перерывах между звонками.

Что касается семейного института моей жизни, то родители разошлись еще в моем юношестве из-за того, что не сошлись характерами. Я на самом деле этому рад. Жизни с двумя родителями я не помню, от слова «совсем». На выходных у меня всегда был папа, а в будни я жил с мамой. Так продолжалось до моих 15–16 лет. Из теплых, приятных моментов с папой у нас были боулинг, кино, развлекательные комнаты, где можно пострелять и выиграть какой-нибудь китайский приз с запахом дешевой пластмассы: зато сколько счастья! С мамой у нас была обычная будничная жизнь, школа – дом – рестораны, но не менее счастливая. В силу того, что я с ней проводил много времени, у нас, пожалуй, и самые близкие отношения. Отдыхать я ездил всегда с папой, с мамой тоже, но гораздо реже, ведь мне хотелось скупать все на своем пути, знаете, вот прямо все что увижу, а поскольку мама построже папы, с ней не прокатывали такие интриги, соответственно, мои предпочтения отдавались в иную сторону, ведь развод это совершенно потрясающая вещь, позволяющая тебе получить все блага разом (как бы это ни было грустно, во всем ищите свои плюсы, порой их гораздо больше, чем минусов). Соответственно, из всей хитро выстроенной логики вы уже поняли, что папа проводил со мной время каникул и выходных, а мама – все остальное. С ней мы могли пойти разве что прогуляться после школы или в магазин, где покупали мне ручки, пеналы и все такое. На более серьезный шопинг я ходил с папой. Моя мама, кстати, не особо следит за модой, не помешана на шмотках в отличие от меня, но коллекционирует дорогие платки. Папа покупал мне, разумеется, только брендовые вещи, но не все так гладко, ведь одевал меня исключительно на свой вкус, а он был очень далек от моего. Были и безумные пуховики Moncler, и жуткие штаны, как у сварщика от не менее кричащих брендов с натиском армянского лоска. Если я показывал на какую-то красивую женскую вещь, он мне не покупал ее, и ему было похуй, что она в стиле унисекс, увы. Кстати, потом я придумал, как это обойти: просто срывал бирку, чтобы он не понимал, из какого отдела эта одежда. И дело пошло как по маслу, жизнь в стиле «не наебешь – не проживешь», которую я познал с самого юношества, получая после незначительной махинации любую вещь, какую хотел. Все гениальное – просто!

Итогом всей вышеупомянутой басни мы опять же возвращаемся к первой странице нашего чтива, где мальчик с измазанным подбородком в сливочном креме раскрывается нам еще и с меркантильной стороны, рубрика «маленькая жирная сучка». На уме тогда были только бабки, не скрою. Я думал, что мне еще нужно и как мне на это развести. Сейчас я уже не так ориентирован на денежные блага, хотя честно, порой мне кажется, что ничего не изменилось, но что могу сказать о себе твердо и уверенно, что не так важно само материальное, как то, что тебя окружает, а именно люди, находящиеся рядом и проверенные временем. Папа меня не воспитывал кнутом. Он всегда общался со мной только словом, не хочется выставлять его каким-то человеком, который вызовет у вас ощущение первоканальных заголовков в стиле «детство в абьюзинге», да и мама тоже не святая, спокойно могла и прикрикнуть, и дать пиздюлей. Но ее также не надо представлять как тирана. Просто у каждого иногда не хватает сил, все люди сами по себе эмоциональны, и это простительно при условии отсутствия систематики, которой, разумеется, не было. Если что, она сразу давала мне хороший подзатыльник. Держала меня в страхе, иначе с моим характером – никак.

Всю жизнь, сколько себя помню, мама в основном работала и занималась мной, постепенно исключая из своей жизни подруг. Когда она повторно вышла замуж, вообще перестала с ними общаться. Ее второй муж, мой отчим, хороший человек. Они вместе больше 10 лет. И опять же очень повезло, что царит взаимопонимание, он добрый человек, никогда никуда не лезет, пока его не спросишь, и не дает советы, если его не попросить. Всегда соблюдает дистанцию/субординацию, при этом не давая ей грустить, ведь сами понимаете, человек я уже взрослый и не могу уделять ей столько внимания, как раньше. Это для меня по-своему ценно. В детстве меня часто отправляли на дачу в Новую Ладогу. Видимо, когда я заебывал выходками своих родителей окончательно. Дачная жизнь это, конечно, абсолютно не мое, поэтому не люблю тот период, даже несмотря на наличие любимой прабабушки под боком, сами понимаете, дом, напоминающий советскую времянку, слегка покосившийся заборчик, большой участок с огородом, такая унылая депрессия плюс 75-летний человек, который из интерактива может предложить лишь шахматы, а про бег я вообще молчу, пару раз попробовали, чуть не откинулась, сидели с ней у речки, повторяя считалочку для сердечников: на вдохе «раз машина, два машина, три машина», на выдохе аналогичное. Досуг меня ожидал, мягко скажем, феерический, в стиле просмотра сериала «Клон» с обсуждением поведения всех героев, уже тогда я понимал, что Лара Назира когда-нибудь настигнет меня в чем-то, уж слишком была близка по темпераменту, что и случилось… Яркие макияжи, платочки… Ну не мне вам рассказывать, сами все видели/знаете. Помню, что почти каждый день я ел те самые бабушкины фирменные бутерброды с селедкой, маслом, жареным хлебом и зеленым луком, активно набирая массу, словно меня готовят на убой, пил парное молоко, за которым мы ходили к тете Гале, потом ловля рыбы, нет, не на удочку, а на какой-то ссаный сук, который был обмотан бечевкой, к ней прикреплен изогнутый гвоздик, насажен червячок и закинуто это все в какое-то сраненькое болотце… Надо было видеть мое лицо в ожидании клева, я реально рассчитывал и каждый раз расстраивался как не в себе, что же я делаю не так… Действительно, блять… Возможно, вы спросите, а что по дачным друзьям, почему они не могли направить меня на путь истинный в рыбной ловле? Я отвечу – у меня не было дачных друзей, каких-то тусовок, чего-то а-ля «лагерь-трип», детей там вообще не было как таковых, или же они были на другом берегу, а я слишком горд, чтобы из своей зоны комфорта идти на неосвоенную территорию. Единственным спасением была собака Белка, обычная дворняга, но какая, пожалуй самая умная на свете, помню ее до сих пор, прибегала ко мне каждое утро, и мы вместе тусили, я с новым магнитофоном, а она рядом, но потом перестала приходить, как выяснилось позже она попала под отлов собак, ну и дальнейшее усыпление, довольно грустно осознавать даже сейчас. Короче, хватит о грустном, на дачу меня отсылали до 10–11 лет. Потом я уже сказал: «Слушайте, ну, заебало, честно. Невозможно уже терпеть». Ладно был бы там какой-то дом с наворотами в стиле «рублевский версаль», это бы еще более-менее. Хотя бы евроремонт, я бы еще терпел. Но там было ровно так, как показывают в советских фильмах. Типичный домик с туалетом-дыркой и исходящим от него блядством без удобств. Эту вонь до сих пор страшно вспоминать. Еще был ухоженный сад с парниками. Советская совдепия. Утром я просыпался и шел мыть лицо на улицу. Отсутствие городских удобств меня добивало и, когда я пишу, добивает сейчас, поскольку неплохая такая смена обстановки, считай как в программе «Последний герой» поучаствовать, только не совсем понятно, когда закончатся съемки, ведь родители постоянно откладывают твой отъезд с так называемого «проекта». До сих пор из-за этих воспоминаний у меня вызывают депрессивные настроения любые дачи, особенно если там бабушки сидят на лавках. После моих выкобениваний спустя 11 лет пытки дачей закончились: мне уже разрешали оставаться одному дома, и я был сам себе хозяин, кто знал, что спустя два года уже начнутся нормальные вечеринки…