Сиделка (СИ) - Ши Катерина - Страница 7

Мы с отцом девочки зашли в помещение, где меня сразу же попросили пройти к начальству, как только освобожусь. Я же планировала сначала поздороваться с ребенком, но Дамир повел меня на первый этаж, чтобы лично проконтролировать мое оформление на работу, ну и согласовать график, когда я смогу быть с его ребенком.

Пока меня оформляли, пока подписывала бумаги, неожиданно поняла, что за меня все решили. Весь мой рабочий график был выстроен так, чтобы я могла уделить время девочки. То ли связи сделали подобное, то ли деньги, но жаловаться мне было грех, даже если понимала, что оставалась без обеденного перерыва, и домой придется возвращаться очень поздно. Последний факт меня очень сильно тревожил, но с той зарплатой, что мне обещали за работу в клинике и той, какую мне назначил Дамир Игнатович, можно было немного потерпеть. Но уже сегодня я планировала еще раз зайти на сайт и узнать, какие квартиры есть в наличие, и на какую сумму я могу рассчитывать. Ну и можно собирать свои немногочисленные пожитки, потому что рано или поздно из дома придется бежать и не с пустыми же руками?

Теперь, когда у меня на руках был новый график, то поняла, что хоть и была принята на работу на целый день, но меня очень осторожно освободили от большого числа пациентов. Всего три или четыре больных в день, а вот потом я полностью должна была быть занята девочкой.

— Прошу меня извинить за вмешательство в ваш рабочий ритм, — проговорил Дамир Игнатович, когда потрясенная я вышла из кабинета начальника отдела кадров, — просто дочка мне очень дорога, а с моими связями и большим количеством знакомых можно добиться чего угодно. Но это временные неудобства.

— Понимаю, — пряча глаза, пробубнила я, боясь даже представить, какой властный человек стоит передо мной, раз играючи смог все подстроить так, как ему было бы удобно.

Как только все нюансы были обговорены, я быстро пошла в кабинет, чтобы переодеться и хоть немного побыть одной, собирая все мысли в кучу. Сейчас до обеда я совершенно свободна, а вот потом сразу три пациента друг за другом, все как один сложные и требующие концентрации внимания, после до самого вечера я предоставлена сама себе. Ага, как же. Я буду с Миланой до самого отбоя.

К девочке я пошла сразу же, как более менее сформировала хоть какой-то относительно нормальный план в голове, спешила так, что в палату зашла запыхавшейся.

— Привет, — улыбнулась малышке, которая во все глаза уставилась на меня, словно не веря.

— Аля! — воскликнула девочка, — я думала, что ты больше не придешь…

— Извини, мне нужно было уволиться с прошлой работой…

И пока девочка меня внимательно слушала, откинула в сторону одеяло и уставилась на тоненькие ножки девочки, изуродованные шрамами от операций. Да, сколько же пережить пришлось этой крохе. На глаза навернулись слезы, но я лишь улыбнулась, укладывая Милану на бок и поднимая кофточку. Сначала разомну спинку, потом начну массировать дальше.

Я даже не заметила, как в палату вошел Федор Михайлович, спросил, как обстоят наши дела и даже выдал лист бумаги, на котором было подробное расписание с занятиями, которые будут проводить специалисты клиники с Милой.

— Дамир Игнатович настоял, — кашлянул в кулак мужчина, — чтобы ты сопровождала его дочку везде.

О, да. Я к этому готовилась морально, потому что мало того, что клиника была одной из ведущих, так еще на ее базе располагался реабилитационный центр, отсюда понятно, по какой причине мой рабочий день подстроен так, чтобы я максимально была занята только тогда, когда Милана во мне не нуждалась.

Через час у нас были занятия в зале ЛФК, где Милана с опытным врачом выполняла отнюдь не легкие для нее упражнения с мячом и на тренажерах, при этом лицо у девочки было таким, что сердце кровью обливалось. Она терпела боль, закусывала губу и только, когда совсем стало невыносимо, захныкала, протягивая ко мне свои ручки.

— На сегодня достаточно, — известил врач, — на первый раз этого времени хватит.

Боже, я думала мы здесь минимум час, даже сама вспотела, пока сидела в уголке и уговаривала себя не бежать и отвоевывать ребенка, ведь это для ее же блага.

Девочка доверчиво прижалась ко мне, пока несла ее до коляски. Ей потребовалось время, прежде чем она смогла собрать свои маленькие силы в кулак и отстраниться от меня. Все это время говорила, какая она молодец, что выполнила огромную работу, с которой порой даже взрослые справиться не могут.

Про улицу сегодня разговора не было, Мила сильно утомилась и лишь попросила собрать для нее новый букет из ярких листьев, как смогу. Она вновь уставилась в окно и даже не сразу согласилась покушать, а все о чем-то думала, да и периодически поглядывала на дверь. Наверное, ждала отца. Но он как утром уехал, так от него не было, ни вестей, ни сообщений, он даже дочери ничего не написал, а ведь она проверяла телефон и вновь прятала его под подушку.

Но, я все равно гордилась девочкой, ведь мы сделали первый шаг, точнее, сделали все возможное, чтобы он был. Я просидела в палате до тихого часа, наблюдая за тем, как к Милане приходит детский педиатр и интересуется ее здоровьем, как Федор Михайлович вместе с хирургом осматривает маленькие ножки, что-то записывают и, удовлетворенно хмыкнув, вновь уходят.

— Я пока уйду работать, но через пару часов вернусь, не успеешь соскучиться, — улыбаюсь девочке, которая сонно щурит свои глазки и кивает головой.

— Ты только приходи обязательно, а то мне одной очень грустно.

Тихонько выйдя в коридор, поспешила к себе в кабинет, чтобы приступить к обязанностям и выполнить работу, от которой зависит, пусть не все, но многое. Пациенты идут друг за другом, каждый со своими проблемами, но я не отвлекаюсь на посторонние мысли, выкладываюсь, помня о том, что я своими силами попала на это место и обязана на нем удержаться.

Но когда дверь закрылась, и я вновь очутилась в полной тишине, непроизвольно подняла глаза на циферблат часов, просчитывая, сколько времени Милана находится без меня. Сейчас все думы, которые закрывала на время, вновь вылезли, заставляя закусывать губу и думать о том, что за эти дни не увидела у девочки ни книжек, ни раскрасок. Только заяц, с которым она не расставалась, да телефон. Разве этого достаточно для ребенка? Я так не считала, совсем.

Вымыв руки, поправила волосы, убрав выпавшие пряди из тугого хвоста и быстро направилась к своей подопечной. Тихонько приоткрыв дверь, заметила, что девочка разговаривала с отцом по телефону, который явно извинялся за то, что сегодня не сможет к ней приехать. Мне было больно смотреть на огорченного ребенка, который делает все возможное, чтобы папа обратил на него внимание, но я так и не знала, чем занимается Дамир Игнатович, но то, что он не последний человек в городе понятно сразу. Ведь мне сегодня мужчина в строгом костюме привез документы из поликлиники, и, пожелав удачного дня, развернулся, быстро уйдя, словно его и не было.

Вот кому еще так просто отдадут чужие вещи? Кому не откажут? Только тому, вокруг которого крутится власть, деньги и огромные связи. Мне уже страшно, ведь если что-то сделаю не так, то никто и не вспомнит про молодую массажистку.

Милана, когда поговорила с папой, лишь поджала губы и спрятала телефон под подушку. Я же четно пыталась ребенка развеселить, но она вновь от меня закрылась, только по возможности выполняла то, что просила.

Мы успели помыться и переодеться, как девочка попросила посидеть с ней перед сном.

— Не уходи, — шмыгнула носом, — мне одной грустно и страшно.

Ох, знала бы она, как страшно мне идти домой одной, но все равно осталась. Аккуратно устроившись на стуле рядом с ней, погасила свет и с тоской посмотрела в окно, понимая, что домой уже точно не попаду. Просто побоюсь идти. А значит, буду ночевать здесь на стуле…

Перебирая тонкие волосики, я с грустью думала о том, что ничего толкового в жизни не добилась. Мне бы детей своих уже воспитывать, благо желание было, да только ни принца рядом, ни человека, которого могла заинтересовать, как женщина не было. Раньше ведь, когда все было хорошо, я даже на свидания бегала, ходила гулять с молодыми людьми, а потом все резко оборвалось. И все, кто считал меня своей подругой или другом, просто растворились в толпе, оставив меня одну.