Пока светит Пламя (СИ) - Медянская Наталия - Страница 39

Кати поспешно запустила руку в карман платья и облегченно выдохнула:

— Здесь.

Она протянула камушек наставнику, и тот, забрав птичку, поднялся, пошел к письменному столу и принялся рыться в ящиках.

— Потом как-нибудь я его наполню, пока же тебе достаточно будет того, что почерпнешь в единении. Вряд ли на первых уроках ты сможешь повелевать штормами. Шучу.

Он вернулся и надел на шею подопечной кожаный шнурок с нанизанной на него птичкой. Пальцы его коснулись кожи, и Кати вздрогнула от неожиданной теплой волны, прокатившейся по телу. Покраснела и сжала амулет в кулаке, точно ища спокойствия. Впрочем, Марк, кажется, и вовсе не заметил ее смущения и с задумчивым видом принялся оглядывать кабинет.

— Не снимай, носи поверх платья, и все будут видеть, что ты находишься под покровительством крачек. Так… наверное, тут будет удобнее.

Он уселся перед очагом, прямо на ковер темно-песочного цвета и похлопал рядом с собой:

— Присядь здесь. Во всяком случае, если вдруг закружится голова, падать будет неопасно.

Посмотрел на испуганно замершую Кати и фыркнул:

— Да не бойся, это не страшно. Если что, я тебя поймаю. Или, может, — Марк язвительно вскинул бровь, — сидение на полу кажется унизительным для твоей тонкой натуры?.

— Еще чего! — возмутилась Кати. Порывисто поднялась из-за стола и под тихий смех наставника опустилась напротив него на ковер.

— Помнишь, как это происходит? Держишь ладони у висков, а дальше просто слушаешь меня. Хм… ты танцевать умеешь?

— Ну… — Кати задумалась. — Вообще-то, на праздниках мы устраивали пляски и всё такое.

— Я имею в виду парный танец. Когда партнер ведет, а ты подчиняешься.

Она вспомнила неуклюжего Кентона Ремзи, сына мельника, то и дело норовящего отдавить ей ногу и, не сдержавшись, хихикнула.

— Ясно, — вздохнул наставник. — Ладно, давай попробуем. Ты просто мне доверяй.

— Я вам доверяю, — поспешно кивнула Кати.

— Нет, не доверяешь, — Марк прищурился, — снова "выкаешь".

— Я… доверяю. Тебе.

Она зажмурилась и вслепую потянулась руками к его вискам.

Глава 15

Кати почувствовала, как крепкие руки наставника перехватили ее кисти. А потом коснулась теплой кожи с отросшей со вчерашнего дня щетиной.

— Сосредоточься, — донесся до нее строгий голос, и она попыталась унять отчаянно колотящееся сердце. Привычно попыталась представить мирные картины природы, с которых всегда начинала единение, и ощутила, как голова наставника мелко затряслась под ее руками. Недоуменно открыв глаза, Кати поняла, что Марк беззастенчиво веселится.

— Наоборот, — сверкнул он белозубой улыбкой. — Катрина, слушай меня. Как бы тебе объяснить…

Всё так же прижимая ладони подопечной к своей голове, он мимолетно нахмурился:

— Давай, так. Представь, что ты заходишь в башню и начинаешь подниматься по лестнице. А на вершине башни поет в клетке птица. Ты пока ее не слышишь, но точно знаешь, что она там есть. И с каждым шагом ты всё больше приближаешься к источнику звука. Слушай. Иди.

— Пусть кричит крачка, — улыбнулась Кати, вспомнив, как видела мятущуюся птицу, когда пыталась помочь наставнику справиться с недугом.

— Пусть будет крачка, — согласился Марк, и на мгновение из его взгляда исчезла веселость. А Кати подумала, что если бы сейчас немного подалась вперед, то эти медовые глаза заслонили бы для нее весь мир. Испугавшись собственных мыслей, она снова зажмурилась и стала вслушиваться. Представила, как гулко отзывается металл винтовой лестницы под ногами, как шумит за стенами башни ветер. И как, наверное, одиноко сидеть в клетке вольной птице, когда вокруг расстилается морской простор, когда вокруг такая свобода.

— Молодец, — негромко отозвался наставник. — Выше. Поднимайся выше.

И Кати вдруг почувствовала, что откуда-то издалека доносится глухое равномерное буханье. Стук сердца?

Под ладонями мерно бился пульс Марка, и она, улыбнувшись, легко и радостно побежала по ступеням.

На вершине башни поток холодного ветра бросился в лицо. Сидящая в большой золоченой клетке крачка вытащила голову из-под крыла и скрипуче крикнула.

— Я тебя освобожу. — Кати сделала шаг вперед. По наитию наклонилась и приложила висящий на груди амулет к изящному золотому замочку. Тот упал, дверца распахнулась. Кати сунула в клетку руки и бережно вытащила оттуда сонное и теплое тельце. Реальность словно раздвоилась: пульс Марка под ее ладонями заколотился чаще, а сама Кати шепнула крачке:

— Не бойся, я тебя не обижу.

Она ласково провела пальцем по черной шапочке на голове птицы и внезапно почувствовала поток тепла, ринувшийся через руки, к груди, к голове, а потом в низ живота. Колени дрогнули, и Катрина покачнулась, чуть не опрокидывая клетку. Немного постояла, привыкая к новому состоянию — внутри нее теперь словно тлел огонь, но было вовсе не больно, а, скорее, тепло и как-то… правильно. Решив, что подобные ощущения ей нравятся, она поднесла крачку к лицу и, осторожно подув, встопорщила той легкий пух на затылке.

— Очень не хочется тебя отпускать, — сказала Катрина, — но мне кажется, что свободная птица заслуживает свободы.

Крачка в ответ покрутила головой с длинным алым клювом, а потом резко расправила крупные белые крылья, заставляя девушку со смехом отшатнуться.

Катрина подбросила крачку в небо и подбежала к краю башни. А потом, ухватившись за каменный парапет, долго наблюдала, как тает на фоне синего горизонта белая точка…

— Умница, — донесся до нее хриплый голос, — возвращайся.

Очнувшись от морока, Кати распахнула глаза и вздрогнула. Лицо наставника побледнело, под глазами залегли тени, да и вообще, выглядел он так, словно снова собирался бухнуться в обморок, как в тот раз, в доме тетушки Мадлены. Брат Марк отпустил запястья Кати (она тут же испуганно отдернула руки) и болезненно скривился.

— Светлые Лебеди, что с вами?!

— Ерунда, — Марк медленно покрутил шеей, — ничего страшного. Просто недооценил возможности новой ученицы. Раскрылся больше, чем нужно, а ты, похоже, забрала всю мою силу, без остатка.

Кати охнула и прикрыла рот ладонью. Сама она, честно говоря, ничего такого особенного в себе не почувствовала — просто прибавилось бодрости да, кажется, совершенно прошел голод. Впрочем, вполне возможно, что это было благодаря печенью и кофе.

— Так что же мне теперь, — растерянно спросила Кати, — начинать колдовать?

— Не вздумай! — наставник дернулся. — Ты же еще ничего не умеешь. Ни выпускать, ни контролировать. Разнесешь мне кабинет, да и сама поранишься. Иди сюда.

Он протянул руки и решительно прижал ладони к вискам девушки:

— Меняемся.

— Ага! — Кати с готовностью снова зажмурилась и почувствовала себя страшно виноватой. Вспомнила, каким беспомощным выглядел Марк, лежа без сознания в теткиной библиотеке. Жалость, нежность, огорчение — все чувства разом перемешались, и Катрина одномоментно и полностью открылась наставнику; мысленно рванулась навстречу, обнимая и утешая. На какое-то время она словно зависла, растворяясь в потоке тепла, вновь идущего сквозь нее к Марку. А потом услышала тихий потрясенный вздох.

— Прости… я сейчас…

Где-то хлопнула дверь, и Кати, медленно очнувшись, оказалась у камина в полном одиночестве. Недоуменно огляделась и почувствовала, что снова зверски проголодалась.

— Ничего себе, качели, — буркнула она, поднимаясь на ноги. Поспешно сунула в рот печенье и с опаской покосилась на дверь спальни. Оттуда явственно доносился плеск воды — значит, наставник вполне себе жив, и, возможно, Кати не слишком сильно испортила задание.

Она успела выпить чашку кофе и надкусить еще одно печенье, когда на пороге спальни вновь появился Марк. Выглядел он не в пример лучше, вот только волосы были мокрыми да на плечах бежевой симары темнели влажные пятна. А еще взгляд у него был какой-то странный — внимательный, настороженный и… смущенный?