Открой мне себя (СИ) - Головьева Светлана - Страница 26

Меня отвлекает стук в дверь, в комнату входит Мел. Она кутается в большой яркий свитер и от этого выглядит такой маленькой.

— Можно? — голос её тих, от былого оптимизма не осталось и следа. Она достаточно натерпелась за эти дни, в чём я виню себя. Ещё и этот синяк не даёт мне покоя. Как же я её люблю, и как иногда хочется, чтобы ей достался лучший брат, чем я.

— Конечно, заходи! Что-то случилось?

— Весь дом стоит на ушах, здесь куча народа, — она садится напротив меня в кресло и пристально смотрит. — Ты в порядке? Выглядишь не очень, тебе бы отдохнуть, ты должен быть сильным ради неё, ради меня.

— А как я ещё должен выглядеть в этих обстоятельствах. Я облажался, единственный раз за всю мою жизнь я облажался, и теперь эта ошибка может стоить им жизни, — вздохнув, я склоняю голову. Как же меня всё вымотало, я держусь лишь на эмоциях: меня поддерживает гнев, я злюсь на себя, на Стентона, даже на Билла, ведь если бы не он, ничего бы этого не было.

Мел поднимается и подходит ко мне, своей прохладной ладошкой она гладит меня по щеке и заставляет взглянуть на себя. Бедная моя сестрёнка, как же ей досталось; мои глаза щиплет, и я закрываю глаза. Не хватает ещё растечься лужицей, я не в том положении, и уж тем более у меня нет времени на слёзы. Слёзы — это удел женщин, а я мужчина и должен держать себя в руках.

— Посмотри на меня, Эван! — она приподнимает мой подбородок, — посмотри и скажи, что ты чувствуешь, ты должен высказаться! Прекращай всё держать в себе, хватит, ты достаточно намолчался. Я знаю, что тебе плохо, но за всё это время ты ни разу не поговорил со мной. И не закрывай глаза, слёзы — это не стыдно, это лишь значит, что ты живой и хрупкий, как и все мы. Ты — не робот, ты — человек. Дай волю своим эмоциям, откройся мне, ты же знаешь, что можешь мне доверять, — она полностью собрана и говорит со мной таким серьёзным и командным тоном, что я начинаю завидовать её выдержке. Пусть в её глазах и стоят слёзы. Она — моя поддержка.

— Можешь кричать, бить и крушить тут всё, но ты должен выплеснуть эти эмоции, чтобы не сломаться. А потом ты выйдешь из этой комнаты и спасёшь Мию, спасёшь Скарлетт. Ты снова станешь героем, но для начала ты должен освободиться хотя бы от части своей боли.

Я смотрю на свою сестру и понимаю, как она выросла. В чём-то она права, мне нужно выпустить пар. Сегодня ночью мы собираемся разобраться со Стентоном, и мне нужна свежая голова.

— Кричи, Эван, — говорит Мел и выходит из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

И я кричу, а с криком из меня выходила боль, я встаю с кресла и раскидываю все вещи, бью вазы, швыряю подушки и кричу. Я распахиваю окно просто ору, как ненормальный.

Закрыв окно, я прохожусь по комнате, выдыхая и собираясь с мыслями. Тут и правда все кишит людьми, все бегают и суетятся. Мы с Биллом организовали целую спасательную операцию, и собрали лучших бойцов. Сегодня состоится бой, в котором Стентон точно проиграет и из которого не выйдет живым, уж об этом я позабочусь. Я дохожу до кабинета Билла и осторожно стучу, за дверью раздаётся кашель.

― Войдите.

Я открыл дверь и захожу в тёмный кабинет, шторы плотно закрыты, а Билл сидит за рабочим столом и что-то печатает у себя в компьютере. В этом полумраке свет, льющийся от монитора, делает лицо Била ещё бледнее и старше. Шрам от ожога приобретает более устрашающий вид. А морщины словно становятся глубже.

— Ты что-то хотел? — спрашивает он, взглянув на меня поверх очков.

— Хотел узнать всё ли готово, — отвечаю я, не решаясь пройти дальше и сесть в кресло. Он всегда меня пугал.

После взрыва скрыться ему помогла армия США, ведь для армии они со Стентоном и работали. Но оказались по разные стороны, когда второй решил предать не только страну, но и друга. Никаких улик на Стентона не оказалось, он слишком умён, чтобы себя подставлять. Вот так он и прожил пятнадцать лет, владея своим нелегальным бизнесом и проводя крупные сделки под носом у закона.

Билл же стал помогать армии в наборе новобранцев. Ему сделали новые документы, а со своим шрамом ему не нужна была пластика, он стал неузнаваем для окружающих. Он ездил по стране и искал парней, у которых есть незначительные проступки, но имеется потенциал и энергия, которую надо было лишь направить в нужное русло. Мы тогда жили в Нью-Йорке, и я в очередной раз попался на драке. Я был трудным подростком и сильным, я жил драками. Тогда-то меня и заметил Билл, благодаря ему я стал солдатом, смог оплачивать учёбу Мел в художественной школе и платить по счетам. Конечно, у нас были деньги родителей, но мы к ним не прикасались. Я смог перевезти Мел в Лондон, который она так полюбила, пока училась там. И всё это благодаря Биллу: если бы не он, я, наверное, стал бы обычной уличной шпаной, или меня зарезали бы в одной из драк. Возможно, не всё так безоблачно и не встреть я его тогда, то не знал бы сейчас Стентона и не познакомился бы с Мией. У всего есть свои плюсы и минусы. Этот мир не делится лишь на чёрное и белое, этот мир серый.

— Все будет готово, не переживай, мне не меньше тебя хочется забрать свою дочь, так что не подгоняй меня, мальчик, — строгим тоном говорит Билл.

Я хотел сказать, что мне не безразлична его дочь, и я люблю её, может и не сильней, чем он, но уж точно не меньше. Но я не успеваю, потому что в этот момент в кабинет врывается Себастиан.

— Кажется, у меня плохие новости, — хрипит он, пытаясь отдышаться.

— Что ещё стряслось? — недовольно ворчит Билл и поднимается на ноги.

— У меня письмо для вас.

— И что в этом странного? Я и раньше получал письма.

— Оно от Стентона, — он не успевает договорить, как Билл вырывает из его рук конверт и распечатывает. Вмиг его лицо становится серым, а потом сразу красным и перекошенным от гнева.

— Он заплатит! Он сполна ответит за свои грехи и будет отвечать не Богу, а мне! Ублюдок, я выдерну ему руки и вставлю их куда надо, — он кричит, расхаживая по комнате и тряся бумагой, которую достал из конверта.

Я чувствую, что там что-то очень плохое. Я хочу и боюсь увидеть содержимое.

— Посмотри, Эван, что этот мерзавец сделал с моей девочкой! Смотри же! — он суёт мне бумаги в руки. Кажется, словно я держу мину, которая в любой момент разорвёт меня на кусочки. Сначала мне кажется, что это не она: эта маленькая девушка на полу в скорченной позе просто не может быть Мией. Но взглянув на её лицо, я убеждаюсь, что это она. Избитая, вся в крови и ссадинах, со спутанными волосами и заплаканными глазами, это точно Мия.

— Видишь, что ты наделал? Это твоя вина! Ты проглядел, её увели у тебя из-под носа! Я убью его, слышишь, если ты этого не сделаешь, я его убью! Пусть это будет последним, что я сделаю перед смертью, но я заберу его с собой.

У меня перед глазами всё расплывается, и я снова оказываюсь в своём сне. Это я виноват, это моя вина. Я уже не слышу, как кричит Билл, я погружаюсь в туман, а в голове пульсирует, лишь одна мысль.

― Я его убью, и никто не отнимет у меня это право.

Мия

Я вся дрожу, в голове гудит. Я не знаю, сколько пролежала на этом бетонном полу в позе эмбриона, время тянется, и минуты кажутся часами. Боясь пошевелиться, я не сдвинулась с места после того, как меня тут бросили. Сначала боль была такой сильной, что хотелось выть, все тело болело, лицо горело, а в горле стоял ком. Хотелось рыдать, но слёз не было. Хотелось верить, что со Скарлетт всё в порядке и с ней не сделали ничего плохого. Я до сих пор не верю ни единому слову Стентона. Она не может быть замешена во всём этом, она не могла сначала убить моих родителей, а потом взять меня к себе на воспитание. Если всё, что сказал Стентон, — правда, то я совсем не знала эту женщину, которая заменила мне семью. И всё же я продолжаю гнать от себя подальше эти жуткие мысли.

Слышатся какие-то голоса и стук подошв о бетонный пол, через мгновенье дверь открывается, и кто-то входит. Я лежу спиной к двери, поэтому мне не видно, кто ко мне пожаловал. Но могу точно сказать, что вернулся хозяин этого дома, наверно хочет полюбоваться моим чудесным распухшим лицом. Если бы могла, встала бы и убила мерзавца голыми руками. В голове даже мелькают образы, как я вгрызаюсь ему в шею. Это было бы поистине чудесным зрелищем, и не вините меня в кровожадности, просто у меня бурная фантазия.